«Приказы, которые я получал от главнокомандующего люфтваффе, в основном сводились к тому, чтобы добиться превосходства у а по возможности и господства в воздухе и оказать поддержку сухопутным войскам, в особенности танковым группам, в их боевых действиях против русских. Постановка каких-либо других задач в дополнение к упомянутым привела бы к весьма непродуктивному распылению сил, так что их следовало отложить на потом».

Вопреки первоначальному плану, детали которого были согласованы с командованием люфтваффе, время «Ч», то есть время начала операции, было смещено на 3 часа 15 минут 22 июня. Решение это далось нелегко и вызвало ожесточенные споры представителей генеральных штабов как наземных сил, так и люфтваффе.

«Начало операции было назначено на предрассветное время. Это было сделано у несмотря на возражения люфтваффе, основывавшиеся на вполне конкретном тактическом соображении, которое состояло в том, что в указанное время одномоторные истребители и пикирующие бомбардировщики не смогут удерживать четкий строй. Этот момент представлял для нас серьезную трудность, однако мы сумели ее преодолеть».

Наземным войскам для достижения максимальной внезапности требовалось как раз темное время суток, но уже с первыми лучами солнца им как воздух могла понадобиться поддержка с воздуха. Генерал-фельдмаршал фон Бок, командующий группой армий «Центр», заявил: «Враг тут же спохватится, услышав рев моторов пересекающих границу самолетов. И фактор внезапности будет утерян». В конце концов командование приняло компромиссное решение нанести первый удар специально подготовленными экипажами. Этого, как считалось, будет вполне достаточно, пока в воздух не поднимутся основные силы авиации.

В ночь на 22 июня вдоль границ с СССР было сосредоточено 60 % боевой мощи люфтваффе: 1400 из 1945 единиц оперативной авиации, 1280 из которых считались боеготовыми. Упомянутые силы распределялись по четырем воздушным флотам. 1-й воздушный флот осуществлял поддержку группы армий «Север», половина 2-го воздушного флота наносила удар совместно с группой армий «Центр»[17], 4-й действовал на оперативном участке группы армий «Юг», а 5-й воздушный флот должен был действовать на севере с норвежских аэродромов. Считается, что люфтваффе сосредоточило для участия в операции «Барбаросса» 650 истребителей, 831 бомбардировщик, 324 пикирующих бомбардировщика, 140 разведывательных и 200 транспортных самолетов. На южном стратегическом направлении действовали ВВС Румынии (230 самолетов), Венгрии, Словакии, 299 финских самолетов должны были принять участие в боевых действиях несколько позже[18].

Однако эти силы не шли ни в какое сравнение с силами русских. Немцы недооценивали численность советских ВВС как минимум наполовину. И вообще, на европейской части дислоцировались лишь 30 % всех самолетов, имевшихся в распоряжении русских[19]. Истребителей было вдвое больше, чем предполагали немцы, а бомбардировщиков — на две трети. И все же командование и личный состав люфтваффе были убеждены в своей победе, на их стороне были мастерство плюс фактор внезапности.

Арнольд Дёринг поднялся в воздух в составе 53-й бомбардировочной эскадры. Пилотам, несмотря на все сложности, удалось выстроить машины в боевом порядке. Они взяли курс на аэродром Седльце, где к ним должны были присоединиться истребители сопровождения. «Только вот наших защитников что-то не было видно», — расстроившись, заметил Дёринг. Пилоты жадно вглядывались в небо, и в конце концов им ничего не оставалось, как сменить курс и продолжить выполнение поставленной задачи без прикрытия. «Слегка отклонившись от курса, мы направились к целям», — вспоминает Дёринг.

21 июня в Берлине стояла удушающая жара. Йозеф Геббельс, имперский министр пропаганды, переполненный предчувствиями великого дня, не мог сосредоточиться на повседневной рутине. И все же не проговорился.

«Обстановка в России все драматичнее с каждым часом, — записал он в свой дневник. — Протесты русских по поводу нарушений воздушного пространства СССР просто игнорируем». Молотов добивался разрешения выехать в Берлин, но его засыпали ложными обещаниями. «Наивно полагать иное, — утверждает Геббельс. — Ему надо было думать об этом полгода назад. В рядах наших противников единства нет».

В полдень министр пропаганды принял делегацию Италии. Встреча происходила у него в доме в Шваненвердере. Вниманию гостей был предложен недавно вышедший на экраны американский фильм — «Унесенные ветром». Он произвел на присутствующих впечатление. Однако, несмотря на перегруженность, по его собственному признанию, Геббельс никак не мог отделаться от донимавшего его волнения. Его ближайшие подчиненные в Министерстве пропаганды тоже знали о предстоящей операции, и он решил пригласить их к себе, чтобы «в случае чего, они были под рукой».

Поздно вечером раздался телефонный звонок из имперской канцелярии. Фюрер срочно пожелал встретиться со своим главным пропагандистом. Судя по ярко освещенным окнам армейских штабов, там шли лихорадочные приготовления к вторжению в Россию. Кодовое слово «Дортмунд», доведенное до сведения ответственных лиц, означало, что время «Ч» наступит в 3 часа 30 минут. На случай непредвиденных задержек предусматривалось другое кодовое слово — «Альтона». Но никто всерьез не верил, что придется его использовать.

Гитлер проинформировал Геббельса о завершении последних приготовлений. Советский посол в Берлине заявил очередной протест по поводу нарушений воздушного пространства СССР германскими самолетами для проведения аэрофотосъемки советской территории, но в очередной раз ему был дан уклончивый ответ. Посовещавшись, решили назначить время трансляции по радио официального сообщения о начале войны с СССР — 5 часов 30 минут утра 22 июня 1941 года. Иностранных корреспондентов пригласили на 4 часа утра. «К тому времени, — продолжает записи Геббельс, — противник уже сообразит, что к чему, да и нация будет готова узнать правду». А пока и берлинцы, и москвичи мирно спали у себя дома в блаженном неведении о грядущих катастрофических событиях.

Геббельс выехал от Гитлера в половине третьего ночи. «Фюрер торжественно серьезен и спокоен. Он пожелал прилечь на пару часов. Наверняка это самое лучшее для него сейчас». Геббельс направился к зданию своего министерства, заметив, что «вокруг на Вильгельмплатц ни души, и Берлин, и рейх крепко спят». Когда он начинал утреннее совещание с коллегами, едва занималась заря. «Всеобщее изумление на лицах, но наверняка многие догадывались, что к чему, хотя и не все». Сотрудники тут же уселись за подготовку утренних сообщений, призвав на помощь операторов кинохроники, корреспондентов газет и репортеров радио. Геббельс ежеминутно поглядывал на часы. «Половина четвертого. Вот ударили орудия. Да хранит Бог нашу боевую мощь!»

Звенья бомбардировщиков 2-й, 3-й и 53-й бомбардировочных эскадр вышли к советским аэродромам незамеченными. Было еще темно, лишь на востоке загоралась заря наступавшего дня. Действующие раздельно авиаподразделения приступили к снижению и выходу на цель. К 3 часам 15 минутам они уже шли на малых высотах. Сотни двухкилограммовых осколочных бомб SD2, незаметных на фоне ночного неба, посыпались из раскрытых бомбовых люков. Они обрушились на ряды советских самолетов, выстроившихся крыло к крылу у взлетных полос аэродромов, и на палатки личного состава, находившиеся поблизости. Внизу царила безмятежность. Советские самолеты не были даже замаскированы. Поданный уже после атаки сигнал тревоги ничего не мог изменить. А через несколько секунд разрывы маломощных бомб превратили самолеты в пылающие факелы. Радиус поражения каждой такой бомбы составлял 12 метров. Взрываясь, она поражала все вокруг 50-250 крошечными осколками. Прямое попадание ее было эквивалентно зенитному снаряду средней мощности. От хлынувшего из пробитых емкостей бензина, который тут же воспламенялся, в небо взметнулись огромные клубы густого черного дыма. На земле воцарился кромешный ад, хаос. Не было никакой возможности локализовать и потушить множившиеся очаги пожаров. Управление войсками оказалось полностью утеряно вследствие нарушения связи с вышестоящими штабами. Предпринимались отчаянные попытки выйти в эфир с небольших переносных радиостанций.

Только через четыре часа поступили первые доклады с информацией об обстановке. Из расположенного в Гродно, северо-восточнее Белостока, штаба 3-й советской армии в штаб Западного особого военного округа полетело сообщение:

«Начиная с 4 часов утра немцами были совершены авианалеты силами от 3 до 5 самолетов. Атаки с воздуха совершались каждые 20–3 0минут. Бомбардировке подверглись объекты в Гродно, Кропоткине и в особенности штабы армий. В 7 часов 15 минут утра 16 самолетов противника совершили налет на Гродно, атаковав город с высоты в 1000 метров. Домброво и Новы Дрогун объяты пожарами. С 4 и до 7 часов утра всего совершено четыре авианалета на аэродром Новы Двор группами по 13–15 самолетов противника. Наши потери: 2 самолета сожжены, 6 выведено из строя. 2 человека личного состава ранены тяжело и 6 легко. В 6 часов утра бомбардировке и обстрелу с воздуха подвергся аэродром в Сокулке. Двое убитых и 8 человек раненых».

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 114

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу 1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных - Роберт Кершоу бесплатно.

Похожие на 1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных - Роберт Кершоу книги

Оставить комментарий