Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как тают восковые печати Эдгар, признаться, никогда не видел, но предполагал, что так вот они и тают.
– Пивко неплохое, – заметила Похмельная Личность (уж так и будем ее называть). – Только что завезли, я видел.
Эдгар сделал глоток и кивком дал понять, что согласен с этим утверждением.
– А чьи это вы стихи читали? – осведомился он, чтобы поддержать разговор. Хотя и знал, ч ь и это были стихи.
Похмельная Личность отставила кружку, пожала плечами и равнодушно ответила:
– Свои, конечно. Чьи же еще? Чужие стихи артисты пусть читают.
– Пусть плохие, но свои, – резюмировал Эдгар, рассеянно глядя по сторонам.
– Во-во! – согласилась ПЛ. – Хотя, конечно, нет хуже бессилья строки, что не может родиться, печальней раздумий и слов, что не в силах ожить...
– Вот муки вещей, что не могут никак воплотиться, – подхватил Эдгар, – из образов, тусклых, как сон, в настоящую жизнь.
– Скажи пожалуйста! – изумилась ПЛ. – А я-то хотел еще самоповыражаться.
– Можно, – ответил Эдгар.
Гудели голоса, звенели кружки, висел под потолком табачный дым, заволакивая табличку «не курить», разливали, озираясь, красненькое, и старуха с подносом, недовольно бормоча, смахивала со столов и полок чешую, обрывки газет, окурки и пробки.
Кстати, Инопланетный Разум, довольно долго наблюдавший за нами и многое в нас постигший, спасовал перед загадкой «Ивушек» и «Рассветов» и, чертыхаясь, удалился восвояси, в свои зазвездные сферы, потому что кое-что в нас оказалось ему не по зубам.
ПЛ еще раз приложилась к кружке и с хитрецой посмотрела на Эдгара.
– На маски как смотришь, земляк?
– А! – Эдгар понимающе кивнул. С удовольствием послушаю. Со стороны-то оно интереснее.
Он даже закрыл глаза, приготовившись слушать.
– Рано утром, поднявшись, он у зеркала любит стоять, в размышленье глубоком висок потирая, молча глядя на маски, висящие рядом, изучая их все проницательным взглядом. Может, та подойдет? А быть может, другая? Так какую из них надевать?.. Беззаботная маска. А вот деловая. Равнодушие, что ль, без раздумий надеть? Нет, сегодня чаи у поэта – значит, надо натягивать эту: философскую, с тенью разбитых надежд на челе. Да и профиль красиво изваян. «Завтра ту навещу, из балета. Обольщенье? Нет, лучше влюбленность с легкой болью от жизни унылой. А для той, что вчера посетила, хорошо подойдет утомленность». Небольшое усилие и подходящая маска надета.
...Поздним вечером маску снимает, устав, и задумчиво в зеркало долго глядит. Каждый вечер глядит и глядит в тишине, словно силится что-то найтив глубине. Может быть, вместо маски д р у г о е найти?
Там, где маска была, – пустота. Пустота...
Вероятно, Эдгар вспоминал эти слова, потому что когда он открыл глаза, то обнаружил, что ПЛ стоит в очереди перед стойкой и заказывает еще одну кружку. Следы побелки на рукаве ПЛ уже ликвидировала.
– Хорошее пиво, землячок, – вновь сообщила ПЛ, занимая свое место. – А вчера вот перебрал какой-то гадости. Ну чистая хроносинкластическая инфандибула в голове образовалась!
Хроносинкластическая инфандибула – это из романа писателя Курта Воннегута-младшего «Сирены Титана». Хорошо звучит. Сочно. Почти как «континуум».
– Чистая хроносинкластическая инфандибула! – со вкусом повторила ПЛ. – Выпадение из пространств и времен.
И, подумав, горько добавила:
– С последующим впадением.
Эдгар умиротворенно пил пиво.
– Продаю сюжетец, – доверительно сообщила ПЛ, расстегнула пальто и сбила шапку на затылок. – За трояк. Можно с прологом и эпилогом. Можно без. Можно в стихах. Рифмы гарантирую.
Эдгар с интересом посмотрел на соседа, порылся в куртке и положил на стол зеленую трешку. ПЛ брезгливо взяла ее двумя пальцами и опустила в карман.
– Неизлечимых печалей нет – а потому не грусти, поэт. Умей молчать и помни одно: чем глубже печаль, тем ближе дно.
– Насчет молчания это вы зря, – заметил Эдгар.
– Нет, нет, я не в том смысле, – успокоила его ПЛ. – Сейчас изложу сюжетец.
– А бригадиру я сказал все, что о нем думаю! – вскричали сбоку.
Говорящий то, что думает, стукнул кружкой по столу, повернулся и лицо его расплылось в улыбке.
– Привет! – воскликнул он, адресуясь к ПЛ. – Тоже балуемся? А мы вот дружным подъездом, – он сделал широкий жест по направлению к своим компаньонам, аппетитно хлебавшим пиво. – Пока пивко, а там видно будет. Подключаетесь?
ПЛ вопрошающе посмотрела на Эдгара.
– Воздерживаюсь, – ответил Эдгар. – И так хорошо.
– Везет! – с завистью воскликнул говорящий то, что думает.
– Мы еще увидимся, – извиняющимся голосом проговорила ПЛ. – Должок за мной.
Эдгар молча кивнул, поставил кружку и стал пробираться к выходу. Он знал, что ПЛ не подведет. Был уверен в нем, как в себе.
Он вышел из «Погребка» и обнаружил, что солнце скрылось за лесом, но светлая полоса дороги еще виднелась в наступивших сумерках.
Почему Эдгар очутился именно в этой точке континуума? Н-ну, при желании можно допустить, что в этом была необходимость. Этого требовали высшие соображения. Произведя некоторую почти незаметную подтасовку, можно наукообразно выразиться, что вероятность пребывания материального тела в заданной точке пространства пропорциональна квадрату амплитуды шредингеровской пси-волны.
Вообще-то такой способ объяснения некорректен. Уже не говоря о том, что неверен. И пси-волна здесь совершенно ни при чем.
Впрочем, оставим пустопорожние размышления. Вышел-то Эдгар именно на дорогу, и солнце скрылось за лесом, и светлая полоса дороги еще виднелась в наступивших сумерках. Смиримся с фактом. С данностью. И пойдем дальше.
Дорога устало расталкивала поле и неторопливо втекала под сосны, чтобы где-то далеко-далеко, изогнувшись в сотне поворотов и переползя через десяток деревянных мостиков над лесными ручьями, выбраться к бетонному чуду автострады. Там она замирала в изумлении, вслушиваясь в гул мчащихся неизвестно откуда и куда автомобилей, и ее теплая песчаная шкура, усыпанная хвоей и шишками, вдруг превращалась в холодный бетон, равнодушный к прикосновению колес.
Но все это было очень далеко, за лесом, а сюда не долетал рокот моторов. Он терялся среди сосен, глох в папоротниках, тонул в болотцах – и в поле под темнеющим небом было тихо. Длинные тела автомобилей со свистом стелились над бетоном там, за сотней поворотов и десятком мостиков, а здесь, на песке, еще не просохшем после короткого летнего дождя, четко отпечатались следы конских копыт.
Он присел, осторожно потрогал след. Песок послушно вдавился под пальцами, песок был шершавым и влажным, податливым и прохладным. Из такого песка можно было без труда соорудить башню на дороге, только – вот беда! – башня эта при солнечном свете потекла бы сыпучими струями к своему подножию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Разбиться стеклянным гоблином - Харлан Эллисон - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Неправда - Ивакин Геннадьевич - Научная Фантастика
- И все-таки была - Алексей Корепанов - Научная Фантастика
- Жажда снящих (Сборник) - Юлия Остапенко - Научная Фантастика
- Поиграем - Алексей Корепанов - Научная Фантастика
- Перед выбором - Алексей Корепанов - Научная Фантастика
- Не поверят - Алексей Корепанов - Научная Фантастика
- Кому-то смешно - Алексей Корепанов - Научная Фантастика