Рейтинговые книги
Читем онлайн Цербер. Найди убийцу, пусть душа твоя успокоится - Александр Александрович Гоноровский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 63
Бестужев-Рюмин, Каховский…

– Отчеркните, ваше величество, – подсказал Татищев.

Николай Павлович сложил ладони вместе:

– В России давно не казнили.

– В России давно не казнили, ваше величество, – согласно кивнул Татищев, – потому что казнили вовремя. Мне двенадцать лет было, когда матушка Екатерина Великая Пугачёва четвертовала. И полвека тихо.

Николай опустил глаза в список, палец снова заскользил по фамилиям.

– Что же теперь? – спросил Татищева государь.

– Зачинщиков четвертовать. Остальных повесить.

На лице старика на миг возникла сострадательная гримаса – пришла пора облегчиться.

– Генерал, – Николай обратился к Бенкендорфу. – Не кажется ли вам, что кровопролитие сие – дикость?

В кабинете повисла тишина. Стучали напольные часы. Было слышно, как в дальней комнате смеются и играют дети.

С утра Бенкендорф размышлял о казни как назидании для общества. И пришёл к странному выводу, что никакого назидания не выйдет. Казнь заговорщиков – это не наказание и не венец мученика. Это знак, что власть заметит деяние тех, кто придёт следом. А те, кто придёт следом, всегда хуже тех, кто были до. Они лишь повторят чужой путь по низвержению закона. А власть снова будет карать. И эта взаимность власти и общества приведёт лишь к тому, что живой процесс построения государственности заменит безликая, лишённая мысли, диалога и рефлексий процедура. Она овладеет человеком, приведёт к вырождению, и тогда миром будут править самые низменные и недостойные существа. Народная волна может вынести на поверхность лишь мусор.

Бенкендорфу предстояло выбрать: поделиться своими мыслями или промолчать.

– Дикость, ваше величество, – лицо Бенкендорфа выражало лишь согласие с неизбежным.

Николай Павлович занёс перо над списком:

Известно мне: погибель ждётТого, кто первый восстаётНа утеснителей народа…

Бенкендорф и Татищев недоумённо переглянулись.

Государь продолжал:

Судьба меня уж обрекла,Но где, скажи, когда былаБез жертв искуплена свобода?

– Ну? – Николай Павлович посмотрел на присутствующих, как гувернёр на детей, не желавших усвоить урок. – Своих поэтов надобно знать, господа. Кондратием Рылеевым писано.

Скрывая общую неловкость, Николай подчеркнул фамилию.

Возле восточной стены земляного вала кронверка Петропавловской крепости мужики устанавливали в яму свежеструганый белый столб. Другой такой же был врыт поодаль.

– Нава-лись! – слышался крик. – Взяли! И-и раз! И-и раз!

Мастер с планом виселицы в руках поднял голову, посмотрел сквозь солнечный свет на криво стоящий столб и, обратившись к придурковатому подмастерью, произнёс с немецким акцентом:

– Надо было яму на пол-локтя глубже…

Тот понимающе затряс нечёсаной головой.

– Ровняй! – махнул мастер мужикам.

Четверо выпрямили столб, двое засыпали в яму битый кирпич и принялись заливать из ведёрка гашёную известь. В вырубленные на столбах пазы вогнали мощную суковатую перекладину, на которой было закреплено пять верёвок с петлями. Весело застучали молотки, приколачивая перекладину к столбам блестящими коваными гвоздями.

Внизу мужики возились с досками помоста – подгоняли и укладывали их на подготовленный каркас. Голые спины лоснились на солнце, покрывались укусами слепней, но работа спорилась. Словно при строительстве нового дома, хорошо пахло свежим деревом, смолой и железом.

Принесли новый ящик с гвоздями. Мужики принялись приколачивать доски к основанию помоста. Центральная его часть была подвижной и удерживалась вставленным в гнездо бревном. Мастер-немец подошёл, взял конец крепящейся к бревну верёвки, намотал на жилистую руку.

– Zerstreuest[23], – сказал негромко.

Мужики не поняли, но отошли подальше. Мастер потянул веревку на себя. Бревно, подпирающее помост, вывалилось из гнезда. Помост рухнул. Верёвочные петли качались над пустотой.

Мастер удовлетворённо кивнул:

– Gut[24]! – утёр со лба пот. – Всем на водку!

июнь 1826

Летние облака плыли в синеве. Над погостом гудели колокола. Двое могильщиков в рваных, пахнущих землёй рубахах раскапывали ещё не осевший холм. Лавр Петрович и двое ищеек наблюдали за их работой. Погост был большим и бестолковым, могилы тесно лепились одна к другой.

– Народу в этом году больше преставилось, чем в прошлом, – сказал первый могильщик.

– Говорят, сейчас смерть по домам ходит, – сказал второй, вгоняя штык в сухую землю. – Как из Таганрога тело государя нашего Александра Павловича привезли. Так она и ходит. Видали её и на Невском, и у Адмиралтейства. Кости белые, а коса мужицкая, в зазубринах. Мало ей императора, значит.

– Типун тебе на язык, Егорша… – отозвался первый могильщик.

– Что, и по кладбищу ходит? – с интересом спросил второй ищейка.

– Кладбище-то ей на что? – первый могильщик высморкался в песок. – Тут и так все мордой в бузину.

Смолкли колокола; в остывающем от звона воздухе глухо кричали вороны. Второй могильщик перестал копать, опёрся на лопату, вязко сплюнул, утёр рот.

– Ежели посередь покойников прятаться, то она тебя, может, и вовсе не сыщет, – сказал. – Здесь никто второй раз не умирает.

– Кидай давай! – Лавру Петровичу надоело ждать.

Могильщики принялись за работу. Вскоре земля была раскидана, в неглубокой могиле показалась тёмная крышка гроба. Могильщики ухватили его с обеих сторон и, покряхтывая, выволокли из ямы на песок.

Лавр Петрович зыркнул на ищеек:

– Ну?

Ищейки вытащили из-за поясов топоры и принялись выковыривать гвозди. Гвозди были забиты в сырое дерево, вынимались с трудом. Первый ищейка, пытаясь вытянуть гвоздь за шляпку, поранил руку, испачкал гроб кровью.

– Ты ё… – сунул он палец в рот. – Хорошо хоть гроб тёмный. Кровь не так видна.

Лавра Петровича удивили эти слова. Их никак не удавалось привинтить ко всему остальному, что говорил ищейка в своей жизни. Смысла в них всё одно не было никакого. Но всё же оставалось внутри странное чувство, будто посреди чистого поля на мгновение выглянул и пропал суслик.

Справившись с гвоздями, ищейки ухватились за тяжёлую крышку, сдвинули в сторону.

В гробу лежала та девушка, которую генерал Бенкендорф видел среди жертв мятежа на Сенатской площади. Чистое лицо всё ещё светилось изнутри и казалось живым. Первый ищейка наклонился над телом.

– Будто спит, – сказал.

Лавр Петрович тяжело глянул на могильщиков:

– Третья могила! И что?!

– Наше дело зарыть, – развёл руками первый могильщик. – А уж всех упомнить мы не могём. Затишья-то на покойничков не бывает – несут и несут…

– Здеся он был, вот те крест, – сказал второй могильщик. – Здоровенный такой. И дыра в горле.

– Опять же, народец пришлый дощечки с нумерами на костры таскает, – первый могильщик махнул рукой в дальний предел кладбища. – Должно, там прикопали…

– Должно… – передразнил Лавр Петрович. – Веди давай.

И сам первым зашагал вдоль свежих без крестов могил. Первый ищейка отправился за ним.

Второй ищейка склонился над выкопанным гробом, вгляделся в лицо девушки.

– Эту барышню в декабре спрятали, – сказал ему второй могильщик. – Весна поздняя. Лето стылое. Песок в яме сухой. Она год такая проспит. А ежели просушить…

Первый могильщик, уже успевший уйти вперёд за Лавром Петровичем и первым ищейкой, окликнул его:

– Егорша!!! Нам всех обратно ещё!..

Второй могильщик пошёл догонять остальных. Ищейка задержался у гроба, протянул руку к лицу девушки, но, не коснувшись, замер. Налёг на крышку и, задвинув её, поспешил за всеми.

Дошли до конца кладбища. Первый могильщик огляделся по сторонам, и вдруг лицо его просияло. Он воткнул заступ в свежий могильный холм возле облупившейся ограды.

– Вот же ж!

Лавр Петрович недоверчиво

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 63
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Цербер. Найди убийцу, пусть душа твоя успокоится - Александр Александрович Гоноровский бесплатно.
Похожие на Цербер. Найди убийцу, пусть душа твоя успокоится - Александр Александрович Гоноровский книги

Оставить комментарий