Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мэтт высадил девушек у дома Бонни, где они в напряженных раздумьях провели остаток вечера. Когда Бонни засыпала, в ее голове звучала ругань Кэролайн.
Дорогой дневник!
Сегодня вечером что-то случится.
Я не умею ни говорить, ни писать, толком не помню, как печатать на клавиатуре, но я посылаю свои мысли Стефану, а он их записывает. У нас нет секретов друг от друга.
Итак, теперь это мой дневник. И…
Сегодня утром я опять проснулась. Я опять проснулась! За окном опять было лето, и все было зеленым. Нарциссы все в цвету. Еще у меня были гости. Я плохо понимаю, что это за люди, но у трех из них цвета сильные и яркие. Я их поцеловала, чтобы больше уже никогда не забыть.
Четвертая была другой. Я видела только грязный цвет и черные полоски. Мне пришлось пустить в ход сильные заклинания белой магии, чтобы она не привела в комнату Стефана темных существ.
Я засыпаю. Я хочу быть со Стефаном, хочу чувствовать, как он меня обнимает. Я люблю Стефана. Я готова сделать что угодно, только бы всегда быть с ним. Он спрашивает: даже летать перестанешь? Даже летать перестану, лишь бы быть рядом с ним и защитить его от любых опасностей. Пожертвую чем угодно, только бы защитить его. Даже жизнью.
А теперь я хочу к нему.
Елена
А Стефану очень неловко, что он пишет в дневнике Елены, но он должен кое-что добавить – вдруг ей когда-нибудь захочется это прочитать, чтобы все вспомнить.
Я записываю ее мысли в виде предложений, но поступали они ко мне не так. Я бы сказал, что они поступали в виде отдельных фрагментов-мыслей. Вампиры привыкают переводить повседневные мысли людей в цельные предложения, но мысли Елены нуждаются в иной расшифровке. Обычно они представляют собой яркие картинки с вкраплениями одного-двух слов.
«Четвертая», о которой она говорит, – это Кэролайн Форбс. Насколько я знаю, Елена знакома с Кэролайн почти с пеленок. Что меня смутило: сегодня Кэролайн пыталась причинить ей вред чуть ли не всеми возможными способами, но, тем не менее, читая разум Елены, я не обнаружил там не только никаких злых чувств, но даже обиды. Чтение такого разума вызывает едва ли не страх.
И вот на какой вопрос мне очень хотелось бы ответить: что происходило с Кэролайн то короткое время, что ее держали в плену Клаус и Тайлер? И насколько сегодня она действовала по своей собственной воле? Может быть, в ней, как зловонные миазмы, остались какие-то частички ненависти Клауса? Или в Феллс-Черч появился новый враг?
И – самое главное – что нам с этим делать?
Стефан,
которого оттаскивают от компь
8
Стрелки старомодных часов показывали три ночи, когда Мередит неожиданно проснулась от беспокойного сна.
И тут же закусила губу, чтобы не заорать. Над ней склонилось перевернутое лицо. Последнее, что Мередит помнила перед тем, как уснуть, – как она лежала на спине в спальном мешке и разговаривала с Бонни про Алариха.
И вот теперь Бонни нависала над ней, только лицо ее было перевернуто, а глаза закрыты. Она стояла на коленях у подушки Мередит, и их носы едва не соприкасались. Добавим к этому странную бледность ее щек и быстрое теплое дыхание, щекотавшее лоб Мередит, – и любой – любой, настойчиво твердила себе Мередит, – был бы обречен на то, чтобы вскрикнуть.
Мередит глядела в полумраке на эти жуткие закрытые глаза и ждала, когда Бонни что-нибудь скажет.
Но Бонни села, потом встала, а потом, двигаясь спиной вперед, идеально ловко дошла до стола, где заряжался мобильник Мередит, и взяла его в руки. Видимо, она включила встроенную видеокамеру – по крайней мере она открыла рот и стала жестикулировать и что-то говорить.
Это было невыносимо жутко. Не было никаких сомнений в том, что доносится из уст Бонни. Это была речь, звучащая задом наперед. Непонятные звуки, то гортанные, то высокие, складывались в ритмический рисунок, который все знают по фильмам ужасов. Но говорить так специально… никто, никакой человеческий разум на это не способен. У Мередит появилось страшное ощущение, что это какое-то существо пытается дотянуться до них своим сознанием, докричаться сквозь невообразимые измерения.
«Может быть, оно и живет задом наперед, – думала Мередит, пытаясь отвлечься, пока пугающие звуки все лились и лились, – и ему кажется, что задом наперед живем мы. Может быть, мы с ним просто… не пересекаемся…»
Она поняла, что ее силы на исходе. Ей уже стало казаться, что она понимает смысл этих слов и даже целых фраз, произнесенных в обратном порядке, и там не было ничего приятного. Пожалуйста, ну пусть это прекратится, и прекратится немедленно.
Завывания, бормотания…
Лязгнув зубами, Бонни закрыла рот. Звуки оборвались. А потом, словно на видеозаписи, прокрученной задом наперед на замедленной скорости, она, пятясь, дошла до спального мешка, присела на корточки, заползла в мешок, положила голову на подушку – и за все это время ни разу не открыла глаз.
Мередит никогда не видела и не слышала ничего более страшного – а уж страшного Мередит видала и слышала немало.
И еще. Оставить запись до утра Мередит просто не могла, как не могла она, скажем, взлететь. По крайней мере без посторонней помощи.
Она встала, на цыпочках дошла до стола, взяла мобильник и вышла в соседнюю комнату. Там она подключила телефон к своему компьютеру, чтобы прослушать это записанное задом наперед сообщение по-нормальному.
Она послушала его один раз, второй и приняла решение: Бонни вообще не должна его слышать. Она перепугается до одури, и тогда друзья Елены лишатся возможности взаимодействовать с паранормальным миром.
Помимо неестественно звучащего голоса, там были еще и звериные завывания… а уж сам голос ни в коем случае не был голосом Бонни. Это вообще не был человеческий голос. Когда запись воспроизводилась в нормальном направлении, он звучал едва ли не страшнее, чем в обратном, – и, возможно, это означало, что, кем бы ни было это существо, для него было естественно говорить задом наперед.
Сквозь завывания, искаженный смех и звериные звуки, словно бы доносившиеся прямо из саванны, Мередит сумела разобрать и человеческие голоса. И хотя от такой работы волоски у нее на коже встали торчком, будто на морозе, она постаралась вычленить из этой какофонии слова. Мередит стала соединять слова, и вот что у нее получилось:
«Прара… бушшш… денннйе… бу-у-у дет… ф-ф-ф-ф… не… запныммммм и с-с-с-с… тражжжж… ным. МЫЫЫЫЫЫЫ с та…. БОЙЙЙЙЙ… да-а-ал жныыыыыы бытьрядомммммм…. ка-а-а… гда-а-а-а… она пра-а-а будитц-ц-ц-ца. ПОТОМ… назззззззз… („ней“? или это было просто завывание?) ужжжжжене… буууудет. ЭТОРРРРРР… абоута… длядруууу… гих-х-х-х-х… рукхххх…»
- Дневники вампира: Голод - Лиза Смит - Любовно-фантастические романы
- Дневники вампира: Голод - Лиза Смит - Любовно-фантастические романы
- Ярость - Лиза Смит - Любовно-фантастические романы
- Оникс - Дженнифер Арментроу - Любовно-фантастические романы
- Ведьма (СИ) - Вега Маришка - Любовно-фантастические романы
- Дочь Пустого - Дельта Корнер - Любовно-фантастические романы / Фэнтези
- Две короны - Кэтрин Веббер - Героическая фантастика / Любовно-фантастические романы / Фэнтези
- Вечное объятие (Демоника – 4,5) (ЛП) - Ларисса Йон - Любовно-фантастические романы
- Отбор настоящей принцессы. Книга II. Между разумом и сердцем (СИ) - Любовь Вакина - Любовно-фантастические романы
- Нет голода неистовей - Кресли Коул - Любовно-фантастические романы