Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да я бы не стала особенно возражать.
— Но это опасно, — говорю я с искренним беспокойством. — У меня острые локти, а колени — твердые.
— Я все равно бы не стала возражать.
— Но, Воздержанья, а вдруг тебе было бы больно. А я не хочу, чтобы тебе было больно. И в жизни не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль.
Она при поднимает бровь.
— Даже если я тебя попрошу сделать мне больно?
— Как я понимаю, ты сейчас говоришь чисто гипотетически.
Она отводит глаза.
— Иногда, когда тебе делают больно, это даже приятно.
— Например?
Воздержанья на секунду задумывается, а потом говорит:
— Помнишь, меня укусила пчела? Прямо в попу. И я попросила тебя, чтобы ты шлепнул меня по попе. Чтобы перебить боль от укуса. И ты меня шлепнул.
Я тоже задумываюсь, а потом говорю.
— Странный такой был укус. Даже отметины не было. И пчелы, кажется, тоже.
Она улыбается.
— Что-то я ничего не понимаю.
— Все очень просто. Не было никакого укуса. Я все придумала. Чтобы ты меня шлепнул по попе.
— Воздержанья! — Я потрясен и смущен.
— Мне было стыдно, что я соврала, — продолжает она, — но это был единственный способ заставить тебя меня шлепнуть. Я подумала: как заставить практичного человека сделать что-то такое, чего он не сделает без веской причины? Надо дать ему эту вескую причину.
Я киваю.
— Помнишь, что ты сказал в такси? Про то, как устроена голова у художников. Ты и вправду считаешь себя художником?
Я снисходительно вздыхаю.
— Есть два типа художников, Воздержанья. К первому типу относятся поэты, живописцы и художники-декораторы. Нет, художники-декораторы относятся ко второму. Второй тип, он более практичный. Художники второго типа творят искусство более практичной направленности.
— Как твой сериал «Космонавт в космосе».
— Да. Космонавт. В космосе. Что может быть более практичным?
Открывается дверь, и в палату заходит мужчина с планшетом.
— Мистер и миссис Спектр?
Мы киваем.
— Хочу познакомить вас с теми, кто будет ухаживать за вами, пока вы находитесь у нас в больнице. — В палату заходят еще несколько человек. — Это старшая медсестра, Матрона. Она отвечает за ваше здоровье в целом. Меряет температуру, сжимает в объятиях и прочее в том же роде.
Сестра Матрона выходит вперед. Это дородная, крупная женщина, но крупная по-хорошему. Как большой торт.
— Здравствуйте, мистер и миссис Спектр.
— Это профессор Умник, — говорит мужчина с планшетом. — Руководитель исследовательского отдела исследований рака мозга.
Профессор Умник вынимает руку из кармана своих светло-бежевых брюк, и мы обмениваемся сердечным рукопожатием. Он очень худой. Наверное, самый худой человек на свете. С реденькой светло-бежевой бородкой.
— Здравствуйте, Скотт, Воздержанья. Душевно рад познакомиться.
— Это доктор Мужикк, — продолжает мужчина с планшетом. — Ваш лечащий врач.
Доктор Мужикк — это женщина, причем очень женственная, хотя одета очень по-мужски. Правда, забавно: когда красивая женщина одевается как мужчина, над ней никто не смеется и никто не рвется ее побить, тогда как мужчина, одетый в женское платье, смотрится по меньшей мере нелепо.
— А это доктор Жираф, консультант по любым сексуальным вопросам.
— Привет, — говорит Воздержанья, вдруг покраснев.
Мужчина с планшетом сует планшет под мышку.
— Мой кабинет — в самом конце коридора. Если будут проблемы, сразу же обращайтесь.
— Спасибо, — говорю я. — Очень радостно осознавать, что мы попали в хорошие руки.
— Кстати, о руках, — говорит Воздержанья, когда все уходят. — Ты заметил, у этого последнего доктора, который Жираф? Заметил, какие у него руки?
— Нет. А что у него с руками?
— Они такие большие, — говорит Воздержанья. — И странные.
— Нет, не заметил.
— Как ты мог не заметить?!
— Столько новых впечатлений. Столько новых лиц. Да еще этот рак мозга, у меня от него жутко болит голова.
* * *На следующий день сестра Матрона будит нас в половине двенадцатого. Она раздвигает занавески на окне, и солнечный свет заливает комнату.
— Как мы себя чувствуем?
— Замечательно, — говорит Воздержанья, разглаживая свою длинную коричневую ночную рубашку.
— Мне не спалось, и я прибег к старому испытанному способу построения стены из подушек, — говорю я, разбирая стену из подушек. — Способ безотказный.
— Давайте я вас обниму, — говорит сестра Матрона, вытаскивая меня из постели и прижимая к своей необъятной груди. — Ваша очередь, миссис Спектр, — говорит она, проводя ту же самую оздоровительную процедуру с моей женой.
Я поднимаю руку.
— Сестра Матрона, можно задать вам вопрос?
— Только если вопрос будет касаться моих непосредственных служебных обязанностей, — говорит она, поправляя на мне очки.
— В какой-то степени да. — Я делаю глубокий вдох. — Матрона — это фамилия или звание? — Она озадаченно хмурится, и я поясняю: — Ну, может быть, у медсестер есть свои категории, и сестра-матрона — это сестра высшего ранга. Или категории есть у матрон, и вы — матрона-медсестра.
— Я поняла. — Она взбивает одну из моих подушек. — Я как-то об этом не думала. Моя должность — сестра-матрона, так что, наверное, я и есть медсестра-матрона. Высшего ранга.
Я киваю.
— Но, с другой стороны, моя фамилия действительно Матрона, так что я еще и Матрона-медсестра.
— То есть и то, и другое, — говорит Воздержанья.
Сестра Матрона обходит кровать и взбивает одну из подушек жены.
— Сестра Матрона, — говорю я, и сестра Матрона обходит кровать обратно, берет вторую мою подушку и взбивает ее, как и первую.
— Сестра Матрона, — говорит жена, стараясь не улыбаться.
— Сестра Матрона, — говорю я и смеюсь уже в голос. На этот раз сестра Матрона останавливается в изножье кровати и упирает руки в бока.
— Я не могу ухаживать за вами обоими одновременно. Что же мне, разорваться?
Но к счастью для сестры Матроны ей не приходится разрываться, поскольку в палату заходит доктор Умник.
— Сестра Матрона, я бы хотел пообщаться с пациентами.
Сестра Матрона быстро проводит очередной краткий сеанс терапевтических объятий, взбивает наши подушки и уходит.
— Очень толстая женщина, правда? — говорит профессор Умник, дергая себя за реденькую светло-бежевую бородку. — Я пришел рассказать вам о раке мозга, иначе известном как мозговой рак мозгов, и о своей роли руководителя исследовательского отдела исследований рака мозга. — Он смотрит на часы, потом — на дверь. — Но это — в следующий раз, поскольку пришла доктор Мужикк, проводить терапию в рамках курса лечения рака мозга.
Доктор Мужикк — очень женственная женщина-врач, которая одевается как мужчина. С ней — ассистент, существо неопределенного пола, с белым пластиковым чемоданчиком. Ассистент ставит его на кровать, открывает крышку и принимается выкладывать на постель инструменты. Мне становится страшно, что доктор Мужикк применит их все, но ассистент достает последний инструмент, убирает все остальные обратно в белый чемоданчик и закрывает крышку.
— А для чего эта штука?
Доктор Мужикк смотрит на меня.
— Вы ведь будете смелым, отважным мальчиком?
Я киваю.
— Вот и славно. Приспустите штаны и вставайте на четвереньки.
Когда вокруг все одеты цивильно, а ты обряжен в пижаму, это немного смущает, и особенно если пижама украшена изображениями героев научно-фантастического телевизионного сериала. Но если пижаму приходится снять, пусть даже только штаны, это смущает гораздо больше. Мое первое, инстинктивное побуждение — бежать без оглядки. Но куда бы я ни побежал, рак мозга от меня все равно не отстанет. Так что я покорно встаю на четвереньки, задницей кверху, и слегка приспускаю пижамные штаны, обнажив поясницу почти до самых ягодиц.
— Еще ниже. Или мне вызвать сестру Матрону?
Я приспускаю штаны еще на чуть-чуть.
— Ниже, ниже. Мне надо видеть ваши яйца.
Я подчиняюсь, хотя и с большой неохотой, а ассистент тем временем готовит инструмент, наполняя его чем-то вроде белой лекарственной мази.
— Больно не будет, — говорит доктор Мужикк, надевает резиновые хирургические перчатки и сует палец мне в задний проход. Пару раз двигает пальцем туда-сюда, потом вынимает его, вводит мне в задницу инструмент, давит на поршень и вынимает инструмент наружу.
— Ну вот, — говорит она, похлопав меня по ягодицам. — Вот и все.
Я надеваю штаны.
Доктор Мужикк оборачивается к Воздержанье, которая, не желая задерживать оздоровительную процедуру, уже разделась совсем догола и стоит на четвереньках с задранной кверху попкой.
Я бормочу что-то о благоразумии и соблюдении приличий, хочу попросить ассистента, чтобы он или она отвернулся или отвернулась, но тут открывается дверь, и в палату заходит мужчина с планшетом.
- Английский путь - Джон Кинг - Контркультура
- Возвращение - Дзиро Осараги - Контркультура
- Сад Иеронима Босха - Тим Скоренко - Контркультура
- Дипендра - Андрей Бычков - Контркультура
- Чтоб я сдох! - Олег Механик - Контркультура / Юмористическая проза / Юмористическая фантастика
- Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера - Сёко Тендо - Контркультура
- Бизар - Андрей Иванов - Контркультура
- Великая Мечта - Андрей Рубанов - Контркультура
- Токийские легенды (Tokyo kitanshu) - Харуки Мураками - Контркультура
- Атом - Стив Айлетт - Контркультура