I съезде Коммунистической партии Кубы я записал в свой блокнот уже будучи в Москве. — Советская страна стала покупать наш сахар, когда Соединенные Штаты подло лишили нас своего рынка; советский народ стал поставлять нам сырье и топливо, которые мы не могли приобрести ни в какой другой стране. И советский народ бесплатно предоставил нам оружие, которым мы сражались против наемников на Плайя Хирон[96] и которым мы оснастили наши революционные вооруженные силы… советский народ оказал нам неоценимую экономическую помощь в тяжелые годы экономической блокады… Наше чувство дружбы к народу, который оказал нам помощь в эти решающие и критические годы, когда нам угрожали голод и уничтожение, будут жить вечно».
Год 1959-й на Кубе стал уже историей, как и 1917 год в России. Но трудные периоды жизни и протянутая рука помощи никогда не исчезают из памяти народной. Вот почему на Кубе так часто можно слышать слова: «Советские братья». И сейчас, при въезде на завод имени Хосе Марти, мы прочитали на огромном полотнище: «Добро пожаловать, советские братья, на плавку дружбы!»
Здесь собралось много народа. Перед началом плавки была торжественная часть. Девушки в белых шлемах, точь-в-точь таких, какие носят металлурги, стояли в ряд, как на конкурсе красоты, и каждая держала вырезанную из фанеры большую букву. Из этих букв складывались слова «Бьенвенидос!» — «Добро пожаловать!».
А потом металлурги и гости направились к печам. Пока шла плавка, я разговорился с пожилым кубинским металлургом, который работает на этом заводе еще с дореволюционных времен.
— Раньше этот завод принадлежал американцам, он назывался «Антильяно де асеро», — сказал металлург. — Они тут всем верховодили. Кубинцы были у них на подхвате: «Принеси, подай, уходи». Они не любили обучать нашего брата, тем более не открывали нам секреты производства. После национализации, уезжая с завода, американские инженеры оставили в печах недоваренный металл и, таким образом, вывели печи из строя. Завод стоял. Тогда-то и появились здесь первые советские специалисты, и дела пошли полным ходом. Вот так! — кубинец поднял вверх большой палец.
— Извините, — произнес стоявший рядом с нами паренек в каске металлурга. — Меня зовут Исидро. Можно мне сказать несколько слов о русских? У нас работает техник Александр Ткаченко. Его рационализаторские предложения дали нашему заводу за этот год экономию в один миллион песо. Золотая голова! Этот человек буквально начинен идеями. Вместе мы можем горы свернуть…
Как часто во время поездки по Кубе я слышал эти слова — «вместе с вами!» Вместе с нами кубинцы овладевают техникой производства; вместе с нами они создали комбайн для уборки сахарного тростника; вместе с нами строили химический комбинат в Нуэвитасе, куда со всей Кубы съехались тысяча восемьсот добровольцев. В эту огромную бригаду коммунистического труда влились сто пятьдесят пять советских инженеров и техников. Строительный опыт советских рабочих, соединенный с энтузиазмом кубинцев, дал замечательные результаты: химический комбинат уже введен в строй.
Я был на этой стройке, беседовал с руководителем группы советских специалистов Юрием Авраамовичем Литваком.
— С кубинцами живем дружно, одной семьей, — сказал он. — Вместе работаем, вместе отдыхаем: устраиваем по воскресеньям спортивные соревнования, ездим на рыбалку. В свободное время сообща построили летний кинотеатр, назвали его «Интернациональный». А к четвертой годовщине строительства комбината мы подарили кубинским товарищам карту Советского Союза, где обозначено сорок девять городов, из которых сюда приехали наши специалисты, и семьдесят девять городов, откуда на Кубу отправляют материалы и оборудование.
Литвак закурил, помолчал некоторое время и добавил:
— Недавно наш рабочий, Николай Лощенов, получил серьезную травму. Понадобилась кровь для переливания. Кубинцы быстро привезли карточки из больницы, определили, у кого подходящая группа крови… Поправился Лощенов. Теперь у него, как шутят наши друзья, кубино-советская кровь…
Когда я встречал советских специалистов, работающих на Кубе, видел там наши автомашины, тракторы, океанские суда под красным советским флагом, мне не раз приходил на память вопрос, который обычно задают мои соотечественники: «Мы посылаем на Кубу товары, нефть, технику. А что дает нам Куба?» Я отвечал, что наша страна получает кубинский сахар, и мы можем сократить посевы сахарной свеклы, использовать освободившиеся земли под другие культуры. В СССР поступают кубинский никель, хенекен, бананы, апельсины…
Конечно, в первые годы своего существования революционная Куба, оказавшаяся в кольце экономической блокады, не могла вести с нами равноценную торговлю. Советское правительство предоставило Кубе значительные кредиты. Ну, а какова же перспектива? Признаюсь, мне было отрадно, когда я улавливал в словах кубинцев заботу о том, чтобы в будущем нам была выгодна торговля с Кубой.
В Сьенфуэгосе находится главный порт погрузки сахара на советские корабли. Здесь мне показали похожий на ангар склад, куда вмещается девяносто тысяч тонн сахара. К складу подведены железнодорожные пути. Вагоны загоняют на специальный помост, боковые стенки вагонов открываются, и сахар ссыпается на транспортер, который доставляет его на склад, оттуда по другому транспортеру его переправляют на корабли.
В управлении склада нас встретил директор Менендес. До революции он работал в этом порту грузчиком и знает здесь каждый уголок.
— В те времена, — рассказывал Менендес, — мы грузили мешки с сахаром вручную. На свете нет работы тяжелее. Это я вам точно говорю! Под палящим солнцем с мешком на спине по шатким мосткам нужно было пройти с причала на борт корабля. И так — целый день. — Он усмехнулся. — Несмотря на это, мы были против механизации, даже бастовали. Мы боялись железных лент транспортера, потому что они лишили бы нас работы. Мы грузили корабль десять–двенадцать дней. Нас мало волновало, сколько времени будет стоять корабль в порту: пусть у хозяина голова болит!..
— А теперь сами стали хозяевами! — заметил Пако.
— Верно, — согласился Менендес, — революция освобождает народ от власти тиранов и делает его хозяином.
В огромном помещении склада можно ездить на грузовике. Склад сейчас пуст. Его подготавливали к приему сахара нового урожая.
— Если бы мне сказали лет двадцать назад, — продолжал Менендес, — что в таком складе будет работать всего один человек, ни за что бы не поверил. А сейчас у пульта сидит оператор и нажимает кнопки…
— Сколько же времени грузят корабль? — поинтересовался я.
— Всего десять–двенадцать часов, — ответил Менендес. — Это раньше нам было наплевать, сколько времени стоят корабли в порту. А теперь боремся за каждый час. Корабли-то советские. Разве можно держать их в порту лишнее время? Советский Союз помогает нам, и мы должны отправлять в вашу страну больше сахара, чтобы вам была выгодна торговля с Кубой…
Мы вышли на длинный причал, к которому пришвартовываются наши корабли для погрузки сахара. Посредине причала стоят массивные бетонные
