Форма входа
Читем онлайн Собрание сочинений в пяти томах. Том второй. Дорога ветров - Иван Ефремов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Наши молодые рабочие безропотно переносили все невзгоды и старались изо всех сил. С рассвета до ранней осенней ночи молодежь долбила кирками неуступчивые песчаники древнего кладбища ящеров, рылась, размешивала гипс, пилила доски. Уставшие донельзя, после ужина ребята забирались в свою палатку и мгновенно засыпали. Вечернее пение, шутки и музыка временно прекратились. Из-за ночного холода все койки в палатке рабочих были сдвинуты вместе и завалены грудой теплой одежды — ватниками, кошмами, козьими дохами. Палатка, занесенная песком и пылью, закопченная дымом, превратилась в мрачную берлогу, но у меня не хватало духу заставить героически трудившихся, измученных ребят навести порядок. Скрепя сердце я примирился с этим до окончания раскопок.
В нашей палатке было пять человек: Орлов, Громов. Даизан, Эглон и я. Каждый облюбовал себе место, которое затем при всех переездах соблюдалось свято. Койка Громова стояла у боковой стенки напротив моей, и мы вели через койку Орлова жаркие геологические споры. Больше всего споров вызывало происхождение каменного панциря гобийских пустынь. Я твердо отстаивал взгляд, что панцирь образован щебнем как продуктом разрушения горных массивов, окаймляющих гобийские впадины.
Громов утверждал, что панцирь состоит из щебня только в отдельных случаях, а в основном обязан размыву меловых и третичных конгломератов и поэтому представлен галькой. «Галька» и «Щебень» доставили немало веселых минут нашим товарищам, с интересом следившим за спорами и «подбавлявшим жару». Не обошлось без намеков на тугодумие геологов, занимающихся палеозоем (моя геологическая специальность), на что я ответствовал о сходстве мышления четвертичников с неандертальским (первобытным) человеком.
Сегодня спор был прерван появлением Андросова в дохе, проползшего на коленях в полузастегнутое отверстие входа.
Шофер посмотрел на меня с победной усмешкой и выждал, пока все умолкли.
— Нашел вот такую костищу. — Андросов отмерил ребром ладони по койке чуть не всю ее длину.
— Вот. — воскликнул Орлов. — у кого надо учиться искать кости!
— Ладно, завтра посмотрим. — нехотя пробурчал Эглон, ревнивый к находкам, принявший неслыханный успех Андросова как личное для себя оскорбление.
Мы вставали с каждым днем все раньше. Дни летели с удивительной быстротой. Мы делали находку за находкой, и возрастала неуемная жадность палеонтолога, старающегося забрать все, что по силам и не по силам.
Завтра наступал октябрь. Хотя мы открыли громаднейшее местонахождение, но прошли еще только половину западного маршрута. Впереди был Ширэгин-Гашун, а затем перебазировка в Восточную Гоби. Кроме того, я мечтал посетить район горы Арца-Богдо («Можжевеловая Святая»), чтобы проворить исследования американской экспедиции. День, два — самое большое, и нужно кончать…
Порывы ветра, трепавшего палатку, становились злее. Мы надежно завалили ее полы камнями со всех сторон и песок не проникал к нам со стороны ветра. Только около входа крутился туман песчаной ныли. Пламя умирало в печке, от холода начали стынуть руки. Данзан, необычно для стойких к холоду монголов, зяб так же, как и Орлов. Оба они скрылись с головами в спальных мешках, откуда показывались по утрам только после того, как затапливалась печка или солнце слегка обогревало палатку. Громов поднял очки на лоб втянул голову в плечи и что-то писал в полевой книжке. На койке, стоявшей у самого заднего полотнища, беспечно высунулся из мешка храпящий Эглон. Пятидесятивосьмилетний латыш не боялся ни холода, ни жары и по здоровью был, пожалуй, из всех нас, молодых и старых, самым крепким.
Странный шелестящий шорох раздался снаружи. Громов поднял голову, прислушиваясь.
— Подбросьте дров, снег идет, — вдруг глухо сказал из мешка Орлов.
— Как вы услыхали в мешке? — спросил я, просунув два толстых куска саксаула в печь.
Орлов пробормотал что-то невнятное. Я расстегнул вход и высунул голову. Лицо сразу же обожгла холодная и сухая снежная пыль. Клинышки и полоски снега, наметенного за бугорками, испестрили черноту щебня…
Наутро вода замерзла даже в бочках. Неработавшие «Дракон» и «Дзерен» все время стояли без воды, а со «Смерча» вода сливалась каждую ночь, так как давно уже были ночные заморозки. Поэтому мороз не причинил нам вреда, а снег испарился через час после солнечного восхода. Но все же он напомнил нам о необходимости продолжать путь…
Эглон в сопровождении неизменного «ассистента» Павлика и «батарейца» Иванова и я под предводительством Андросова направились смотреть громадную кость. Андросов повел нас на другую сторону высокого увала, обрамлявшего котловину с запада. Мы взобрались на гребень и стали спускаться по его крутому западному склону. Выступы плит песчаника казались удобными естественными ступенями, но на самом деле были опасны, так как состояли из ломкого камня. Я шел за Андросовым и был уже на середине склона, когда услыхал сзади шум катящихся камней.
Обернувшись, я оцепенел от неожиданности: Эглон летел, широко расставив руки, вниз головой по склону. В нескольких метрах ниже склон обрывался отвесной стеной в сухое русло, и у меня мелькнула мысль о гибели старого товарища. Но Эглон задержался на ничтожном выступе песчаника в двух метрах от бровки обрыва и поднялся невредимым, даже не разбив очков. Правда, ушибленная рука потом долго у него болела, по не помешала работать так же энергично, как и раньше.
Напуганные происшествием, мы стали подвигаться осторожнее.
Спустились на самый край обрыва, нависший над руслом. Здесь, наискось уходя в песчаник нижним концом, лежала огромная белая кость, расколотая на четыре куска. Одного взгляда на нее было достаточно, что бы признать бедро зауропода, то самое, о котором мечтали мы позавчера. Оно было больше, чем бедро скелета громадного диплодока, слепок которого стоит в нашем Палеонтологическом музее. Самоуверенность Андросова оправдалась.
С большим трудом мы вытащили куски кости на гребень, откуда их должны были донести на руках до лагеря рабочие. Я прошел немного дальше по бровке обрыва и обнаружил в песчанике две бедренные кости утконосого динозавра, а Эглон нашел третью. Мы решили отложить их выемку на следующий день, а сегодня проехать на «Дзерене» вдоль края плато бэля за останец «Первый» чтобы взять несколько находок Эглона. Громов с Данзаном поехали на «водяной» машине к колодцу чтобы осмотреть красные отложения ниже бэля. В Северо-Западной котловине ветер был еще сильнее, чем у нас в Главной. Помогая Эглону, я рубил большим зубилом песчаник, оконтуривая кости, а Орлов заворачивал пакеты, яростно борясь с ветром, рвавшим из рук бумагу.
Мы провозились в котловине до сумерек едва-едва успев окончить работу, и быстро понеслись назад. Съехали вниз в сухое русло по следу «Смерча», но этот след вел поперек русла, и мы попали куда-то в восточную часть лабиринта. Как выяснилось потом, сюда приехали Громов и Данзан на обратном пути от колодца.
Стемнело. Мы попытались найти нужное русло, но без успеха. Я распорядился вернуться знакомой дорогой назад, выбраться наверх, на плато, и оставить там машину до утра. Сами же мы пешком напрямик должны были быстро пройти к лагерю. Однако, пока возвращались, наступила полная темнота осенней безлунной ночи. Тут-то, как говорят буряты, и «получилась беда».
Ориентироваться в лабиринте обрывов и ущелий оказалось невероятно трудно, хотя мы и знали точно направление к лагерю. На черном плато не было видно почвы на расстоянии шага. Внезапно Орлов и Пронин покатились с пятидесятиметрового обрыва в черную пропасть ущелья и лишь случайно удержались на краю, вцепившись в какие-то кустики. Это деморализовало всех. Теперь мы двигались, приготовившись ко всему. Особенно было неприятно спускаться ощупью с крутых и высоких обрывов, судорожно нащупывая под собой опору, или искать пути, упершись в отвес противоположной стены ущелья…
В лагере вспыхнул свет — Андросов зажег фары «Дракона», донеслись выстрелы. Там явно беспокоились о нас и показывали направление, но оно было и так нам известно. Нужны были фонари. Мы пытались искать путь при мгновенной вспышке спички, сразу гаснувшей на свирепом ветру. Я оступился в промоину и ободрал бок. Позади раздался тупой удар падающего тела и болезненное ворчание. Мы перешли уже третье ущелье, и до лагеря оставалось километра два — по нашим темпам не меньше чем полтора часа пути. Бесчисленные ямы и промоины измотали нас окончательно. Тут подоспела подмога: «батареец», а за ним Андросов прибыли на наши голоса с фонарями. Много ли света от простого карманного фонарика с батарейкой? Однако этот свет сослужил прямо-таки неоценимую службу — мы перестали падать, страх миновал. Быстро был преодолен самый крутой спуск, и через полчаса мы были в лагере, но потом еще долго переживали случившееся.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Собрание сочинений в пяти томах. Том второй. Дорога ветров - Иван Ефремов бесплатно.
Похожие на Собрание сочинений в пяти томах. Том второй. Дорога ветров - Иван Ефремов книги
- Кто убил президента Кеннеди? - Игорь Ефремов - Прочая документальная литература
- Двенадцать войн за Украину - Виктор Савченко - Прочая документальная литература
- Смерть в Берлине. От Веймарской республики до разделенной Германии - Моника Блэк - Прочая документальная литература
- Наука под гнетом российской истории - Сергей Романовский - Прочая документальная литература
- Полное собрание сочинений. Том 8. Мир за нашим окном - Василий Песков - Прочая документальная литература
- Природа денег - Антон Свириденко - Прочая документальная литература
- Полное собрание сочинений. Том 13. Запечатленная тайна - Василий Песков - Прочая документальная литература
- Тайны архивов. НКВД СССР: 1937–1938. Взгляд изнутри - Александр Николаевич Дугин - Военное / Прочая документальная литература
- Балтийский флот в революции. 1917–1918 гг. - Кирилл Назаренко - Прочая документальная литература
- Почему Путин боится Сталина - Юрий Мухин - Прочая документальная литература
