рявкнул Дан. — Проблема это только в голове людей, которые утратили связь с прошлым! Неужели не понимаешь? Чем меньше у тебя было случайных партнеров, тем крепче сплетаются узы с постоянными? Особенно это касается первого раза. Господи, ты действительно хотела, чтобы все произошла с чертовым крокодильим членом?
Я всхлипнула. Конечно, я не хотела ни крокодиловых членов, ни искусственных дефлораций, ни чего-то похожего. Но как им признаться в таком?
— Вы были такие красивые, такие уверенные. Сказали, что вам нужна дама с опытом, — я еще раз всхлипнула. — А мне что, сказать, что вы получили не то, что ожидали? Вы сами так сказали!
От того, чтобы разрыдаться, меня удерживала гордость. И алкоголь. А то давно бы уже икала от стресса. Но я как подумаю, во что влезла, сколько всего учудила… Правда, удерживали недолго.
Я думала, как так все обернулось, что меня теперь вот прямо тут отчитывают, что стало так жалко себя. Несчастную идиотку, которая, кажется, прошляпила единственные свои нормальные отношения за все свои двадцать пять лет жизни. Подтянув ноги повыше, я уткнулась в колени и продолжила тихонько плакать, жалея себя и проклиная свою дурость.
Не сразу поняла, что меня на руки взяли и тащат на кровать. И нет, никаких приставаний. Меня качественно зажали с двух сторон, обнимая, извиняясь, называя себя дураками. Я хотела возразить, но только икнула. Вот же! А потом полезла сама обниматься. Надо же уткнуться в сильное мужское плечо.
Да уж, поревела я знатно. Большей частью оплакивая свою дурость. И успокоилась, когда сообразила, что так не ведут себя с той, которую собираются бросить.
— Больше так не делай, ладно? — прошептал мне на ухо Лео.
Он обнимал меня сзади, осторожно поглаживая плечо. Словно я фарфоровая.
— Как так? — прогундела я. Нос-то заложило, глаза наверняка красные, а лицо опухшее. Хорошо хоть, что можно не открывать его от груди Дана.
— Не скрывай от нас важные вещи. Вообще не скрывай. Мы мыслим чуть по-разному, то, что тебе может показаться минусом, для нас окажется плюсом, — Лео говорил это полушепотом, так, чтобы не разрушить уютную атмосферу.
— А сейчас самое время подумать и сказать что-то, что тебя гложет, что-то странное, чтобы мы потом не узнавали это как сегодня, — это уже Дан заговорил.
Я фыркнула, подумала, но решила начать свои признания. Пусть будут в курсе и знают, с кем связались:
— Меня всегда считали немного странной, у меня нет проблем с чувством юмора, но я часто делаю глупые вещи. Я насылаю на пристающих придурков эротические кошмары. Я трижды пыталась проклясть соседа, который бил свою собаку, но не вышло. Я слабая посредственная ведьма, потому веду бизнес как люди, не пытаясь заработать талантом, которого нет. Перед первым походом к гинекологу я пошла в церковь молиться. А потом удрала в окно, потому что гинекологом оказался мужчина. Кстати, в церкви меня даже святой водой никто не облили, а предложили вступить в ряды монахинь. Я ходила на пробное занятие по минету, где нам предложили потренироваться на банане. Ничего не поняла, думала — угощение, а потому съела. С тех пор я больше на курсы не хочу и не хожу.
Плечи у Дана тряслись, Лео ржал откровенно и не напрягаясь.
— Эй, я тут душу вам изливаю!
— Хорошо, значит, сейчас, думаю, наша очередь, — Лео прижался ко мне покрепче. — В детстве я ободрал родителям все диваны, как только они меня подобрали, потом привык. Стукнул представителя из органов опеки маминой плеткой, который пытался меня забрать, и исцарапал ему всю обивку в машине, пока он разговаривал с родителями. В школе меня часто называли геем, за что я постоянно дрался. Однажды я пометил обувь нового классного руководителя Дана за то, что тот занизил ему оценку. Сейчас я рисую, у меня нет стабильного дохода, но я откладываю себе на пенсию как старик. Я скупаю тоннами лего, а потом, собрав, отдаю в детские дома. И я, кажется, влюбился в тебя.
Я дернулась, чтобы посмотреть на Лео, но тут лишь уткнулся в мою спину:
— Если Дан не составит нам компанию в наших признаниях, то давай его побьем?
— Составлю, куда я денусь. Я зануда, после близких людей мое любимое занятие — копаться в бумажках. Я покусал родителей, когда они подобрали Лео, потому что ревновал. Потом я сжевал обувь того представителя органов опеки, который приперся за Лео, потому что Лео стал моим дорогим младшим братом. Я положил вонючие носки в ящик того парня, которые доставал Лео в школе, называя его геем. Я разбил машину родителей, взяв ее без разрешения. Потому стал подрабатывать, учась в институте, и смог подарить им новую через полтора года. Я не так влюбчив, как Лео, но ты стала дорогим человеком, потому я очень хочу, чтобы мы были вместе.
Боже, кажется, я снова сейчас разрыдаюсь.
— А я вас люблю, парни. Это странно — любить двоих?
— Нет, это здорово, мы и мечтать не могли.
Мы лежали в тот вечер в одной кровати. Ничего не было — даже поцелуев. Лишь ощущение, что мы ближе к друг другу, чем когда-либо.
Глава 11
Мэри целуется и изучает школьные учебники
Утро я встретила в объятиях мужчин. Обнаженных, голых и весьма горячих — мне было жарко, хотя поверх не лежало даже тоненькой простынки.
Все же у оборотней поразительно тонкий слух — стоило мне проснуться, как они сразу открыли глаза.
— Как спалось? — Дан, лицом к которому я и уснула, ласково гладил меня по щеке.
— Чудесно, — я это почти промурлыкала, видимо, в тон Лео, который еще находился в полудреме, а потому мурчал. — Слушай, а он всегда мурлычит так?
— Если просыпается в хорошей компании, — Дан рассмеялся, а потом поцеловал. — А мы с тобой — очень хорошая компания. Лучшая.
Кажется, я уже говорила о том, что Дан очень круто целуется? Да? Так вот, я повторюсь. Никакой нежности, он действует как настоящий варвар: сминает губы, раздвигает их своим языком. Ни капли нежности. Но и ни капли грубости. Каждый раз, когда он меня целует, у меня ощущения, что я уже лишилась всего: девственности, скромности и всех приличий.
А еще у него очень горячий язык. Я не могу понять, в этом виновата температура тела,
