Почему ты вернулся, спросил Болтун. Долго говорить, сказал Мазила. Видишь ли, у меня никогда не было принципиальных конфликтов с властями. У меня были конфликты с профессиональной средой. Я ее одолел. А там я попал в другую среду. С ней у меня тоже постепенно стал намечаться конфликт. Я почувствовал, что мне нужно минимум лет десять, чтобы одолеть ее. А у меня их нет. А твой Великий Замысел, спросил Болтун. Видишь ли, пока мы здесь, мы для них как бы на фронте. Попав туда, мы попадаем в тыл. И интерес к нам меняется. С моим замыслом не так-то просто. Пока я был здесь, предложений было навалом. Приехал туда - все испарились. Буду делать здесь. А пока лепишь Заибана, спросил Болтун. А что поделаешь, сказал Мазила. Деньги. К тому же я не иду на сделку с совестью. Я делаю настоящее произведение искусства. В конце концов Рафаэль писал Папу, Гойя писал Короля, Пракситель сделал бюст Перикла, Делакруа писал Наполеона. Ничего плохого в этом не вижу. Ты полагаешь, что Папа, испанский король, Наполеон и Заибан - явления однопорядковые, спросил Болтун. Но он же - Заведующий, сказал Мазила. Глава государства. Дело не в этом, сказал Болтун. Дело в том механизме, который выталкивает индивида на вершины власти. И в том, что это за индивид независимо от власти. И какова моральная и психологическая атмосфера власти. Заибана тоже можно рисовать и лепить. Но чтобы это было произведение искусства, надо делать карикатуру. А я и делаю, сказал Мазила. Вглядись! Вижу, сказал Болтун. Только боюсь, что никто этого не заметит. Потомки в особенности. Какой бы шедевр ты ни сделал, он все равно будет восприниматься как лесть, подхалимство и т.п. Ты не прав, сказал Мазила. Если строго придерживаться твоих принципов, вообще нельзя работать. А как жить? Для денег можно лепить академиков, сказал Болтун. Тебе же предлагали - сам отказался. Почему? Натура не та? Чушь. У академиков рылы похлеще Заибана. Дело не в этом. Портрет Заибана - это опять пресса. Еще бы! Мазила вылепил самого Заибана! Искусство выше политики! И прочее. Никакой проблемы "КАК ЖИТЬ?" для тебя нет. Есть лишь субъективное намерение жить определенным образом. Ты слишком жесток, сказал Мазила. Мы всего лишь люди. А претендуем быть богами, сказал Болтун. Мы не люди. Мы вши. Или крысы. Если хочешь быть человеком, будь Богом. А чтобы стать богом, надо стать Человеком. Все это лишь красивые слова, сказал Мазила. Ты поезжай туда и посмотри на все наши разговорчики со стороны. Увидишь, какие они смехотворно ничтожные. Если мне не изменяет память, сказал Болтун, мы никогда не претендовали на значительность. Мы даже не претендовали на истину. Мы претендовали только на искренность. Тебе это кажется пустяками, ибо тебе это кажется неискренним. Но я-то не могу уехать отсюда и посмотреть на это со стороны. Я дух твой, а дух не может эмигрировать. Я обречен на искренность по пустякам. Надо многое переговорить заново, сказал Мазила. Пойми, пройдут века, и наши потомки совсем иначе будут воспринимать наше время. Значит... Это значит, сказал Болтун, что такова будет их, а не наша жизнь. Живи сейчас! Другого не будет. Слова, слова, слова, сказал Мазила. Мне трудно тебя переубедить. Надо тебе самому увидеть и пережить все то, что я видел и пережил за эти годы.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Оставим Спекулянтку на крайний случай, сказал Учитель. А пока обойдем старых друзей, если это слово сохранило здесь какой-то смысл. Остался же кто-нибудь от прошлого? Сомневаюсь, сказал Хмырь. У прошлого воруют, но о нем стараются забыть. А поскольку в этом обществе все друзья, то друзей тут вообще не бывает. Единственные отношения, отдаленно напоминающие дружбу прошлых лет, это собутыльники. Но здесь это порицается высочайшей нравственностью, возведенной в закон.

Пессимистические прогнозы Хмыря подтвердились. Один друг сказал, что он уехал в командировку. Другой сказал, что он в отпуске. Третий сказал, что он не знаком ни с каким Учителем. Четвертый... На каждом шагу их останавливали милиционеры, дружинники, дети - юные помощники милиции, пенсионеры активисты милиции и даже собаки. Поразительная бдительность, сказал Учитель. Эти скоты нас задерживают именно потому, что мы совершенно безобидны и беззащитны. А будь мы настоящие грабители и начни кого-нибудь раздевать и резать на глазах у всех, ни одна сволочь не остановится и не защитит жертву. Надо сменить шкуру, сказал Хмырь. Зайдем, тут живет один мой старый собутыльник - Лапоть, У него наверняка найдется какое-нибудь приличное тряпье.

Привет, сказал Лапоть. Ну и видок у тебя, сказал он Учителю. Самодеятельность? А, оттуда! Не может быть! Говорят, оттуда уже не выпускают. Заходите. Полюбуйтесь, какая квартирка! Отдельная! Две комнаты! Мечта! Конечно, кооператив. Загнали все, что можно было. Залезли в долги. Зато отдельная! Ох, и намотались же мы по коммуналкам! Тряпье? Да что вы, ребята! Сам хожу, видите, в чем! Вот телевизором вас могу угостить на славу. Глядите-ка, какой красавец. Новейшей марки. Зори псизма. Чудо техники. Принимает все сто каналов. Идеальный цвет. Стерео. Располагайтесь удобнее. Вот здесь, саморегулирующееся кресло. Включили первую программу. Заибан награждает орденом дерево, под которым он какал во время войны. Местные жители любовно ухаживают за кучкой. Они ее сохранили. До сих пор свеженькая. Даже пар идет. Заибан растроган. Сейчас будет целоваться со всеми... А теперь речь. Часа на два. Программа вторая. Заибан читает речь. Программа третья... Впрочем, можно сразу переходить на десятую. Итак, десятая. Заибан улетает... Почетный караул... Заибан прилетает... Целуются... Почетный караул... Речь... Программа тридцать третья. Герой труда. Вырастил двойные кочаны каких-то ширли-мырли... Что это такое? Сорок седьмая. Итоги соревнования... Шестьдесят девятая... В сети политпросвещения... Семьдесят первая... Хоккей. Девяносто пятая... футбол... Ну как? Кошмар!... Выкинь ты это дерьмо, говорит Учитель. Что ты, говорит Лапоть. Он же сумасшедших денег стоит. А зачем купил, спрашивает Учитель. Все покупают, говорит Лапоть. Потом жена. Теща. Сын. Иногда кое-что покажут приличное. Мультфильмы. Про зверей. Детективы иногда неплохие бывают. Старые в особенности. Заграничные. А так, конечно, жуткая муть. Смотреть совершенно нечего. Противно. И не смотреть нельзя. Скучно. Пойти-то все равно некуда. Представляешь, сто каналов!!! Потрясающее цветное и объемное изображение, А что показывают? Поток отборнейшего дерьма! Прогресс? Чего прогресс? Культуры? Что лучше технически великолепное изображение дерьма или плохое изображение подлинных творений искусства? Сто каналов, и почти никакой информации о реальной жизни. Сплошное вранье. Или мелочи. А главным образом - их идиотское кривляние. Речи. Парады. Заседания. Вручения. Поздравления. Бог мой, неужели этому нет конца? А где же настоящая жизнь?! Увы, сказал Учитель. Говорю тебе как специалист: это и есть настоящая жизнь. И другой нет. Все то, что для тебя есть настоящая культура, допускалось ими лишь для того, чтобы обеспечить себе эту свою настоящую жизнь. Так что выруби эту совершеннейшую дрянь. Пусть без нас паясничают. А стоит ли, сказал Лапоть. Пусть кривляются. Какая ни есть, а все жизнь. И он включил сотую программу. Заибан произносил речь по поводу награждения Низшего Ордена за выдающиеся заслуги Высшим Орденом. Речь произносил без бумажки. Гляди-ка, сказал Лапоть. Без бумажки! Это что-то новое! Ерунда, сказал Хмырь. Им теперь в уши вживляют микроприемники, а язык - микродвигатели на атомной энергии. Диктор радио зачитывает речь на пленку. Теперь стоит на пульте управления нажать кнопку, как Заибан хочет - не хочет, а будет говорить речь. Ты погляди, он же пьян в стельку. И спит. Вот это да, сказал Лапоть. Научно-технический прогресс отрицать все-таки нельзя. Одна надежда - на него. Ерунда, сказал Хмырь. Сейчас изобрели потрясающий мозгоприемник. Размеры - простым глазом не разглядишь. Энергию берет от мозговых токов. Вставляют эту штучку в мозг. И теперь в определенное время все ибанцы без исключения будут слушать и видеть... да, видеть!... все то, что захочет начальство. И не выключишь! Вот это, действительно, прогресс!

После посещения Лаптя зашли в Забегаловку, а потом пошли к Сожительнице. Как-нибудь переспим, сказал Хмырь. И барахлишко какое-нибудь бабы раздобудут.

ПСИЗМ

Хотя ибанцы с самого начала знали, что псизм - брехня, они ни на минуту не сомневались в том, что он рано или поздно наступит. Основоположник литературы ибанистского реализма Крысан выразил эти чаяния народа такими замечательными стихами:

Верили мы, очень скоро случитсяТо, о чем нам велели мечтать.По способностям станем трудиться.По потребностям получать.

Основоположник сдох накануне объявления псизма, признавшись своей последней несовершеннолетней супруге в том, что псизм - бред шизофреника. Дачу основоположника поделили на сотню садово-огородных участков и раздали молодым писателям-лауреатам. Те в припадке благодарности подхватили знамя ибанистского реализма, выпавшее из цепких когтей основоположника, и опубликовали совместное заявление:

1 ... 154 155 156 157 158 159 160 161 162 ... 181

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Зияющие высоты - Александр Зиновьев бесплатно.

Похожие на Зияющие высоты - Александр Зиновьев книги

Теория хаоса - Ник Стоун - Русская классическая проза / Современные любовные романы
Ученые разговоры - Иннокентий Омулевский - Русская классическая проза
На пути к сверхобществу (Части 4-7) - Александр Зиновьев - Русская классическая проза
Запад; Феномен западнизма - Александр Зиновьев - Русская классическая проза
Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
Точка невозврата. Из трилогии «И калитку открыли…» - Михаил Ильич Хесин - Полицейский детектив / Русская классическая проза
Пункт отправления – детство. Сборник рассказов - Юлия Щёлокова - Публицистика / Русская классическая проза
Видение - Алиса Илларионова - Прочая религиозная литература / Русская классическая проза / Науки: разное
Чилийский поэт - Алехандро Самбра - Русская классическая проза
Прикосновение - Галина Муратова - Драматургия / Контркультура / Периодические издания / Русская классическая проза

Оставить комментарий