Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я могу снять проценты, – ответил Квентин, – но немного попозже. Нам потребуется оплатить услуги королевского адвоката – самого лучшего, какого только сможем найти. Еще раз поговорю с папой о продаже коттеджа «Лаванда».
– Наверное, это единственный путь. Да и вряд ли теперь он понадобится бедняге. Как ты считаешь, они разрешат мне увидеться с папой?
– Думаю, да. Денек-другой обожди, пока не укрепится защита.
– Сегодня утром я пытался ему написать. Чертовски трудно, никак не мог подобрать слова… Как Труди?
– Я перееду на время в «Лаванду». Нельзя ее оставлять там одну, а уехать она отказалась. Она неплохо держится, кстати. Давно хотел спросить у тебя, а как все восприняла Цинтия?
– Потрясена, но держится стойко. Знаешь, она не верит во все это.
– Не верит во что?
– Ни во что. В то, что папа мог это сделать. Квентин насмешливо улыбнулся.
– Всю жизнь удивляюсь, сколь легкомысленно женщины относятся к фактам.
Глава 8
По обоюдному молчаливому соглашению Хью и Цинтия напряженно слушали вечернюю «музыкалку», стараясь не разговаривать. Примерно в половине одиннадцатого под окном остановилась машина, и Хью с облегчением выключил радио.
– Это, наверное, Квент, – сказал он и вышел открыть брату дверь.
Бледный, усталый Квентин казался расстроенным, и Цинтию кольнуло дурное предчувствие. Торопливо поздоровавшись с ними, он тяжело опустился на стул.
– Хью, – произнес он безжизненным голосом, – боюсь, нам следует приготовиться к худшему.
Оба уставились на него, ожидая удара.
– Хоусон утверждает, что папа абсолютно здоров. Новость оказалась столь неожиданной, что Хью едва сдержал истерический хохот. Он чуть не выкрикнул: «Ах, какой ужас!», но взял себя в руки и серьезно спросил:
– Квент, как все было?
– Хоусон приехал в Эссекс сегодня утром, как договаривались. Он долго беседовал с доктором Скоттом, выведав все о болезни отца. Посовещался с двумя тюремными докторами – один из них врач-психиатр – и осмотрел пациента. Не так-то все просто и быстро, как мне это раньше казалось. Там куча вопросов и тестов. Признаюсь, я не вдавался в детали, но понял, что Хоусон проделал добросовестную работу. И вот его приговор: у папы нет не только ни малейшего признака умственного расстройства, но у него еще и довольно стабильная психика. При других обстоятельствах Хоусон еще помедлил бы с диагнозом и понаблюдал бы папу подольше, но в этом случае промедление нежелательно. Еще он сказал, что редко встречал столь гибкого человека… да, как же он выразился?… Со столь сбалансированным характером.
– Ну что ж, вполне однозначно. Согласны ли с ним все прочие?
– Да, целиком и полностью. Разногласий не было никаких. Конечно, я попытался вмешаться. Спросил, как Хоусон объясняет обмороки. Обычные приступы слабости, ответил он мне, переутомление, перегревы… А головные боли – нормальное следствие небольшого солнечного удара. Они очень подробно обсуждали все это с доктором Скоттом и пришли к единому мнению.
– А обморок на солончаке? Они считают, что это то же самое?
– Хоусон пока не решил. Они ведь знают о нем только со слов отца, и Хоусон склоняется к тому, что у него скорее всего случился припадок, вызванный тем, о чем ему рассказывал Скотт. Но что бы там ни было, все носило характер физический и не связано с расстройствами психики. Между прочим, он весьма сомневается, что подобная слабость, назовем ее обмороком, могла продолжаться целых десять минут. Но абсолютно уверен… они абсолютно уверены, что ни в прошлом Лэтимера, ни в его теперешнем психическом состоянии ничто не указывает на то, что он мог задушить эту девушку бессознательно.
Хью кивнул головой, решив не напоминать сейчас брату, что он никогда и не сомневался в психической полноценности отца.
– А что он сказал по поводу предъявленного обвинения?
– Почти ничего. Установили лишь факт психической полноценности, не рассуждая о том, что он мог сделать или не сделать. Это не входит в их компетенцию. Хоусон был слегка озадачен. Он даже сказал, что после их разговора с отцом у него возникло стойкое ощущение, что тот находится в полном согласии с собственной совестью и искренне уверен в своей правоте. Но ведь нам это ничем не поможет при таком количестве доказательств, возразил ему я, и он со мной вполне согласился. Хорошо хоть он составил о папе благоприятное впечатление… – Квентин тяжко вздохнул и уставился в пол. – Вот так, дорогой. Ты хоть понимаешь, что мы провалили защиту?
– Конечно. Но что же нам теперь делать?
– Ах, если б я знал… Возможно, у Брэддока возникнут какие-нибудь идеи, когда мы завтра с ним встретимся. Боюсь, что дело примет плохой оборот, Хью, даже очень плохой… Вот почему я так добивался, чтобы папу признали душевнобольным. Другого выбора нет. Теперь-то скорее всего его осудят за умышленное убийство.
Они помолчали, затем начал Хью:
– Видишь ли, Квент, я никогда не поверю в то, что такое может случиться.
– Нам ничего другого не остается при таком количестве доказательств.
– Тогда плохи твои доказательства. Квент, ты действительно веришь, что папа, будучи в здравом уме, способен пойти на убийство?
– Суд учтет только факты, а не наши с тобой эмоции.
– К черту эти дурацкие факты! Психическая болезнь – одно, Квент, но ни одно доказательство в мире не убедит меня в том, что папа при виде этой несчастной поддался приступу ярости, совершенно сознательно сцепил свои руки на ее горле и задушил ее. Просто невероятно! Ты только подумай: папа за всю свою жизнь и мухи пальцем не тронул. Он мягкий, интеллигентный и очень терпимый человек – пожалуй, самый терпимый из всех, кого нам доводилось встречать. Обвинив его в таком преступлении, они ставят крест на всей его жизни. Да я ни за что не поверю! Ни за что, пока я жив!
Цинтия, молчаливый свидетель их разговора, прижалась к Хью, желая его поддержать.
– Эмоции – хорошая вещь, – возразил ему Квентин, поняв, что они заодно, – но Брэддок и я должны разработать эффективный способ защиты. Одной веры здесь недостаточно, нам еще следует убедить двенадцать присяжных в том, что отец невиновен. Ты только подумай, здесь все против нас! Во-первых, мотив преступления: папа имел основания ненавидеть девицу, видя, что она поставила крест на всей его жизни. Во-вторых, прямая возможность его совершить: он сознался, что находился неподалеку именно в это время и больше там никого не видел. Он утверждает, что не отлучался от баржи, а шляпу нашли рядом с трупом. Говорит, что не виделся с девушкой, а его платок испачкан помадой. По его словам, она сама назначила ему встречу, но он не может представить ни единого тому доказательства, а судя по фактам, назначил-то ее папа… Он даже не может изложить последовательность своих поступков. Вспомни, что он держал эту встречу в секрете как до, так и после нее, и ты получишь полное представление о том, как все это воспримут присяжные. И что мы скажем в ответ? Что Лэтимер порядочный человек и что насилие ему чуждо? Не вполне убедительно, ведь обвинение располагает свидетельством, что он и раньше приставал к этой девушке в поезде. Должен сказать тебе, Хью, что при теперешнем положении дел надежды у нас очень мало.
Хью холодно взглянул на него.
– Ты сам рассуждаешь, как прокурор.
– Ах, если бы так… Тогда у меня было бы меньше забот, я тебя уверяю.
– Но, Квентин… – неуверенно начала Цинтия. – Ведь то, что никто ничего не видел, может нам пригодиться. Я имею в виду, что улики все косвенные, не так ли?
– Косвенные улики могут быть столь же губительны, сколь и прямые, если суду не представлены исчерпывающие объяснения по поводу имеющихся в деле фактов. Убийства редко совершаются при свидетелях, ты же знаешь! – Квентин гневно взглянул на нее. – Мне в голову никакие объяснения не приходят. Ну а тебе?
– Пока что нет, – призналась она.
– Раз уж ты собралась вместе с Хью писать его дурацкие триллеры, вот тебе неплохая возможность немного поработать головой, – Квентин с трудом поднялся со стула. – Теперь мне пора уходить. Приеду домой очень поздно, и Труди будет волноваться. Продолжим наш разговор завтра вечером, после того как я посоветуюсь с Брэддоком. Прости меня, Цинтия, я был с тобою несдержан, но честно скажу, что страшно беспокоюсь.
Хью повозился в буфете, достав початую бутылочку джина.
– Квент, выпьем на посошок? Мне кажется, тебе это сейчас пошло бы на пользу.
– Спасибо, Хью, – Квентин с благодарностью взял бокал. – Увидимся завтра.
Он вышел, оставив брата и Цинтию в мрачном оцепенении. Первой зашевелилась Цинтия, заговорив слегка вызывающим тоном:
– Ничего, дорогой, мне все-таки кажется, что прав был именно ты. Ты ведь знаешь, я всегда говорила, что твой отец не способен на подобный поступок. Конечно, я знаю его слишком мало, но иногда посторонние видят больше…
Хью нежно сжал ее руку.
- Зеленые маньяки - Людмила Ситникова - Детектив
- Коттедж Соловей - Агата Кристи - Детектив
- Анатомия призраков - Эндрю Тейлор - Детектив
- Не сотвори добра - Александр Аннин - Детектив
- Полчаса ада - Рэй Брэдбери - Детектив
- Кровь и сахар - Лора Шепард-Робинсон - Детектив / Исторический детектив
- Приют утопленников - Жорж Сименон - Детектив
- Мерцание во тьме - Стейси Уиллингхэм - Детектив
- Консультант - John McNeil - Детектив
- Кровавая луна - Ю. Несбё - Детектив