Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дай мне конфеты, Лео. Я сама отнесу их Габриелю. Ты должен теперь лечь спать, — сказала она и протянула руку. — Я передам ему от тебя «покойной ночи». Но где я найду его?
Лео охотно вывернул карманы и высыпал конфеты в красивые руки матери. Она улыбнулась: такого шоколадного изобилия нельзя было показать деду. Выговор, сделанный за фруктовое мороженое, не ускользнул от ее тонкого слуха.
— Ты должна идти туда, мимо пруда, — объяснил мальчик, указывая на проволочную ограду. — Но только в дом нельзя входить, дедушка это строго запретил, а фрейлейн Бергер говорит, что там живет колдунья с длинными зубами. Конечно, это глупости, и я не боюсь. Ведь не кусает же она Габриеля?
Молодая мать застегнула рубашечку Лео и повела его за руку обратно в замок… У потолка была подвешена лампа с зеленым граненым стеклом, освещавшая магическим светом спальню ребенка. Постель царственного дитяти не могла бы быть роскошнее и изящнее постели этого потомка Майнау. Но, несмотря на всю окружавшую его роскошь, на шелковый полог, на дорогие кружева и шитье, украшавшие подушки и простыни малютки, бедному ребенку недоставало нежной заботы… Его сна не охраняла добрая любящая рука, хотя бронзовый ангел и поддерживал шелковые складки полога и простирал над ним свои блестящие золотые крылышки…
Из соседней классной комнаты доносились веселый хохот и звон стаканов. Лиане казалось, что душа умершей матери должна, грозная, витать здесь и чертить на стене «Mene, Tekel…»[9] забывшей свои обязанности наставнице.
— Мама, — сказал ребенок робко и торопливо, лаская ее своими маленькими ручками, в то время как она заботливо укрывала его одеялом, — как хорошо, когда ты здесь! Ты всегда будешь приходить? Первая мама никогда не приходила к моей кровати… А ты и правда пойдешь к Габриелю и отнесешь ему от меня шоколад?
Лиана пообещала. Успокоенный ребенок склонил свою головку на подушку, и минут через пять его ровное дыхание показало Лиане, что он уже заснул. Неслышным шагом вышла Лиана из комнаты и заперла снаружи дверь, в которую он выбежал.
Глава 7
Пробило половину одиннадцатого, когда Лиана снова вышла в цветник, расположенный перед окнами ее комнат. Вдали виднелась проволочная ограда. «Козел отпущения», как назвал сегодня Рюдигер бледного молчаливого мальчика, вероятно, уже давно спал, но не он был главной причиной снедавшего молодую женщину непреодолимого желания отправиться к таинственному убежищу. Обернувшись, она внимательно осмотрела старинный замок, который в своем строгом великолепии, с массивными сводами, с резными листочками клевера, украшавшими сводчатые окна, и с фигурой покровителя рода на выступе фасада, величественно возвышался наподобие аббатства, облитый серебристым светом луны. Все окна были темны, только из нижнего зала пробивался свет лампы в темноту колоннад… Ей показалось, что, прислонившись к одной из колонн, неподвижно стоял какой-то человек и пристально смотрел в полуотворенную дверь — воображение! Ни одним движением не выдал он своего присутствия. То, вероятно, была тень, падающая от колонны.
Молодая женщина с сильно бьющимся сердцем шла по узкой песчаной тропинке, головы ее касались нижние ветви орешника и можжевельника; но вот затворилась за ней калитка в ограде, и характер растительности изменился: на мягкой зеленой мураве поднимался могучий индийский банан, широкие листья которого бросали на траву гигантскую тень. Потом тропинка нырнула в густой кустарник. Кругом искрились мириады светлячков; наверху, в ветвях, раздавался шорох; оторванная ветка упала на плечо молодой женщины. Справа и слева к ней протягивали свои маленькие лапки обезьяны; эти существа с лукавыми мордочками с любопытством заглядывали ей в лицо. Она невольно провела рукой по лбу, как бы желая освободиться от тяжелого сна. А что, если из темной зелени высунется голова пестрой змеи с открытой пастью или выступит неуклюжий исполин слон, чтобы растоптать ее своими мощными ногами? Она, насторожившись, остановилась, но из куста выпорхнула только испуганная цесарка, а через несколько шагов расступились кусты и деревья, и ей открылась неподвижная, как зеркало, поверхность пруда. Золотые купола индийского храма величественно поднимались к небу, его мраморные ступени как будто вели к священным водам Ганга, а не к пруду посреди немецкой долины.
Тяжело дыша от невольного страха, который вызывает в нас одиночество в неизвестной местности и вопреки которому неудержимо влечет нас вперед, Лиана медленно обошла пруд, не подозревая, что белая одежда ее, стройная фигура и роскошные золотые волосы, отражаясь в поверхности пруда, придали какое-то особенное очарование этому своеобразному пейзажу. Она не подозревала также, что, когда затворилась за ней калитка, виденная ею тень отделилась от колонны и неслышно последовала за ней, как будто золотистые косы, сбегавшие вдоль ее спины и блестевшие в лунном свете каким-то фосфорическим блеском, обладали магнетизмом, с непреодолимой силой увлекавшим за собой эту тень.
Показались белые стены низенького домика; вокруг него вилась песчаная дорожка, и весь он утопал в кустах роз чудных сортов. Тут цвели и благоухали карликовые и штамбовые розы, а с обеих сторон на дорожку склоняли ветки чайные розы под тяжестью бледных цветов, точно убаюканных кротким светом луны. С виду этот домик был таким легким, что, казалось, его снесет первый сильный порыв ветра вместе с тростниковой крышей и бамбуковыми столбиками веранды. Окна были большими, их защищали точеные деревянные решетки.
С опаской ступила молодая женщина на низенькую ступеньку веранды, пол которой был устлан циновками из пальмовой коры; они были такими гладкими, блестящими и свежими, как будто предназначались для охлаждения ног утомленного зноем индийца. Сквозь решетку окна пробивался свет лампы, подвешенной к потолку; штора из пестрой плетенки опускалась до того места, где был сердцеобразный вырез в деревянной решетке. Через это-то отверстие Лиана могла увидеть большую часть комнаты.
У противоположной стены стояла кровать из тростника. На белых как снег простынях лежало необыкновенно нежное существо, лицом уткнувшееся в подушки, и потому трудно было понять, женщина это или ребенок. Мягкие складки белого кисейного одеяния почти полностью прикрывали ноги, чрезвычайно маленькие и мертвенно-бледные. Обнаженная до самого плеча, худая и тонкая, как у тринадцатилетнего ребенка, рука тяжело свесилась с кровати, широкие блестящие золотые браслеты охватывали запястье и руку повыше локтя и производили неприятное впечатление: казалось, они раздражают эту нежную кожу… Высокая, крепкого сложения женщина, стоявшая у кровати с серебряной ложкой в руке и упрашивавшая лежащую, стараясь придать своему грубому голосу мягкие интонации, была знакома Лиане — ее представили ей после брачного обряда как госпожу Лен, ключницу замка.
- Семь нот любви - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Тайна старой девы - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Эгоист - Эльза Вернер - Исторические любовные романы
- Немного грешный - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы
- Брак по расчету - Николь Джордан - Исторические любовные романы
- Идеальный брак - Лана Кор - Исторические любовные романы
- Развеянные чары - Эльза Вернер - Исторические любовные романы
- Рено, или Проклятие - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Мельник и Мавка - Ольга Самсонова - Исторические любовные романы / Мифы. Легенды. Эпос / Прочее
- Белый рыцарь - Жаклин Рединг - Исторические любовные романы