Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Было уже почти три часа утра, когда я возвратился домой с заседания кабинета министров в доме князя Голицына. Министры были раздражены и в то же время подавлены, явно страдая от сознания тяжести ответственности, лежащей на них, а их настроение подействовало и на меня. Хотя я необычайно устал, но еще долго не мог уснуть, так как был слишком возбужден. В шесть утра меня разбудил телефонный звонок. Это был градоначальник Балк, позвонивший сообщить, что в казармах лейб-гвардии Волынского полка фельдфебель Кирпичников застрелил своего старшего офицера, штабс-капитана Лашкевича, прикомандированного к учебной команде. Убийца затем исчез, не оставив следов, и состояние духа названного полка весьма опасно. Сообщение Балка встревожило меня, так как данный случай показывал, сколь далеко уже зашла анархия в армейских казармах.
Так как это убийство было в компетенции военных властей, я не мог самостоятельно предпринять никаких шагов, но попытался связаться с Хабаловым. Однако все мои попытки дозвониться до него оказались безуспешными, на все вопросы о его местонахождении я не мог получить никаких внятных и прямых ответов.
Упомянутый выше Кирпичников впоследствии опубликовал воспоминания за границей, где искренне признавал, что, совершив свой поступок, убежал из казармы, не имея ни малейшего представления, куда идти; через час его могли приветствовать как героя, а могли вздернуть на фонарном столбе. И, конечно, это наивное наблюдение вполне соответствовало данному моменту: никто в Петрограде не имел никакого понятия, как повернутся события через несколько часов.
Из своего окна я мог видеть, что улицы слишком многолюдны для этого часа. Скоро появились военные авто, мчавшиеся на головокружительной скорости во всех направлениях, а затем вдали послышались отдельные винтовочные выстрелы.
Телефон снова зазвонил: это опять был Балк с еще одной тревожной новостью: генерал-майор Добровольский, командующий инженерным батальоном, только что убит своими людьми.
Дальше события развивались со страшной скоростью. После того как был застрелен капитан Дашкевич, Волынский полк поднял мятеж, солдаты выгнали других офицеров из казармы и двинулись к находившимся неподалеку казармам Преображенского и Литовского гвардейских полков, которые тоже присоединились к восстанию. В казармах Литовского полка мятежники захватили оружие, и теперь солдаты, вооруженные винтовками и пистолетами, мчались на грузовиках через весь город.
Толпа штурмом взяла дом предварительного заключения и освободила всех заключенных; то же вскоре произошло и в других тюрьмах столицы Полицейские участки в отдаленных районах города подверглись штурму толпы; полицейские, которым не удалось бежать в гражданской одежде, были безжалостно убиты самым зверским образом, а здания — подожжены. В районе Литейного мародерство в помещениях полиции приняло особенно серьезные размеры. Вскоре мне сообщили по телефону, что освобожденные преступники подожгли архив Петроградского окружного суда; в результате было уничтожено очень много ценных и незаменимых документов.
Стало очевидно, что ситуация чрезвычайно серьезная. Несколько последних дней, как было сказано выше, Петроград находился в руках военных властей. Но они показали свою неспособность предотвратить убийства офицеров восставшими солдатами и подавить их мятеж железной рукой. Было очевидно, что люди отказываются подчиняться своим командирам. Этот факт подтверждался каждым новым приходившим ко мне сообщением. Мятежники обезоружили всех офицеров, до которых могли добраться, все попытки сопротивления немедленно наказывались смертью. Подразделения саперов, которые остались верными и пытались противостоять восставшим, были подавлены, и подобным образом удалось взять штурмом Военное училище на Кирочной улице и разоружить курсантов. Число бунтовщиков все возрастало, так как толпы из разных частей Петрограда массами присоединялись к ним, и можно было не сомневаться (так как грабежи и мародерство продолжались), что восставшие овладели и оружием.
Мост, соединявший район Литейного с Выборгской стороной, находившейся к северу от Невы, некоторое время защищали несколько мужественных полицейских офицеров, вооруженных пистолетами, но в конце концов мятежники взяли его штурмом и напали на казармы Московского гвардейского полка на Выборгской стороне. Этот полк еще держался, в особенности учебное его отделение, оказавшее мятежникам вооруженное сопротивление. Вскоре, однако, верные власти войска были разбиты, после чего и Московский полк тоже присоединился к восстанию.
Я хотел идти в Департамент полиции, чтобы повидаться с Протопоповым, кабинет которого находился в том же здании, но в то время, когда я выходил из дома, меня задержал курьер, сообщивший, что по Литейному проспекту идет стрельба из пулемета. Это полиция пыталась не дать мятежникам перейти Литейный мост. Так как по дороге в Департамент полиции нужно было пересечь Литейный проспект, курьер умолял не подвергать опасности свою жизнь, остаться дома и подождать, пока все не успокоится. Поэтому единственное, что я мог сделать, — связаться по телефону с Департаментом полиции. Мой секретарь сказал, что работа идет, как обычно, но, что понятно, все находятся в состоянии нервного возбуждения. Так как у меня были все основания ожидать нападения толпы на Департамент полиции, я распорядился распустить сотрудников по домам.
Через некоторое время стало очевидно, что эта мера была очень своевременной, так как мой секретарь, который все еще честно исполнял свои обязанности, позвонил вновь, чтобы сообщить, что ревущая толпа уже ворвалась во двор здания. Я распорядился, чтобы книги с адресами служащих Департамента и особенно секретных агентов были немед ленно сожжены, что, к счастью, успели сделать как раз вовремя{142}.
Как я узнал позже, «освобожденный народ» обыскивал каждую комнату в здании, а некоторые их лидеры, имевшие, очевидно, весьма основательные причины для этого, немало потрудились, чтобы найти регистрационные карточки преступников и уничтожить их{143}. Все архивы подразделения, занимавшегося уголовными делами, с отпечатками пальцев, фотографиями и другими сведениями о ворах, грабителях и убийцах были выброшены во двор и там торжественно сожжены. Далее мятежники взломали мой стол и взяли двадцать пять тысяч рублей казенных денег, которые были у меня на хранении.
Из Департамента полиции толпа отправилась к дому Протопопова и обыскала его снизу доверху По свидетельству очевидцев, среди громил были по виду образованные женщины, они были закутаны в персидские шали и несли огромные тюки награбленного из дома Протопопова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Мысли и воспоминания. Том II - Отто фон Бисмарк - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- При дворе двух императоров (воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II) - Анна Тютчева - Биографии и Мемуары
- Впечатления моей жизни - Мария Тенишева - Биографии и Мемуары
- Я, Тамара Карсавина. Жизнь и судьба звезды русского балета - Лиан Гийом - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Борис и Глеб - Андрей Ранчин - Биографии и Мемуары
- Солдаты без формы - Джованни Пеше - Биографии и Мемуары
- Русская революция, 1917 - Александр Фёдорович Керенский - Биографии и Мемуары / История / Политика
- Воспоминания - Альфред Тирпиц - Биографии и Мемуары