Форма входа
Читем онлайн Мангазея - Михаил Белов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
«Черезкаменный путь» считался тяжелым и опасным. Со среднего течения Печоры он разветвлялся: одна ветвь шла по правому притоку Печоры — реке Усе к острогам Уральских гор и оттуда через Камень в реку Собь до Обдорского острожка; другая — правыми притоками Печоры — реками Илычем и Щугором подходила к Среднему Уралу и дальше вливалась в Северную Сосьву и шла на Березов (см. рис. на стр. 35). Общая протяженность второй ветви превышала 3 тысячи верст.
Уже в конце XVI в. «Печорою рекою» ходили «в судех с великими товары» «многие люди» из Пустозера, с Пинеги, Мезени и Ваги. Этим путем ездили в Сибирь воеводы, двигались войска, провозили «для поспешания» государеву соболиную казну. Но охотнее всего пользовались «Черезкаменным путем» в обратном направлении для перевозки мехов, так как транспортировка тяжелых грузов стоила очень дорого. К тому же проход по «Черезкаменному пути» был возможен только в летние месяцы, зимой им пользовались очень редко.
В представлении людей этот путь проходил через почти недоступные горные кряжи и вершины гор, и, как говорилось в одном дорожнике, этот Камень (Урал) в «облаках не видети, а коли ветренно, ино облака роздирает, а длина его (Камня) от моря и до моря», «место пустое», «жилецких людей на Камени нет». «Черезкаменный путь» — это «дорога прохожая, нежилая людьми».
Переходили реки и речки на мелких судах: набойных лодках или однодеревках. Через волоки их тащили на катках, перевозили на оленях или собаках. После запрещения Мангазейского морского хода все, кто направлялся в Мангазею или из Мангазеи на Русь, пользовались «Черезкаменным путем». Важными отправными и конечными точками его являлись Обдорский острог и Березов. В этом районе находились две уже упомянутые заставы. В 1638–1639 гг. через Обдорскую заставу проследовало на Русь 219 человек, а в 1641 г. — 639 человек.
Другой поток торгово-промышленного люда катился по «камской дороге» через Верхотурье в Тобольск. В начальных пунктах, где формировались мангазейские караваны, стояли плотбища и содержались группы опытных кормщиков, хорошо знавших условия плавания в Обской и Тазовской губах. Верхотурье, которое поставляло кочи для Мангазейского морского хода, славилось своими корабельщиками — людьми, умеющими строить большие морские суда. Березов также имел кочевое плотбище. В этом северном городе всегда бурлил смекалистый и оборотистый люд, готовый не только вести суда в Мангазею, но и срубить самое искусное судно с ледовыми обводами. По Обской и Тазовской губам плавали большие морские суда, в отличие от «малых кочей», которыми пользовались при передвижении по Карскому морю. Размеры этих судов достигали 19–20 метров в длину и 5–6 метров в ширину. На них помещалось 2000 пудов грузов и сравнительно небольшая команда, 10–12 человек. Строительство таких судов — сложное и тяжелое дело. За работу на Верхотурской верфи платили немалые деньги. Особенно дорого ценились кочи. Если за постройку речных судов-дощаников и каюков платили по 25 рублей, то за коч на этой же верфи давали 40 рублей. Еще в 1603 г. по царскому решению под Верхотурьем создали постоянное поселение судовых плотников.
Плавание из Тобольска и Березова в Мангазею по-прежнему называлось Мангазейским морским ходом, хотя по существу таковым не являлось. Название «морской ход» сохранилось скорее по привычке и было связано с ошибочным представлением об Обской и Тазовской губах. Считалось, что это единое большое море, часть Северного Ледовитого океана. На старинных сибирских чертежах Мангазея и впадающая рядом с ней в реку Таз речка Мангазейка, или Осетровка, изображались на берегу моря, которое также называлось Мангазейским.
В Туруханском остроге сохранились и некоторые сведения о плавании мангазейщиков после 1620 г. Если плавания в Мангазею по Карскому морю через Ямальский волок и по Обской губе в летнее время совершались в благоприятных условиях, при отсутствии льдов и при попутных ветрах, то морские походы с юга на север по Обской губе проходили в иной обстановке. Тот же северный ветер, который нес поморское судно к цели, был иногда непреодолимой преградой для караванов, двигавшихся с юга, от Тобольска и Березова.
Трудность и сложность западных и южных путей в Мангазею впоследствии явились одной из причин их упадка. По существу почти пятидесятилетний период полуморских походов в Мангазею — это закат мореплавания в Обско-Тазовском районе.
Из Тобольска на Таз первые торговые и промышленные люди прошли с отрядами мангазейских воевод. Чаще всего торговцы присоединялись к стрельцам и казакам.
В 20 и 40-е годы развилось караванное торгово-промысловое передвижение на Мангазею. Иногда составлялись большие караваны — по 20, по 30 кочей, на которых находилось от 350 до 400 человек, перевозивших свои «промышленные заводы» и товары. Самыми тяжелыми грузами была мука ржаная и овсяная — «хлебные запасы». Мангазея всегда жила привозным хлебом. В 1626 г. из Тобольска на Таз с таможенным головой Гребневым ходили «на кочах многие торговые люди с хлебными запасы».
В 1628 г. этим же путем совершили плавание 136 торговцев и промышленников. Это были Яков Третьяков Важенин, Андрей Иванов, Савва Иванов Заборец, мезенец Кирилл Иванов Ружников, Матвей Щепеткин с Пинеги, ярославец Алексей Наумов и другие. Одновременно на Таз «хлебные запасы» привозила и казна, которая иногда продавала хлеб на мангазейском рынке. Но конкурировать с привозным хлебом торговцев она, конечно, не могла. Чаще же мангазейскому гарнизону не хватало своего хлеба. В 1626 г. мангазейский воевода купил у торговцев после распродажи 4120 пудов хлеба. Поражало количество хлебных запасов, завезенных на столь далекое расстояние. В 1627 г. из Тобольска в Мангазею было направлено 25 200 пудов минимум на 12 кочах. В конце концов царский двор отказался от казенной хлебной торговли и стал покупать хлеб на рынке. «В Мангазее хлеба много и стоит дешево», — показал Киприян Фоняков, приказчик гостя Надея Светешникова. Однако наплыв хлебных товаров на мангазейский рынок продолжался недолго, до тех пор, пока в Мангазее существовали богатые пушные промыслы. В дальнейшем, приблизительно с 40-х гг., тобольским воеводам вновь пришлось вернуться к организации поставок хлеба на казенный счет. Однако это оказалось сложным. Именно с этим периодом связаны наиболее трагические случаи. И понятно было, что дело не только в том, что в Сибири перевелись хорошие мореходы и стали строить плохие суда, но и в том, что в Обско-Тазовском районе в 40–60-е гг. XVII в. ветры «стали прижимные, свирепые», усилилась ледовитость, участились бури и ураганы. Ухудшение условий погоды наблюдалось не только в этом районе Арктики, но и повсюду на севере — от Гренландии до Чукотки. И несмотря на это, плавания в Мангазею продолжались. Можно восхищаться героизмом и мужеством тех людей, которые участвовали в них.
В документах наиболее ярко рассказано о трех походах из Тобольска в Мангазею. Три года подряд, в 1642, 1643 и 1644 гг., мореходы пытались пробиться к Мангазее, но терпели неудачи. Три года подряд Мангазея не получала хлеб из Тобольска и Березова из-за гибели судов. В городе после того, как съели весь хлеб, начался голод. Люди ели все, что казалось съедобным — шкурки зверей, кору, ремни и т. д.
Хлебный караван 1642 г. не дошел до города, потому что кочи разбило где-то на правом берегу Обской губы, на участке между Надымом и Пуром. Мешки с мукой оказались в воде. Люди спасались на обломках судов. Оказавшись на берегу, они пытались собрать мешки, выброшенные на берег, но не тут-то было. «Те (мешки) де все водою рознесло, а иные песком занесло… а находили де те мешки не в одном месте — по кошкам на трех верстах, и те достальные мешки воровская юрацкая, и пуровская, и надымская самоядь себе розвозили», — писал в Тобольск служилый человек Василий Петров.
Самое большое кораблекрушение произошло в следующем году. Два коча с хлебом отправились из Тобольска очень поздно — 13 июля. Около 19 августа у Русского Заворота суда попали в бурю: «учало погодою кочи бить». Возглавлявший караван дьяк Григорий Теряев пытался уйти от ветра, встав за мысом на якоря. Однако волнение было столь сильным, что один из кочей не вынес напора воды и распался. Теряев нарисовал яркую картину кораблекрушения. Он писал, что мешки с хлебом разнесло по морю и по берегу, а люди «плыли и брели на берег на веслах и на досках и на карбасех». Самому Теряеву повезло: «государево судно» бурей выбросило на берег целым и невредимым, однако так замыло песком, что в течение долгого времени его пришлось откапывать и выводить на свободную воду. Торговые люди решили остаться на зимовку и продолжить плавание в следующую навигацию. Но дьяк так не мог поступить. Он знал, что Мангазея второй год живет без хлеба, на голодном пайке, и поэтому во что бы то ни стало хотел дойти туда. Но трагичным оказался путь. В отписке, которую прислали мангазейские воеводы в Тобольск, подробно рассказано о судьбе тех героев, которые шли с Теряевым. Всего на коче дьяка собралось человек 70, в том числе и семья Теряева. У Черных гор, в устье Столовой речки, судно снова попало в бурю и было выброшено на мель. Пытались стащить коч в губу, но напрасно потратили еще два месяца. Тогда Теряев принял роковое решение: отправиться к городу на нартах. Это случилось 10 ноября, а через восемь недель в отряде кончилось продовольствие. Очевидно, Теряев не рассчитал продукты на длительный переход. Положение создалось трагическое. В Мангазею Теряев послал гонца и просил помощи. В отписке он сообщал, что служилые и промышленные люди «стали… с голода помирать; померло человек с 50», в числе их две его дочери и племянница. Похоронив умерших, отряд двинулся дальше и через десять дней группа пришла к Ледянкину Шару — промысловому зимовью в нижней части реки Таз. Отсюда Теряев хотел пройти дальше, но силы его оставили, и он и его жена вернулись в зимовье. Поход продолжала группа безумно смелых казаков во главе с сыном боярским Дмитрием Черкасовым. Но и они дошли только до Сухарева зимовья. Немногие достигли бы Мангазеи, если бы оттуда им не пришла помощь. Отряд стрельцов во главе с сыном воеводы Ухтомского Федором нашел около Ледянкина Шара в тундре Теряева и с ним шесть человек в ужасном состоянии. Они съели все, что могли, — оленьи кожи, собак и «людей мертвых ели». По дороге в город дьяк умер. 14 января в Мангазею прибыла лишь его жена и 20 человек служилых и промышленных людей, найденных в Сухаревой зимовье.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мангазея - Михаил Белов бесплатно.
Похожие на Мангазея - Михаил Белов книги
- Московский поход генерала Деникина. Решающее сражение Гражданской войны в России. Май-октябрь 1919 г. - Игорь Михайлович Ходаков - Военная документалистика / История
- Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири - Коллектив авторов -- История - История / Политика / Публицистика
- СКИФИЙСКАЯ ИСТОРИЯ - ЛЫЗЛОВ ИВАНОВИЧ - История
- Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин - История
- История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима - Сьюзен Бауэр - История
- Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения - Владимир Орлов - История
- Жизнь в средневековом городе - Фрэнсис Гис - Исторические приключения / История
- Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев - История
- 1941. Пропущенный удар. Почему Красную Армию застали врасплох? - Руслан Иринархов - История
- Князь Владимир — создатель единой Руси - Сергей Эдуардович Цветков - Биографии и Мемуары / История / Периодические издания
