Форма входа
Читем онлайн Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Однажды сырым вечером, за пасьянсом, ему стало дурно, он скрючился, принялся тереть себе грудь. Позвали доктора. Державин постанывал, даже кричал от боли. Но всё же уснул в кабинете, на диване. Проснувшись, повеселел. Его уговаривали ехать в Петербург, к докторам — старик только посмеивался. Снова начались шутки, карты, чтения Вольтера… Через несколько дней, 8 июля, за завтраком он объявил: «Слава Богу, мне стало легче». По комнате летали ручные птицы, забавлявшие его. От обеда пришлось отказаться: врачи рекомендовали воздержание в пище. Но на ужин он заказал уху — и съел три тарелки. Тут-то ему и сделалось дурно. Доктор прописал шалфею, Львова советовала напиться чаю с ромом. «Ох, тяжело! Ох, тошно. Господи, помоги мне, грешному… Не знал, что будет так тяжело. Так надо. Так надо. Господи, помоги…»
Поздним вечером боль притупилась. Он попросил у всех прощения за беспокойство: «Без меня бы спали давно». И дал слово Дарье на следующее утро отправиться в Петербург. И вдруг он немного приподнялся, глубоко вздохнул — и всё стихло. Доктор сконфуженно поглядел на Львову. Комната наполнилась женскими рыданиями.
На аспидной доске остались написанные мелом восемь строк — тех самых.
Тело его покрыли простой кисеёй — от мух. Сосед — Тырков — всё тараторил: «Нужно сказать государю. Государь так его любил, он непременно захочет проститься». Император и впрямь находился поблизости — в Грузине у Аракчеева, это соседнее поместье. Но нет… У гроба стояли сыновья Капниста и Львова, а внук Фелицы отсутствовал, да и не узнал он вовремя о смерти Державина.
Прислуга в те дни перепилась — надо думать, от скорбных мыслей.
11 июля настало время последней службы. Вокруг гроба собрались священники. «Какое в нём было нетерпение делать добро!» — произнесла Прасковья Львова. Под погребальное пение гроб перенесли на лодку, и траурная процессия направилась к Хутынскому монастырю.
Увы, наша «любовь к отеческим гробам» переменчива. И многие наши гении после смерти путешествовали в гробах по разным погостам. Вот и Державина сперва похоронили, как он и завещал, в Хутынском монастыре. Монастырские стены ветшали — а после 1917-го уже трудно было рассчитывать на ремонт. В древности Новгородскую землю обходили военные испытания. Войска Батыя не дошли до этих мест: то ли распутица помогла новгородцам, то ли выдохлись монголы в победных походах по Руси. Правда, много крови было пролито в междоусобицах. Здесь и Иван Великий дважды появлялся с войском, и его внук Иван Грозный покуражился, как нигде и никогда. А в XX веке древние стены и храмы Новгорода выдержали новое, невиданное, испытание. После освобождения Новгорода красноармейцы увидели развалины древнего детинца, увидели исполинские осколки памятника «Тысячелетие России». Великие наши монархи, полководцы, писатели, святители встречали освободителей на снегу. Низвергнутые, но непокорённые. В этой грандиозной скульптурной композиции нашлось место и для Державина, а вот для Ивана Грозного и адмирала Ушакова — увы…
Впрочем, Державин отсутствовал в первоначальном списке героев, который после консультаций с писателями и историками составил автор памятника Михаил Микешин. Александр Второй, прежде чем утвердить проект, предложил пополнить это благородное собрание изображениями двух недругов — графа Кочубея и Державина. Но общественное мнение сопротивлялось — и Микешин (поборник свободы!) поначалу добавил к своему списку не Державина, а Тараса Шевченко. После публикации «Записок» репутация Державина оказалась подпорченной: в нём видели устаревшего крепостника, льстивого вельможу, который понятия не имел об истинном общественном благе. Тогда шум подняли консерваторы, охранители монархии, — и из нового списка исключили Шевченко, актёра Дмитриевского и святого Митрофания Воронежского, а добавили Державина и императора Николая Первого. Сидит бронзовый Державин рядышком с Фонвизиным и зачарованно внимает актёру Фёдору Волкову, который витийствует, декламирует…
Появилась узнаваемая фигура Державина и в композиции другого известного микешинского памятника — Екатерине Великой в Петербурге.
После войны разрушенный новгородский памятник восстановили на удивление быстро: по-видимому, Сталин увидел в этом символический смысл: великая Россия не должна лежать в развалинах. А вот до Хутынского монастыря руки строителей долго не доходили. Оно и понятно: в руинах лежали дворцовые предместья Петербурга. А Киев? А Минск? А Одесса, Севастополь, Смоленск? Обескровленная страна взялась воссоздавать святыни, архитектурные памятники, исторические проспекты и площади. Подчас реставраторы совершали чудеса. Но на многие памятники, особенно церковные, государство махнуло рукой. Напомню, никаких экспортных сверхдоходов у Советского Союза не было вплоть до 1970-х годов… И могила Державина — признанного классика русской литературы, которого издавали и изучали в школах, — долго пребывала в запустении.
Господин Великий Новгород принял гроб Державина. Его перенесли в Новгородский кремль из лучших побуждений. Здесь Державину могли поклониться туристы, братья-писатели. Могила Державина не стала самым посещаемым объектом — и всё же здесь она была доступнее, чем в полуразрушенном монастыре, отдалённом от туристических маршрутов. Вот загадка: Суворов родился в Москве, всю жизнь провёл в учениях и походах, где только не служил — а упокоился в Александро-Невской лавре, в славном пантеоне Российской империи. А ведь у него даже не было дома в Петербурге! Державин родился в Казани, но большую часть жизни — вплоть до последней своей весны — провёл в Петербурге. Там он беседовал с монархами, там возглавлял правительственные ведомства, там выстроил великолепный дом. Трудно представить Петербург без Державина. А похоронен поэт вдали от других екатерининских орлов, на тихом берегу Волхова.
Могила Державина несколько лет назад вернулась в возрождённый Хутынский монастырь.
А буквы на грифельной доске давно стёрлись.
ДОСТОЯНЬЕ ДОЦЕНТА
«К бессмертным памятникам Екатеринина века, без сомнения, принадлежат песнопения Державина. — Громкие победы на море и на сухом пути, покорение двух царств, унижение гордости Оттоманской Порты, столь страшной прежде для Европейских Государей, преобразование Империи, законы, гражданская свобода, великолепные торжества, просвещение, тонкий вкус, — всё это было сокровищем для гения Державина. Он был Гораций своей Государыни. В его творениях описывается самая домашняя жизнь и времяпрепровождение Императрицы, места, где она гуляла в часы отдохновения, где заседала с Мудрецами, дабы решить судьбу народов, где забавлялась играми своих приближённых. Всё это и теперь кажется для нас волшебным! Песни Державина будут драгоценны для русского вместе с славою Екатерины, с славою Румянцева, Орлова, Суворова и других знаменитых людей её времени» — это слова Мерзлякова. Вроде бы они совпадают с программой самого Державина:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов бесплатно.
Похожие на Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... - Арсений Замостьянов книги
- Александр Суворов. Первая шпага империи - Замостьянов Арсений Александрович - Биографии и Мемуары
- Фельдмаршал Румянцев - Арсений Замостьянов - Биографии и Мемуары
- Я везучий. Вспоминаю, улыбаюсь, немного грущу - Михаил Державин - Биографии и Мемуары
- Мой XX век: счастье быть самим собой - Виктор Петелин - Биографии и Мемуары
- Маленький принц и его Роза. Письма, 1930–1944 - Антуан де Сент-Экзюпери - Биографии и Мемуары
- Потемкин - Ольга Елисеева - Биографии и Мемуары
- Большая Медведица - Олег Иконников - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Я пел с Тосканини - Джузеппе Вальденго - Биографии и Мемуары
- Venceremos - Виктор Державин - Биографии и Мемуары / Периодические издания / Шпионский детектив
