Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мой отец, — утверждал Квидо, — силился преодолеть собственные гены.
Крупный, хотя и несколько своеобразный заказ получил он в это время от бабушки Либы, которую последовательная профилактика в отношении канцерогенных веществ побудила не только собирать различные лекарственные травы, но и привела ко всяким мистическим заморочкам. Однажды приглашенный за определенное вознаграждение корзинщик подтвердил ее предположение, что всепроникающие электромагнитные волны проходят через ее мансарду по диагонали, и с легкостью убедил ее, что кровать всенепременно должна учитывать это направление. Таким образом, классический прямоугольный комод сразу же стал неприемлемым, и возникла потребность в шкафчике совершенно иной формы — трехгранной.
— Угловые диваны я видел, — сказал отец Квидо, ознакомившись с бабушкиными требованиями, — но угловой шкафчик для перин, вероятно, будет первым и единственным в республике. Мы еще дождемся того, что я буду сколачивать для нее ложе факира, — мрачно сказал он жене, но про себя был рад, что у него нашелся вполне легальный повод пропадать в мастерской до поздней ночи.
Пожалуй, еще более впечатляющим, чем вера в силу электромагнитных волн, было убеждение бабушки в том, что походы с подругами на восток, то бишь в направлении, противоположном вращению Земли, способствуют ее физическому омоложению. Отец Квидо не раз и не два пытался доказать ей — однажды даже с помощью круглой кухонной люстры, цветных фломастеров и ручного фонаря, — что эти ее теории, мягко говоря, иррациональны, но доводы его ни к чему не привели — он только сорвал с крюка на потолке люстру. Поистине с галилеевским упорством бабушка утверждала, что с каждым поворотом шоссе или лесной тропы на восток она-де однозначно ощущает, как своими ногами буквально раскручивает Землю, примерно так, как медведь в цирке лихо раскручивает цилиндр или шар.
— А на поверку получается, что я иду против времени, — объясняла она.
Мать Квидо не верила бабушке, считала, что та играет с ними какую-то глупую шутку, цель которой, возможно, заставить семью более сочувственно относиться к ее солидному возрасту. Но как-то раз Зита убедила мать Квидо, что бабушка к своим теориям относится абсолютно серьезно.
— Она идет в нескольких шагах впереди нас, в руке компас, и вдруг бросается вперед как безумная, — с грустью описывала Зита эту картину.
— Куда ты летишь, Либушка, — кричат ей вдогонку подруги, но бабушка их не слышит: своими ногами она раскручивает планету и летит сквозь время. С ее икр исчезают варикозные вены, дряблые мышцы становятся упругими, каждый шаг легче и пружинистей предыдущего. Сгорбленные плечи расправляются, крепкие, полные груди натягивают ткань клетчатой рубашки. Седые волосы обретают цвет и блеск, густеют, пряди, выбиваясь из пучка, при каждом шаге подпрыгивают вокруг гладкого, молодого лица. Воздух чистый и свежий, дышать им — одно наслаждение. Деревья так и мелькают кругом, а там впереди, на опушке леса, ждет, возможно, красивый, умный юноша, что куда симпатичнее всех этих незнакомых старушек, выкрикивающих что-то у нее за спиной. Сердце ее бьется спокойно, ритмично, белозубой улыбкой она улыбается миру. На дворе — тысяча девятьсот тридцатый год, и бабушке восемнадцать лет.
— За ближним поворотом все равно догоним ее, — успокаивает Зита запыхавшихся подруг.
И в самом деле: когда дорога сворачивает на север, бабушка Либа останавливается и ждет. Прислонясь к дереву, она с трудом переводит дыхание, глаза ее источают какую-то нечеловеческую усталость.
— Все будет хорошо, девочка, — говорит ей Зита с тревогой и дает таблетку. — Вот мы и опять здесь.
5) Наступило Рождество. Дедушке Иржи предстояла операция, и, стало быть, приехать он не смог. Поэтому Квидо, его мать и бабушка Либа привезли ему подарки в больницу, за день до праздника. Дедушка был бледен, но улыбался. На столике у его кровати Квидо увидел маленькую, довольно толстую книгу; обложки не было, так что ни названия, ни автора не определить.
— Что ты читаешь? — спросил деда Квидо, ибо книги возбуждали в нем все большее любопытство.
— И не спрашивай! Сонеты Шекспира! — засмеялся дедушка. — Иными словами: теряю разум. Знаешь, что значит, когда юрист начинает читать Шекспира? — весело обратился он к дочери.
— Не знаю, — ответила она.
— Притвора, знаешь! — сказал дедушка. — А как поживает Пако?
Сочельник с утра проходил в умиротворенной обстановке; не нарушила ее даже Нега, которая еще утром сожрала половину приготовленного на ужин индюка, ни мать Квидо, сделавшая из его остатков отбивные и поджарившая их на канцерогенной тефлоновой сковороде, ни даже бабушка Либа, с отвращением спустившая эти отбивные в унитаз, — непривычное отсутствие дедушки делало всех чрезвычайно терпимыми. Эту умиротворенность частично нарушил Квидо.
— Что это за дребедень? — спросил он без околичностей, не обнаружив даже в последней коробке своих подарков ни желанной черной шляпы с широкими полями, ни черно-белого кожаного футбольного мяча. Он нимало не старался скрыть своего разочарования, тем паче симулировать какую-то радость. Родители загадочно улыбались. Маленький Пако увлеченно возился со своими подарками.
— Вы в самом деле купили это для меня? — спросил Квидо ломающимся голосом. — Наверное, это шутка? Если да, то плохая.
— Погоди… — Мать Квидо откашлялась, но он не дал ей договорить:
— Раз уж я не отказался от участия в этой унылой церемонии с воображаемым посланием младенцу Иисусу и совершенно недвусмысленно сказал, что мне позарез нужна черная шляпа с широкими полями, то я ожидал, что вы хотя бы учтете мое желание! — раздраженно заявил Квидо.
— Квидо! — с укором сказал отец.
— Я мог бы понять, — продолжал Квидо, повысив голос, — если бы не получил ничего… Бог свидетель — ваше экономическое положение я всегда максимально учитываю и, естественно, простил бы вас, получи я в подарок темно-синюю или коричневую шляпу, хотя в таких цветах на трезвую голову и выйти стыдно на улицу, но тут по крайней мере было бы явное стремление удовлетворить мое желание! Однако этот фиговый футбольный мяч я вам ни за что не прощу…
Пако испуганно взглянул на брата.
— На Целетной я видела море черных шляп, — сказала бабушка Либа. — И дешевых.
— Ради бога, мама! — сказала мать Квидо.
— Подожди, Квидо… — сказал отец.
— Не подожду, — заблеял Квидо, — я знаю, я и сам прекрасно знаю, что я не спортивный, очкастый, неловкий, толстый и интровертный тип, а значит, излишне, совершенно излишне делать на это такие дорогостоящие намеки!
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумным сопением Квидо. Его отец возвел глаза к потолку и из коробки за спиной вытащил черную шляпу с широкими полями.
— Это действительно была шутка! — сказал он, растерянно разводя руками.
— У тебя нет чувства юмора? — сказала мать Квидо. — Бабушка, например, смеялась, когда получила компас.
— А теперь не смеюсь. Дурацкий компас! — сказала бабушка Либа.
— Тебе же понравился, — возразила мать Квидо.
— А теперь разонравился! — решительно заявила бабушка.
— А кому же этот мяч? — осторожно спросил Квидо.
— Мне! — сказал отец Квидо и, нагнувшись, ухватил мяч ладонями. Протянув руки вперед, он уставился на мяч очень странным взглядом.
— Как так? — сказал Квидо.
— Именно так, — сказала его мать. — Он уж, верно, забыл, что именно из-за футбола ему пришлось в армии, в Опатовице, бегать ночью в пижаме по спортивной дорожке.
Что муж купил футбольный мяч действительно для себя, она узнала только вчера и до сих пор не могла понять этого.
— Без пижамы, — уточнил отец Квидо, и взор его обратился куда-то в темное прошлое.
— Без пижамы?! Бедненький! Этого ты мне не говорил!
— А причина? — робко спросил Квидо, стыдясь своего недавнего выпада.
— Игра рукой, — коротко сказал отец.
— А теперь расскажи, — продолжала развлекаться мать Квидо, — как солдаты из твоего взвода отняли у тебя очки и после учений на стрельбище прикрепили их к жестяному манекену…
— Перед учениями, — неохотно сказал отец Квидо. — По счастью, никто не попал. Пришлось потом проехать по ним походной кухней…
— Ты мне этого не говорил, — смеялась мать. — Ты вообще многое от меня утаил!
— Игра рукой? — участливо спросил Квидо.
— Это тоже. И в свои ворота!
— Так что ты купил мяч, чтобы, так сказать, повспоминать прошлое! — сквозь слезы смеялась мать Квидо. — Но, учитывая характер воспоминаний, это, боюсь, будет скорее походить на психоанализ.
— Компас, конечно, лучше, — сказала бабушка Либа, очнувшись на мгновение от полусна.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Из Фейсбука с любовью (Хроника протекших событий) - Михаил Липскеров - Современная проза
- Клоун Шалимар - Салман Рушди - Современная проза
- Волшебный свет - Фернандо Мариас - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- ЛОУЛАНЬ и другие новеллы - Ясуси Иноуэ - Современная проза
- Одарю тебя трижды (Одеяние Первое) - Гурам Дочанашвили - Современная проза
- Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
- Догадки (сборник) - Вячеслав Пьецух - Современная проза
- В прошлом веке… - Александръ Дунаенко - Современная проза