Форма входа
Читем онлайн Голубь над Понтом (сборник) - Антонин Ладинский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
– В другой раз он видел осла, сидевшего на игуменском месте…
– Не люблю монахов, – поморщился Ростислав. – Лучше бы они ниву пахали. А то проводят время в ничегонеделании.
– Они молятся, – пробовал защищать Мономах монашеское сословие.
– Ибо не хотят работать. Видел, какие они упитанные. Им со всех сторон несут дары, мед и брашно.
– Не все. Был в Печерском монастыре инок, купец, родом торопчанин. В миру его звали Чернь, а в обители нарекли Исаакий. Этот роздал все свое имущество и вел подвижническую жизнь. Купил козла, содрал с него шкуру и надел на себя, чтобы она прилипла к телу, и так ходил. Обитал он в малой кельице, размером в четыре локтя. Туда ему просовывали в окошечко немного пищи. Но однажды его искушали бесы.
– В образе блудницы?
– Нет. Исаакию явились два блистающих ангела, так что всю пещеру наполнил необычайный свет. Они сказали монаху, чтобы он поклонился Христу, который идет за ними, но это был не Христос, а дьявол. Когда же Исаакий поклонился, не ведая, что творит, они возликовали, и вся келия наполнилась нечистыми духами. Бесы грянули в сопели, бубны и органы, требуя, чтобы монах пустился в пляс, и он плясал до тех пор, пока не упал на землю. Утром бесы покинули Исаакия едва живого, и после этой ночи он долго хворал…
– Бездельники… – ворчал Ростислав.
Не в пример богомольным гречанкам, брата окружали в детстве женщины, приехавшие из половецких степей, любившие сласти и мягкие подушки, проводившие время не в благочестивых беседах с митрополитом, а в веселой болтовне. Так и возмужал Ростислав, имея перед глазами дурной пример.
Братья уже приближались к монастырю. За дубами послышался звон била, созывающего монахов на молитву. Мономах снял парчовую шапку. Ростислава мало трогали молитвенные настроения. В его груди билось горячее сердце, он жаждал прославить себя на полях сражений.
В тот день на монастырской поварне осквернился деревянный сосуд. В него попала мышь, и настоятель послал одного монаха на реку, чтобы он тщательно вымыл кадушку. Инока звали Григорий. Это был трудолюбивый человек, собиратель книг, а кроме того, он посадил несколько яблонь на своем огороде, плоды с которых часто похищали тати. Монах стоял в воде и возился с кадушкой, и как раз в это время мимо проезжали на конях два брата – Мономах и Ростислав. Владимир хотел успеть к обедне и тотчас поднялся на гору, а Ростислав остановил своего жеребца и стал насмехаться над Григорием. Отроки его уже хлебнули с утра меда и тоже не скупились на безумные слова. Началась перебранка. Старец, по колено в воде, осуждал насмехающихся:
– Вы идете на войну, вам надлежало бы иметь умиление в сердцах, а не злословие на языке. Может быть, некоторые из вас погибнут под половецкими саблями, в реках потонут…
Ростислав смеялся в ответ:
– Я плаваю как рыба.
По наущению молодого князя, отроки соскочили с коней, и столкнули вышедшего на берег монаха в воду, и хохотали до боли в животе, видя, в каком жалком обличье он предстал перед ними. Когда же Григорий стал проклинать их, безумцы привязали несчастному камень на шею и утопили монаха, и деревянная кадка, печально накренившись набок, все быстрее и быстрее уплывала по течению воды.
Мономах чрезвычайно разгневался, когда Ростислав рассказал ему о происшествии, и укорял брата, что тот не помешал глупцам совершить убийство невинного человека. Но, в конце концов, мученик принял царство небесное, как со смехом уверял его молодой князь.
Между тем войско выступило в поход и вскоре очутилось на реке Стугне. Князья собрали старых дружинников на совет. Владимир, и без того расстроенный недавним разговором с братом, был не в духе. Он предлагал:
– Пока мы еще стоим за рекой во всей своей грозе, заключим мир с половцами.
Но киевские дружинники шумно возражали:
– Хотим биться с половцами, перейдем на тот берег!
Такие слова понравились Святополку и особенно Ростиславу, и войско переправилось через Стугну, сильно вздувшуюся от весенних дождей. Очутившись на той стороне, князья построили войско в боевой порядок; на правом крыле стал со своим полком Святополк, на левом – Владимир, а посредине повел воинов Ростислав. В таком построении миновали Треполье. Но половцы первыми напали на русских, выслав вперед множество стрелков из лука. Затем их конница обрушилась на дружину Святополка, и его воины побежали. Жестокий бой произошел и в середине строя. Вскоре обратился в бегство и отряд Ростислава. Мономах велел своим отходить к реке, однако потом и он побежал со своими отроками перед иноплеменными, торопясь перейти Стугну вброд. Это ему удалось. Ростислав пытался спастись вслед за ним, но стал тонуть на глазах у Владимира, упав с коня. Мономах хотел было броситься к брату на помощь, однако у того была слишком тяжелая кольчуга, а бурное течение грозило унести его самого. В конце концов Мономах не без труда выбрался на берег и потом поспешно переправился с остатками дружины через Днепр. Сотни тогда пали на поле битвы или утонули. Мономах поплакал по утонувшему брату и с великой печалью возвратился в Чернигов. Многие считали, что это случилось по молитве Григория, за грехи веселых дружинников Ростислава. Недаром полководцы, словно неразумные дети, допустили роковые ошибки: чело и крылья стояли без должной связи, не было оставлено конной дружины на случай прорыва.
Это произошло в день Вознесения. На другой день, когда половцы ушли под Торческ, отроки стали искать тело молодого князя в Стугне и принесли его на плаще в город, мать горько рыдала над сыном. Жалели Ростислава ради его молодости.
Спустя немного времени, на память Бориса и Глеба, произошла другая битва с половцами под городом Желанью, и снова русские потерпели жестокое поражение. Святополк вернулся в Киев сам-третий, и Владимир вспомнил слова пророка Амоса: «Обращу праздники ваши в сетование и все песни ваши – в плач…»
Лукавые сыны Измайловы рассыпались по всей Переяславской земле, жгли амбары и топтали нивы. Одних они убивали, других уводили в рабство. Города и села опустели, поля заросли сорными травами и стали жилищем диких зверей.
17
Дорога извивалась, как прихотливая человеческая судьба. Отряд уже переправился по льду на другой берег и снова совершал свой путь среди дубов и снежных полей, направляясь в Переяславль…
Потом всюду разнеслась весть, что в Тмутаракани появился Олег. Это случилось подобно неожиданно налетевшей буре, и никто толком не знал, как он вернулся на Русь из греческой земли. Разрешившись от бремени мертвым младенцем, Феофания умерла в Родосе от родильной горячки. Ребенка принимала неопытная повивальная бабка, и молодая мать истекла кровью. Пальцы ее, сжимавшие руку князя, слабели с каждым часом. Но и умирая она не спускала своих прекрасных глаз с возлюбленного супруга.
– Поцелуй меня в последний раз, – тихо сказала она по-гречески.
Олег научился от нее многим словам. Он понял и склонился к бескровному лицу. Феофания закрыла глаза, почувствовав еще раз знакомый запах милых русых волос.
К вечеру бедняжка испустила последнее дыхание. Архонтису похоронили в одном гробу с младенцем на солнечном щебнистом кладбище за виноградниками, и Олег, как было принято, пролил слезу над ее могилой.
Теперь уже ничего не удерживало князя от решительных действий. В одну темную ночь, обманув в Боспоре бдительность царских стражей, мимо спящего Константинополя проскользнул черный корабль и вышел в Черное море. Возможно, впрочем, что кое-кто знал о происходящем, но закрывал глаза. Во всяком случае, это входило в планы василевса. Спустя несколько дней корабль, на котором плыли Олег и Борей, нанявший знакомых корабельщиков, подошел к русским берегам, но остановился не у тмутараканских причалов, а у пустынного берега, где его уже поджидали пришедшие на условленное место половцы. Олег ворвался с ними в город, схватил сидевших там Давида Игоревича и Володаря Ростиславича и связал сонных хазар. Князей Олег отпустил, а хазар велел предать смерти, и отроки расстреляли их стрелами. Так сын Святослава стал снова княжить в Тмутаракани.
Святополк незадолго до того взял себе в жены дочь Тугоркана, могущественного половецкого предводителя, молодую и красивую половчанку. На Руси наступило некоторое затишье. Но вскоре Олег пришел со своими половцами из Тмутаракани и осадил Чернигов. Владимир Мономах затворился в городе. Подступив к самому валу, половцы стали жечь вокруг монастыри и села, и снова пролилась христианская кровь.
Мономах перебирал в памяти год за годом. В Чернигове с ним делила радость и горе молодая жена. При них находилась небольшая дружина. Восемь дней он бился за невысоким городским валом, не пуская врагов в острог. Затем, пожалев людей и город, решил сдать Чернигов. Он велел передать Олегу:
– Пусть язычники не радуются нашей вражде…
Война закончилась миром. Владимир отдал Олегу Чернигов, наследие его отца, а сам ушел в Переяславль, город Всеволода. Это произошло в день Бориса и Глеба. Владимир выходил из черниговских ворот в тесном конном строю, оберегая посреди женщин, детей и возы. До самого вечера пришлось ехать мимо половецких становий. Всего с ним удалилось из города около ста испытанных в бою воинов. Половцы облизывались, как волки, стоя у перевоза и на соседних горах, но не смели нарушить клятву. Так он благополучно привел свою семью в отцовский город.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Голубь над Понтом (сборник) - Антонин Ладинский бесплатно.
Похожие на Голубь над Понтом (сборник) - Антонин Ладинский книги
- Анна Ярославна - Антонин Ладинский - Историческая проза
- Звон брекета - Юрий Казаков - Историческая проза
- Пращуры русичей - Сергей Жоголь - Историческая проза
- Тайный советник - Валентин Пикуль - Историческая проза
- Век Екатерины Великой - София Волгина - Историческая проза
- Ночь Сварога. Княжич - Олег Гончаров - Историческая проза
- Жена бургомистра - Георг Эберс - Историческая проза
- Лиса. Личные хроники русской смуты - Наталья Уланова - Историческая проза
- Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Василий Седугин - Историческая проза
- Бородинское сражение - Денис Леонидович Коваленко - Историческая проза / О войне / Русская классическая проза
