Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вас вызывают по первому, лейтенант!
Она опомнилась, взяла трубку.
– Лейтенант О'Шонесси? Говорит детектив Джон Пейн из полицейского управления Филадельфии. У нас тут вчера произошло убийство, и мы разыскиваем родственников жертвы. У вас, кажется, есть Элмвудский приют. Там живет отец нашей жертвы. Администрация приюта отказалась отвечать на мои вопросы, рекомендовала обратиться к вам.
– Имя отца вашей жертвы?
– Эндрю Марки.
О'Шонесси нахмурилась.
– Он умер. Упал с лестницы и расшибся насмерть. Первого мая. Детектив Пейн?
– Простите, лейтенант. Значит, несчастный случай?
– Заключение патологоанатома я не видела, но мой сержант побывал на месте происшествия и говорит, что в самом деле несчастный случай. Администрация приюта сказала, что родственников у него нет.
– Значит, отец и дочь не очень ладили. Муж нашей жертвы утверждает, будто она вела себя так, словно отца вообще не существует. Как это случилось?
– Он открыл дверь на лестницу, ведущую вниз, в кладовую. Дверь почему-то оказалась не заперта.
– И конечно, никаких свидетелей?
– Да, – вздохнула О'Шонесси. Слова «несчастный случай» с каждой секундой теряли смысл.
– Вы знаете, что он отбывал срок?
– Да, я слышала. Кажется, в середине семидесятых годов.
– А вам известно, что он сдал своих подельников?
– Нет.
– Одним из них был Энтони Скалья.
– Скалья? Кто он?
– Второй человек в семействе Гамбино. Он занял место Петро Готти.
– Не может быть! Так долго откладывал разборку…
– Как знать, как знать. У последних двух поколений организованной преступности в Нью-Йорке страшные дела творятся.
– Понятно… Дайте объективку на вашу жертву. Может, нам удастся что-нибудь выяснить.
– Сьюзен Пакстон, до замужества Марки, сорок пять лет. Менеджер в дорогом магазине дамского платья. Девчонкой имела привод за хранение гашиша. Потом никаких правонарушений, если не считать парковку в неположенном месте или превышение скорости. Знакомые ее просто за святую держат. Приходский священник заявил, что в каких только церковных комитетах Сьюзен не председательствовала. Если у нее и имелось что-либо темное в прошлом, она это умело скрывала. В общем, убийца заходит в магазин после закрытия и всаживает в нее три пули. Одну в голову, две в грудь. Потом уходит, ничего не взяв. Ни изнасилования, ни ограбления. Мотив непонятен. Не думаю, чтобы он стрелял из спортивного интереса, лейтенант. Похоже, что они были знакомы.
– Помимо отца, она в Уайлдвуде была с кем-нибудь связана?
– Нет. Детство на Восточном побережье для нее как бы не существовало. И так продолжалось лет тридцать.
– Я посмотрю результаты вскрытия. Дайте мне сутки и номер вашего факса.
– Послушайте, лейтенант, вы можете подержать труп еще немного?
О'Шонесси подумала. Может, ей нужно самой переговорить с патологоанатомом?
– Да. Сколько времени вам потребуется на размышление?
– Недели полторы, не более.
– В морге полно работы, но я постараюсь сделать что смогу. Полторы недели продержим, если, конечно, не появится какая-нибудь родня и не заявит протест.
– Родня вряд ли появится. Но если что, дайте мне, пожалуйста, знать. Спасибо, лейтенант. Приятно было познакомиться.
– Взаимно.
О'Шонесси записала номер факса своего коллеги.
Створки на окне, выходящие в общую комнату, были открыты, и она видела, как сержант Макгир одной рукой держит у уха телефонную трубку, а другой катает по столу четвертак.
Сержант Макгир был высокий и кудрявый. Почти двенадцать лет прослужил детективом. Когда начальник подразделения ушел на пенсию, его стали считать первым кандидатом на эту должность. Однако О'Шонесси написала экзаменационное заключение лучше его, и городским властям не оставалось ничего иного, как доверить работу женщине.
О'Шонесси хорошо помнила, что сказал Лаудон в первый же день: «Подружись с Макгиром, остальное придет само собой. Он – заветный ключик к твоей успешной работе».
Войти в доверие к Макгиру оказалось легче, чем Келли ожидала. Он не страдал самомнением, и они хорошо сработались. Ему было безразлично, кто у него начальник – мужчина или женщина. С момента ее назначения О'Шонесси взяла за правило посвящать Макгира во все дела. Более того, она, не стесняясь личного состава, при всех спрашивала у Макгира совета. Она знала, как уважали его сослуживцы.
Пошла третья неделя, как Келли не взяла в рот ни одной сигареты. Утром Макгир пошутил: ребята готовы скинуться и купить ей блок. После воскресного происшествия с Энн Карлино Келли сделалась раздражительной. Понимала, что Макгир шутит, но ей чертовски не хотелось, чтобы мужчины подумали, будто их начальница сдала.
О'Шонесси потерла переносицу. Перед ней лежал доклад детектива Рэндалла об инциденте в приюте. Вроде ничего необычного, если учесть возраст Эндрю Марки и старческую рассеянность. И тем не менее…
Увидев, что Макгир закончил разговор, она нажала кнопку вызова.
– Макгир, – сказала Келли, – ты не поверишь…
8
Филадельфия, штат Пенсильвания Суббота, 7 маяВ доме Черри Мур повисла тишина. Прошло больше месяца после ее возвращения из Питсбурга, а она еще не пришла в себя. По ночам мучили кошмары, хотя не такие длительные и страшные, как прежде, и сил они отнимали меньше. Скоро весна принесет солнечный свет и целительное тепло.
Зима – это ужасно, пусть в остальном жизнь складывается удачно. Черри пришла к этому выводу, будучи еще совсем молоденькой. Однажды в полушутку она сказала, что ей не хватает света. Однако это не было шуткой даже наполовину. Существует огромная, ощутимая, невыразимая разница между светом и тьмой, и она, слепая, чувствует ее. Чувствует, наверное, потому, что полжизни ее сознание получало зрительные образы от умирающих.
Конечно, Черри могла жить где угодно, в месте с более теплым климатом, но Филадельфия для нее – родной дом.
На каминной полке громко тикали старинные бельгийские часы. По обе их стороны стояли хрустальные бабочки. Такие же бабочки стояли в спальне, в кабинете, в солярии. Одно время она не могла пройти мимо, не потрогав, не погладив игрушку. Всякий раз, выходя с Бригемом или Пейном за покупками, Черри покупала новую бабочку. Потом увлечение стало менее навязчивым.
Она зевнула. В желудке заурчало. Надо бы поесть, выпить чашку чаю, поспать. Ей лучше спалось днем, Черри чувствовала, что отдыхает. Слава Богу, дни становятся длиннее.
Засыпая и просыпаясь, она слышала, как скребутся о рамы окна ветви клена, и вспоминала, как скреблись ветки клена, когда она была маленькая. На колени ей прыгнул котенок, прижал мордочку к ее груди.
Дом Черри стоял на бруклиновском берегу Делавэра. Из-за внушительного фасада агент по недвижимости полагал, что он выдержан в стиле барокко, но Пейн считал его готикой и назвал «за́мком Мур» – большой, темный, страшный. Неподходящее жилище для слепой одинокой женщины. Больше лестниц и переходов, чем во многих домах – комнат. Черри купила его за причудливую архитектуру, за просторный солярий и лужайку между ним и рекой. Здесь она чувствовала себя и в городе, и на природе одновременно. Засвистел ветер, вороша на столе страницы книги, набранной брайлевым шрифтом. В камине закрутилась зола – восьмиметровая дымовая труба втягивала ее наверх. Черри опустила котенка на пол и пошла в кухню, задевая локтями за косяки.
Над раковиной из нержавейки шелестели кружевные занавески, из приоткрытого окна дуло. Черри зажгла газ, поставила на него почерневший чайник и села на стул.
Когда же они закончатся, эти долгие одинокие дни, о Господи?
С минуты на минуту должен прийти Бригем. Милый мистер Бригем. Но даже его приход не всегда прогонял одиночество.
Прошлой ночью ей снился Карпович, полицейский капитан, с которым она познакомилась в Питсбурге. Поездка в Питсбург была единственной за последнее время вылазкой из добровольной ссылки. Тем самым она оказала услугу одной подруге и уступила настоятельным просьбам Джона Пейна почаще выбираться из дома. Черри взялась за эту работу еще и потому, что она была не трудной и не опасной. Ничто никому не угрожало. Дело не касалось человеческой жизни. Либо она разгадает тайну женщины, пропавшей без вести тридцать лет назад, либо нет.
Значительная часть работы Черри носила спокойный характер. Где она только не побывала, помогая археологам и искателям сокровищ! Далеко-далеко от повседневной жизни и повседневной смерти, от таких географических точек, как Оахака на юге Мексики, от Уолнат-Ридж в Арканзасе и Норвича в Коннектикуте. В самых экзотических местах.
Ей снилось, как Карпович стоит в поле и грустными глазами смотрит на экскаватор, поднимающий бетонную емкость. Потом один из зубьев ковша подцепляет потертый чемодан, и столпившиеся вокруг зеваки видят, как оттуда что-то вываливается вниз. Черри тоже заглядывает в зияющую яму и видит черный пластиковый мешок с надписью «Питсбургская клиника общей терапии». Из прорехи в мешке показывается лицо красивой женщины с каштановыми волосами, лицо, которое постоянно видится ей на ветровом стекле. Страшное, зловещее зрелище.
- ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Элизабет Джордж - Полицейский детектив
- Легавые. Ружье. Загадка Глухого - Хантер Эван (Ивэн) - Полицейский детектив
- Белая как снег - Самюэль Бьорк - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Не оглядывайся - Дебра Уэбб - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Сладких снов - Андерс Рослунд - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Скрытые намерения - Майк Омер - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Елка в подарок - Фредерик Дар - Полицейский детектив
- Сделки больше не будет - Александр Васильев - Полицейский детектив
- Спираль зла - Бернар Миньер - Полицейский детектив / Русская классическая проза / Триллер
- Кровавый чернозем - Фридрих Незнанский - Полицейский детектив