Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После услышанного Марк вынужден был остаться. Каким-то странно-зловещим образом они поменялись ролями. Теперь Джеймс успокаивал его. Он надеется, что Марк понимает: все это — ложь. Джеймс, конечно, не стал бы сохранять пленки, если бы записанное на них было правдой и он действительно виноват. Шантаж начался в ноябре, по два или три звонка в день с обвинениями в самых тяжких нравственных преступлениях. В последнее время звонки участились. Порой телефон звонил всю ночь напролет, и Джеймс практически не смыкал глаз.
Последнее, несомненно, было правдой. Даже несмотря на то, что звонок был приглушен закрытой дверью в библиотеку, а телефоны в других комнатах отключены, Марк никак не мог уснуть в напряженном ожидании отдаленного дребезжания. И всякий раз, когда оно действительно раздавалось, Марк чувствовал облегчение. Он говорил себе, что теперь у него есть по крайней мере еще час до следующего звонка и можно хоть немного отдохнуть, но вместо этого опять пускался в запутанные логические сопоставления. Если все то, что записано на пленке, неправда, почему тогда так напутан Джеймс? Почему он сразу не рассказал обо всем? И как — да и почему? — он с такой покорностью выносит подобный шантаж?
По запаху трубочного табака Марк понимал, что Джеймс не спит. Он порывался встать и побеседовать с ним, однако мысли путались, и Марк понимал, что ничего хорошего из такого обсуждения не выйдет. Спустя некоторое время другой вопрос начал мучить Марка с не меньшей силой: каким образом чувствуется запах табака, если комната Джеймса в другом конце дома? Любопытство заставило Марка встать и подойти к окну, верхняя створка которого была открыта. Он обнаружил с удивлением, что старик, закутавшись в теплое пальто, сидит на той самой террасе, где умерла Алиса.
Рождественским утром Джеймс ни словом не упомянул о своем ночном бдении. Напротив, он постарался привести себя в порядок, приняв ванну, побрившись и переодевшись в чистую одежду, так, словно пытался тем самым убедить Марка, что всю ночь проспал крепким и здоровым сном. Полковник как будто признал справедливость замечаний Марка, что способность — или неспособность — заботиться о себе служит объективным свидетельством психического здоровья или нездоровья. Он не стал возражать, когда Марк настоял на прослушивании записей. Соглашаясь, Джеймс заметил, что он и сохранял их специально для того, чтобы Марк мог их прослушать, и тут же напомнил: мол, все, что он услышит, — сплошная ложь.
Проблема заключалась в том, что Марк понимал: многое из того, что записано на пленках, вовсе не ложь. Постоянно повторялись различные подробности, совершенно правдивые. Поездка Алисы в Лондон за день до смерти… постоянные упоминания о том, как Элизабет не нравился вид ее отца в форме… негодование Джеймса по поводу того, что вовремя не сделали аборт и ребенка пришлось отдать на удочерение… уверенность Прю Уэлдон в том, что она слышала, как Алиса обвиняла Джеймса, что он разбил жизнь их дочери… бесспорный факт, что у Элизабет нездоровая психика… намек на то, что если внучку найдут, то все увидят, насколько она похожа на Джеймса…
Один из голосов на пленке был замаскирован с помощью специального электронного устройства. Он производил наиболее устрашающее впечатление и, казалось, принадлежал наиболее информированному человеку. Сам собой напрашивался вывод, что это голос Лео. В его рассказе было слишком много интимных подробностей — к примеру, описание спальни Элизабет, когда она была еще ребенком, — чтобы о подобном узнал посторонний человек. Он упоминал о ее любимой игрушке, мишке, которого звали Ринго, по имени знаменитого ударника из «Битлз», и которого она до сих пор хранила в своем лондонском доме; о постерах с Марком Воланом и «Ти-Рекс» у нее на стенах; о голубом покрывале у нее на кровати (покрывало уже давно перенесли в другую пустующую комнату)…
Марк понимал: если он просто начнет расспрашивать Джеймса, у того, несомненно, возникнет впечатление, что Марк заподозрил его в инцесте. Даже заверения полковника, сделанные в самом начале, мол, звонки — очевидный шантаж, сопровождались оговоркой, что он не может понять, в чем состоит цель шантажистов. Если за всем этим стоит Лео, чего он добивается? Если он хочет получить что-то конкретное, почему не предъявляет требований? Зачем вовлекать чужих людей? Кто та женщина, которой так много известно? Каким образом кто-то, не имеющий никакого отношения к семье, мог знать массу мельчайших подробностей о жизни Локайер-Фоксов?
Объяснения полковника выглядели неубедительно, и давал он их весьма неуверенно. Подозрения Марка еще более укрепились, когда Джеймс решительно выступил против вызова полиции: ему якобы не хотелось, чтобы пресса занялась воскрешением событий, окружавших кончину Алисы. Вообще его странным образом преследовала идея воскрешения. Он не хотел, чтобы Марк воскрешал «проклятого мишку» Элизабет в ходе споров по поводу удочерения. Ему не хотелось воскрешения фактов воровства Лео. Все это давно ушло в прошлое и не имеет никакого отношения к нынешней кампании шантажа. Да, конечно, ему известно, почему подобные вещи происходят. Окаянные бабы, чьи имена упоминаются в записи — Прю Уэлдон и Элеонора Бартлетт, — попросту хотят, чтобы он признался в убийстве Алисы.
— Признался?.. — Марк старался, чтобы его голос звучал возможно спокойнее. — По крайней мере в одном они правы: все подобные обвинения могут быть легко опровергнуты с помощью теста ДНК. Возможно, самой лучшей стратегией в данном вопросе будет еще раз тактично обратиться к капитану Смит. И если она пойдет нам навстречу, можно будет без всяких опасений нести пленки в полицию. Какова бы ни была причина бесконечных звонков, они должны расцениваться как шантаж и запугивание.
Джеймс какое-то мгновение выдерживал взгляд Марка, затем опустил голову.
— Я не вижу тактичного способа выполнить то, что вы предлагаете. Я не дурак, знаете ли, и уже обдумывал подобный вариант.
«Зачем ему нужно столь утомительно и навязчиво пытаться доказать, что он сохранил здравый рассудок?» — подумал Марк.
— Нам вообще нет необходимости вовлекать в это дело капитана Смит, — сказал он. — Я могу попросить ее мать, чтобы она взяла в спальне волос Нэнси. Совсем нетрудно найти что-то такое, что подойдет для проведения теста. Такое действие будет вполне законным, Джеймс… по крайней мере в данный момент. Через Интернет найти компании, специализирующиеся на проведении анализа ДНК в случае необходимости установления отцовства…
— Нет!
— В сложившихся обстоятельствах я не могу посоветовать вам ничего другого. Либо последуйте моему совету, либо обратитесь в полицию. Пожалуй, в качестве временного выхода следовало бы сменить номер телефона… Но если за всем этим стоит Лео, он очень скоро узнает и новый номер. В любом случае нельзя оставлять все так, как есть. Вы не выдержите еще одного месяца подобных мук и умрете от нервного истощения. Повсюду начнут распространяться сплетни. Вас будут безнаказанно обливать грязью, если вы открыто не выступите против обвинений.
Джеймс выдвинул ящик стола и вытащил оттуда папку.
— Прочтите, — сказал он, — а потом попытайтесь объяснить мне, какое право я имею превращать ее жизнь в ад. Во всем этом деле по крайней мере одно совершенно ясно. Марк, она не должна отвечать за того человека, который стал ее отцом.
«Дорогой капитан Смит,
мой поверенный сообщил мне, что в том случае, если я попытаюсь связаться с вами, вы подадите в суд…»
Час спустя, сказав Джеймсу, что ему необходимо немного прогуляться, чтобы привести мысли в порядок, Марк пересек огород и направился к Мэнор-Лодж. Но если он ожидал что-либо узнать от Веры Доусон, то глубоко заблуждался. Более того, Марк был потрясен, до какой степени деградировали ее мыслительные способности с августа. Вера не впустила его в дом, а держала у двери и, шамкая старческим ртом, постоянно твердила что-то о несправедливостях по отношению к ней. Теперь Марка значительно меньше удивляли беспорядок и запустение, в которых пребывал Особняк. Он спросил ее о Бобе.
— Ушел.
— А вы знаете куда? Может, он в саду?
В слезящихся глазах сверкнула довольная улыбка.
— Сказал, что его не будет восемь часов. Значит, пошел на рыбалку.
— На рыбалку? На Рождество?
Улыбка исчезла.
— Ему лишь бы со мной время не проводить. Я хороша только для работы. «Иди и убирай там у полковника», — приказывает мне, а я ведь иногда утром и с постели-то встать не могу.
Марк попытался улыбнуться.
— Не могли бы вы передать Бобу, чтобы он зашел в Особняк? Есть разговор. Если сможет, пусть заглянет сегодня вечером, а если нет, то завтра. Позвольте я напишу ему записку, чтобы вы не забыли.
Она подозрительно прищурилась:
— У меня с памятью все в порядке. И с мозгами тоже.
- К чему снится кровь - Наталья Солнцева - Детектив
- Кофе с молоком - Лана Балашина - Детектив
- Кузнечик - Котаро Исака - Детектив / Триллер
- Охота на скунса - Елена Милкова - Детектив
- Кусочек мела - Гилберт Честертон - Детектив
- Огненная лилия - Наталья Андреева - Детектив
- Мораль красивых девушек - Александр Макколл Смит - Детектив
- Рыцарь справедливости - Алексей Макеев - Детектив
- Кинжал всевластия - Наталья Александрова - Детектив
- Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Грейди Джеймс - Детектив