нарушаемой стрекотанием киноаппаратуры, послышался звон отскочившей от пола гильзы. Человек в клетке дёрнулся, на секунду обмяк, но тут же выпрямился схватившись за прутья решётки и посмотрел ошалевшими глазами на стрелявшего. Помощники отметили в блокнотах время и характер ранения. В соседних клетях узники безучастно наблюдали за происходящим. Выдержав двухминутный интервал майор скомандовал.
— Следующая цель. Готовьсь. Целься в голову. Огонь.
Ещё выстрел. Смертник откинулся назад, осел, потом медленно поднялся держась за прутья. Выдержав временной интервал Дроздов отдал распоряжение.
— Третий. Готовьсь. Целься в живот. Огонь.
Выстрел. Человек сложился пополам, присел на корточки, но через несколько секунд медленно встал. Прошло две минуты.
— Приготовиться к стрельбе из автомата! — громко скомандовал Дмитрий.
Палач взял с тумбочки Калашников. Передёрнул затвор.
— Четвёртый! Очередью грудь и ноги! Огонь! — отдал приказ Дмитрий.
Полетели сверкая омеднённым покрытием отработанные гильзы со звоном отскакивая от пола. Человек в клетке начал дёргаться и извиваться в такт попаданиям. Узник рухнул на пол, но через двадцать секунд зашевелился, потом медленно поднялся. Пауза в две минуты.
— Пятый! Очередь от плеча до пояса! Огонь!
Дым от пороха рассеялся. Выдержав временной интервал Дмитрий подошёл к тумбочке, взял из неё специальный щуп и вернулся к первой клетке. Осмотрел рану.
— Время и характер ранения? — спросил он у ассистента подошедшего следом.
— Девять ноль пять. Сердце. Смерть должна быть мгновенная, — доложил он.
— Оператор и один из подручных, ко мне. Вы снимайте, а вы проведите опрос на адекватность.
Оператор встал напротив расстрелянного захватив в кадр помощника с блокнотом.
— Ваше имя? — спросил ассистент.
Человек в клетке поднял на него затуманенный взор.
— Ваше имя⁈ — громче переспросил сотрудник.
— Николай.
— Фамилия⁈
— Кочетков.
— Отчество?
— Михайлович.
— Какой сейчас год?
— Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой.
— Число, месяц?
— Седьмое октября.
— Сколько будет дважды два?
— Четыре.
— Палку нужно распилить на двенадцать частей. Сколько потребуется распилов?
Небольшая пауза.
— Одиннадцать.
— Вы заходите в малознакомую комнату, которая затемнена. В ней есть две лампы — газовая и бензиновая. Что вы зажжете в первую очередь?
— Газовую.
Ассистент подчеркнул в блокноте слово «СПИЧКА» и отметил галочкой «НЕВЕРНО». Задал ещё несколько вопросов.
На опрос хватило три минуты. Майор подошёл ко второму.
— Время и характер ранения?
— Девять ноль семь. Голова. Смерть должна быть мгновенная.
— Опросить.
Тест выявил неадекватность больше пятидесяти процентов. Подошли к третьему.
— Время?
— Девять ноль девять. Смерть не наступила.
— Смерть не наступила, — Дмитрий на секунду задумался. — Возможна через десять минут, — майор ткнул щупом в рану, отверстие оказалось сквозным. Он пошевелил им. — Слабая реакция на боль. Ждём, — Дроздов начал вытягивать щуп, как вдруг почувствовал, что стержень выходит с натягом. С трудом вытащив его, майор попытался снова втолкнуть обратно, но щуп уже не проходил сквозь тело. — «Какой однако быстрый процесс регенерации,» — подумал он, а вслух сказал. — Четвёртый, что с ним.
— Девять одиннадцать. Смерть не наступила.
— Ждём. Как пятый?
— Девять тринадцать. Смерть не наступила.
— Тоже ждём. После наступления первичной смерти проведите опрос третьего, четвёртого и пятого на адекватность, — распорядился Дмитрий.
Пока выдерживалось время после первого расстрела, участники эксперимента вышли покурить в специально отведённое для этого место.
— Я вот не понимаю, зачем проводить второй расстрел, — удивлялся один из ассистентов. — Ведь после первого они как бы уже убитые, но при этом живые, несмотря на смертельные ранения. Задание выполнено, после убийства люди не умирают. Ведь так?
— Так, — кивнул Дмитрий. — Я сам не совсем понимаю эту канитель. Изначально было решено после вакцинирования убить подопытных и дождавшись их перехода в другое состояние, зафиксировать поведенческие реакции. Смогут ли они адекватно воспринимать окружающую обстановку. Всё-таки подопытные не животные, на которых ранее проводились подобные опыты, а люди.
— Всё это проводиться применительно к условиям реального боя, — пояснил особист. — Что будет с человеком, уже получившем смертельное ранение и снова словившем пулю. Как он себя поведёт. Умрёт или нет.
— Получается, что опыты уже выполнялись? — задался вопросом ассистент. — Только там убивали всего лишь раз? — сказал он посмотрев на кегебешника.
Особист глубоко затянулся и выпустив дым вверх многозначительно произнёс.
— Может и выполнялись.
— Выполнялись, — подтвердил Дмитрий. — В институте, где работает Громов, но совсем не таким образом. Там никого не расстреливали. Как раз из-за такого эксперимента, закончившегося трагедией, проект и прикрыли.
— Неужели в институте работали со смертниками, — удивился второй ассистент.
— Нет конечно, — ответил Дмитрий. — Работали с неизлечимо больными, находящимися на пороге смерти.
— И их убивали, — поинтересовался первый ассистент.
— Нет, — ответил Иван Васильевич. — Ждали биологической смерти. После неё подопытные воскресали. Мне Громов накануне про это рассказывал. Здесь, как вы уже поняли, опыт проводится по другому. Причина смерти насильственная, для этого меня сюда и определили.
Через полчаса, после первой стадии, начали подготовку к повторному расстрелу. Всех подопытных заставили снять рубахи. Ассистенты отметили в блокнотах, что полученные ранее ранения зарубцевались. Дмитрий подошёл к первой клетке и повернувшись к палачу сказал.
— Иван Васильевич, по команде стреляйте. Я буду находиться рядом. Хочу посмотреть на процесс регенерации.
— Дима, я не имею права. Это грубое нарушение инструкции. Вдруг рикошет от прутьев или рука дрогнет. Нет, — твёрдым тоном сказал палач.
— Тогда поставить камеру рядом, — распорядился Дмитрий.
Установили аппарат. Включили. Оператор, поставив автоматический режим, удалился от кинокамеры на безопасное расстояние. Майор подошёл к палачу. — Вы готовы?
— Да, — жёстко ответил Иван Васильевич.
— На рубеж! — громко скомандовал Дроздов. — Целься в грудь! Огонь! — грохнул выстрел. — Целься в сердце! Огонь! — снова выстрел.
Человек в клетке только покачнулся от попавших в него пуль. Дмитрий, выждав пол минуты подошёл вплотную к клетке и осмотрел ранения. Крови почти не было. Раны, прямо на глазах от краёв начали покрываться коричневатой коркой, пока полностью не закрылись. Корка тут же сгладилась, оставив на теле тёмно-коричневые пятна. У майора от увиденного пересохло в горле, а на душе стало тревожно и жутко.
— Ты меня слышишь? — тихим голосом, плохо скрывающим волнение спросил Дмитрий.
Узник поднял голову и посмотрел в глаза майору. — Да.
— Как тебя зовут?
