- Я думал, ты никогда не простишь меня из-за пацана, - сказал он вдруг.
- Егор... - начала я и замолчала, придавленная нахлынувшими воспоминаниями. Но сейчас они причиняли не боль, а грусть. Радик изменил нас. Мы стали взрослее, мудрее, и мы учились пониманию и терпению. Я испытывала безмерную радость, что Мэл не воспринял гибель Радика так же равнодушно, как троица, спровоцировавшая парнишку на отчаянный поступок. Страшно, когда душа черствеет.
- Слышал, что у той девчонки отросли крылья?
- Да. И видел. Правда, фотка размытая. Мак переслал. Хочешь взглянуть?
- Спрашиваешь!
Мэл поиграл телефоном, нажимая на кнопки, и протянул мне. Изображение на экране действительно оказалось нечетким: силуэт - то ли мужской, то ли женский, а за спиной - нечто, похожее на большой рюкзак. Куда подевалась красотка, вскружившая голову простодушному первокурснику?
- Как думаешь, она понесла наказание из-за Радика, или её одарили крыльями по чистой случайности?
- Вряд ли вышло непреднамеренно. Похоже, пацан успел проклясть обидчиков перед смертью.
- Радик?! Он не поступил бы так. Не верю! Нет и еще раз нет! - замотала я головой. - Проклятие, поразившее троих за одну ночь... Чтобы перенести человека в иную реальность и заточить в зеркале, нужно иметь немыслимые способности... Нужно быть богом! Это за пределами понимания. А Радик видел волны через раз и учился с трудом.
- Ненависть может послужить достаточным толчком, - пожал плечами Мэл.
- Нет, Радик не мог! - возразила я горячо. - Он винил себя в слабости, но никогда не упрекнул бы тех, троих, в подлости. Его зверь не позволил бы!
- Зверь?
- Ну-у... Радик был "грязным". После аварии у него появились потенциалы, поэтому он и получил дефенсор*. А еще видел зверей, живущих в каждом человеке.
- И твоего зверя видел?
- И моего. И твоего. У каждого из нас есть свой зверь.
- Наверное, это своеобразное видение души. Или пацан мог наблюдать ауру, которую его мозг трансформировал в иную форму, - предположил Мэл. - И какой зверь живет в тебе?
- Средненький.
Его не удовлетворило мое отнекивание. Более того, Мэл заинтересовался.
- Ну-ка, ну-ка, рассказывай, - навис надо мной.
- Ничего особенного. Зверь как зверь. Ленивый и неповоротливый, - отшутилась я.
- А обо мне что говорил? - не отставал Мэл. - О моем звере?
- Тоже мало интересного. Что зверь постоянно в движении, - сымпровизировала я, переиначив слова Радика.
- А еще что?
- Теперь уж не упомню, - увильнула от ответа.
Мэл задумчиво накрутил мой локон на палец:
- В движении... Не густо...
Запиликавший телефон отвлек от допроса. Прежде чем ответить, Мэл взглянул на экран.
- Добрый вечер, - поздоровался вежливо, хотя дело подошло к ночи. - Нет... Конечно... Во второй половине дня... Спасибо, хорошо... Понимаю... В среду в семь... Договорились. До свидания. Со всем уважением к супруге и детям.
Каков дипломат! "Со всем уважением к супруге"...
- Эва, звонил твой отец...
Я замерла. Что нужно папеньке? Лучше бы не слышать о нем до вручения аттестата.
- Ты вернулась в столицу. Нужно показать обществу, что ты жива и здорова. Несколько официальных снимков в кругу семьи. Фотосессия.
О какой семье речь? Мама и Мэл - вот и вся моя семья.
Заметив мой оторопелый вид, он разъяснил:
- Ты, твой отец и его жена.
- Не хочу! - выдала первое, что пришло в голову, и села на кровати, нервно грызя ноготь. Мэл оказался рядом, обняв.
- Нужно, Эва. По-другому никак. Привыкай.
Понятно, что за всё хорошее нужно платить, но мне ужасно не хотелось встречаться с родителем и мачехой. Настроение скакнуло в минус.
- Я боюсь... О чем нам говорить? Как правильно себя вести? ... И нужно одеться подходяще! И прилично выглядеть! - вскочила и заходила туда-сюда.
- Поэтому фотосессия переносится с понедельника на среду. У тебя будет время, чтобы подготовиться.
- Где пройдут съемки? - разнервничалась я.
- В доме твоего отца.
- Ты же не бросишь меня? - кинулась к Мэлу.
- Поедем вместе. Ты справишься.
- А если журналисты начнут задавать вопросы? Вдруг поинтересуются о нас с тобой? Что отвечать?
- Успокойся. Это обычное фотографирование. Интервью не будет. О нем договариваются задолго до назначенного времени. Заранее составляют вопросы, заранее готовят ответы, которые проверяют цензоры и шлифуют специалисты по разговорной речи и дикции. Тебе останется заучить и повторить с репетитором.
Ничего не скажешь, основательный подход. Никаких экспромтов и отсебятины. Наверное, и шутки разбирают по буковкам, чтобы звучали смешно и непринужденно.
- А нас с тобой будут фотографировать? И почему журналисты не писали о нас?
- Не так давно ты говорила, что не хочешь публичности. Что-то изменилось? - улыбнулся Мэл.
Может быть. С одной стороны, не хочу, чтобы в нашу жизнь лезли репортеры и рылись в грязном белье, а с другой стороны, пусть все узнают, что Мэл - мой. Пусть знает вся страна - и Эльзушка, и Снегурочка, и прочие сливки светского общества.
Я опять вскочила и забегала перед Мэлом:
- Так... Пересмотреть гардероб... Обсудить с Вивой стиль и прическу... Съездить в переулок...
Ему надоело мое мельтешение.
- Иди сюда, - притянул и усадил на колени. - Теперь тебе не спрятаться от чужих глаз. Твоя жизнь изменилась. Ты не видишь волны, но не боишься смотреть людям в глаза. И пусть у вас с отцом натянутые отношения, согласись, он выжал из покушения максимальную пользу, не забыв о тебе.
Соглашусь, - отвела я взгляд. Но отец сделал это, прежде всего, преследуя собственную выгоду.
- Предупреждаю сразу: готовься морально. Тебе придется бывать на мероприятиях разного уровня и сталкиваться со своим отцом... и с моим тоже... и с Рублей. В следующее воскресенье запланирован концерт по случаю открытия Академии культуры. Не сегодня-завтра на твое имя придет приглашение.
- Поеду только с тобой. Вместе. И сидеть будем рядом! - схватилась за Мэла как утопающий за соломинку. - Тебя ведь тоже пригласят, да?
- Пригласят. Эва... - замялся он. - Здесь столица, а не курорт. Не успеешь чихнуть, а тебе уже приписывают янтарную чуму в последней стадии. Наверняка сплетни долетели и сюда. Зачем давать повод для слухов?
- Ну и что? - заупрямилась я. - Пусть летают. Теперь неважно. Придумай что-нибудь, - прижалась к Мэлу и добавила жалобно: - Пожалуйста!
- Ладно, - хмыкнул он. - Все равно скоро узнают.
Я вздохнула с облегчением. Без своего мужчины - никуда.
- Почему отец позвонил тебе, а не мне?
- Потому что, - сказал Мэл со смешком. - Наверху не приветствуется, чтобы женщины принимали решения самостоятельно. За них решают родственники по мужской линии - отец, братья или муж. Конечно, в единичных случаях встречаются деловые дамы. Эти леди имеют бульдожью хватку и зарабатывают имя, шагая по трупам. Вообще-то за тебя отвечает отец, но он передал права мне, потому что мы с тобой теперь живем вместе.
- Делитесь правами, а мне знать необязательно? - ощетинилась я. - Передаете из рук в руки как вещь?
- Как сокровище, Эвочка, - уточнил он, заправив прядку волос за мое ухо.
- Хорошо! - вспылила я. - Предупреждаю, что не стану молчать о заначках тётки-вехотки и расскажу Стопятнадцатому. И не буду спрашивать твоего разрешения!
