Форма входа
Читем онлайн Сломанный бог - Дэвид Зинделл
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
(По правде говоря, он не должен был ничего знать об этой женской тайне, но однажды, в девять лет, он пробрался в глубину пещеры, куда мужчинам ходить запрещалось, и там, пораженный, наблюдал за родами своей соплеменницы Сании.) Съедение этого куска человеческой ткани не сопровождалось молитвами – всем ясно, что послед не имеет души, за которую надо молиться. Данло пытался думать о городском мясе, как о последе, но у него ничего не получалось. Оно никогда не было частью живого существа! Как же можно отречься от охоты, чтобы есть такое мясо? Он оскорбил бы животных, перестав охотиться на них и питаться их жизнью. Не годится это, чтобы люди выращивали мясо, уподобляясь солнцу, под которым зреют ягоды и снежные яблоки. Совсем не годится. Это определенно шайда – есть мясо, которое никогда не было живым.
– Ты должен помнить, Данло, что многие мужчины и женщины Города живут по закону ахимсы: никогда не убивать и не причинять вреда ни одному живому существу. Лучше умереть самому, чем убить.
Все вместе – мятный чай, незнакомые предметы вокруг, хвойный запах Старого Отца и его переворачивающее душу пение – переполнило меру выносливости Данло. Он побелел, упал на четвереньки, и его вырвало прямо на ковер.
– О нет! – Данло искал глазами какой-нибудь кусок старой кожи, чтобы прибрать за собой. В соответствии с тем, чему его учили, ему следовало бы устыдиться, что он перевел впустую столько хорошей еды, – но при мысли о том, что это была за еда, его вырвало снова.
– Ах-хо, я должен сказать тебе спасибо за то, что ты украсил этот ковер воплощением своей боли. И моя матушка тоже поблагодарила бы тебя – она выткала ковер из своего меха.
Данло посмотрел на красивых черно-белых птиц, теперь плавающих в его блевотине. Птицы не созданы для плавания, и ему не терпелось исправить содеянное.
– Не беспокойся, – мягко сказал Старый Отец. – Я ведь уже говорил, что фраваши не питают отвращения ни к отверстиям тела, ни к тому, что случайно исходит из них. Пусть это высохнет и останется здесь на память.
Снова безумие, подумал Данло, и ему вдруг отчаянно захотелось убежать от всего этого, вернуться домой на Квейткель, где названая мать заварит ему кровяного чая и будет петь ему, ища насекомых у него в волосах. Покинуть эту безумную страну, чтобы мир снова стал уютным и осмысленным. Он понимал, что должен бежать отсюда немедленно, но почемуто продолжал стоять на коленях, вглядываясь в красивое лицо Старого Отца.
– Вот оно, начинается, – улыбнулся Старый Отец. Он был святейшим из святых садистов, но его личность не исчерпывалась этим. – Кто покажет человека таким, как он есть? Ох-хо, главеринг, главеринг – постарайся смотреть на себя, не главеруя.
Данло потрогал белое перо в своих взлохмаченных черных с рыжиной волосах. В его синих глазах светились любопытство и воля, противостоящие грозящему ему безумию. Он чувствовал себя заблудившимся в бесшумном духовном моратете, всегда вызывавшем у него страх и отчаяние. Его обожгла холодом внезапная мысль: возможно, все, что он знал до сих пор, было ложью или, хуже того, чудачеством – или, что еще хуже, небывальщиной. Все, что он знал о природе и о мире, – ненастоящее. В этом безумном Городе Света, вполне возможно, настоящее от вымышленного отличить нельзя. Во всяком случае, такому дикому и невежественному мальчику, как он, это не по силам. Он, однако, все еще верил, что есть какой-то способ узнать правду, даже если этот путь пролегает через самую дикую и свирепую из всех бурь. Где-то должна быть высшая правда, выше всех правд, которым учил его приемный отец, и, уж конечно, выше тех, которые известны Старому Отцу и обитателям Города. Возможно, даже выше Песни Жизни. Он не знал, где эту правду искать, – знал только, что должен когданибудь увидеть правду этого мира и всех миров вселенной – увидеть такой, как она есть. Он пообещал себе, что будет жить ради этого. Найдя эту правду, он наконец познает халлу и заживет в мире со всем сущим.
Это внезапное прозрение своего жизненного пути само по себе было частью высшей правды, о которой он думал как о судьбе, и столь нежданная связь цели с возможностью восхищала его. Хаос внутри него въедался в самую сердцевину жизни, уживаясь с восторгом перед возможностями, открываемыми этой самой жизнью. Данло опьянел от них, и голова у него стала легкой. Он больше не боялся сойти с ума, и его разбирал смех, вызванный облегчением и реакцией на все странности этого вечера. На глазах у него выступили слезы, преломляясь тысячью радужных лучей, и он, как ни давился и ни зажимал себе рот, не мог перестать смеяться.
Старый Отец заглянул ему в глаза, потрогал лоб и сказал нараспев:
– Только безумец или святой способен смеяться перед лицом уничтожения, грозящего его личности.
– Но, почтенный… – выговорил Данло между двумя взрывами смеха, – ты сам сказал, чтобы я смотрел на себя, не главеруя, так?
– Ах-хо, но я не думал, что это получится у тебя так успешно. Почему ты не боишься себя, как другие? Того себя, с которым ты связан?
– Не знаю.
– А знаешь ли ты, что смех над собой – это ключ к избавлению от главеринга?
Данло улыбнулся и решил поделиться со Старым Отцом тем, что рассказывала Чандра о его рождении. Хотя Трехпалый Соли и сказал, что Чандра ему не родная мать, Данло по-прежнему хотелось верить этому рассказу, многое объяснявшему в нем.
Возможно, Чандра присутствовала при его рождении, а потом слегка подправила свою историю.
– Мне говорили, что я родился, смеясь. При первом своем вздохе, встречая холод и свет, я не заплакал, а засмеялся. Тогда я был еще не собой, а новорожденным младенцем, но если смех – естественное состояние для того меня, тогда я, смеясь, возвращаюсь к нему и все делается возможным, правда?
Старый Отец зажмурил один глаз, с явным трудом кивнул и спросил:
– Зачем ты отправился в Невернес?
– Чтобы стать пилотом, – просто ответил Данло. – Чтобы построить лодку и плавать на ней по студеному морю, где сияют звезды. Чтобы познать халлу. Только в середине Великого Круга смогу я найти… правду мира.
На черном лакированном столике рядом со Старым Отцом стояла чаша с семенами шраддхи, красно-коричневыми и крупными, величиной с костяшки пальцев. Старый Отец поставил чашу себе на колени, взял горсть семечек и принялся грызть их.
– Ах, – сказал он, раскалывая одно своими крепкими челюстями. – Ты хочешь совершить еще одно путешествие – и очень опасное к тому же. Рассказать тебе притчу о путешествии Неосуществленного Отца? Она должна тебе понравиться, ох-хо! Тебе удобно сидеть? Дать тебе подушку?
– Нет, спасибо.
– Так вот: давным-давно, на одном острове среди самого большого океана Фравашии, Неосуществленный Отец собрался покинуть свой родной дом. Всем Неосуществленным Отцам приходится когда-нибудь покидать свой клан и искать пристанища в другом, на другом острове – иначе в кланах произойдет кровосмешение и фравашийские Отцы не смогут больше нести свою мудрость в далекие места вселенной. Готовясь к путешествию, Неосуществленный Отец собрал все семена шраддхи, что были на острове. «Зачем тебе так много семян? – спросил его Первый Наименьший Отец. – Разве ты не знаешь, что фраваши изобретут лодки только через пять миллионов лет и тебе придется добираться до острова твоей новой жизни вплавь? Как же ты поплывешь с десятью тысячами фунтов семян?» И Неосуществленный Отец ответил ему: «Эти семена шраддхи – единственная пища, которую я знаю, и они все понадобятся мне на новом острове». На это Первый Наименьший Отец засвистел и сказал: «Разве ты не надеешься найти пищу там?» И Неосуществленный Отец возразил ему: «Но шраддха растет только на этом острове, и без ее семян я умру голодной смертью». Тогда Первый Наименьший Отец рассмеялся и сказал: «Но что, если все это – притча и твои семена вовсе не семена, а то, во что ты веришь?» «Я не понимаю тебя», – сказал Неосуществленный Отец и пустился вплавь со всем своим грузом. Так он и утонул, даже издали, как ни печально, не увидев своего нового острова.
Закончив свой рассказ, Старый Отец опять запустил руку в чашу и сунул в рот семечко шраддхи, за ним еще одно и еще.
Он грыз их медленно, но почти без остановки, и от разгрызаемых ядрышек шел горьковатый мыльный запах, который Данло находил неприятным. Старый Отец сказал, что для человека эти семена опасны, потому он и не предлагает их Данло. А потом осторожно, выбирая слова, стал посвящать Данло в начала трудной фравашийской философии. Его задачей, как фравашийского Старого Отца, был поиск новых учеников и освобождение их от давящего груза прежних верований. Слушая Данло, он усваивал ритм его речи, ударения и ключевые слова, выдающие его главные предрассудки. Фраваши давно уже открыли, что каждая личность обладает уникальным набором привычек, убеждений, претензий и верований; все это образует концептуальную тюрьму, в которой сознание застывает так же крепко, как бабочка во льду. Талант и призвание Старого Отца состояли в том, чтобы подбирать словесные ключи, отмыкающие духовные тюрьмы его учеников. «То, что создано из слов, словами и разрушается», – гласит старая фравашийская пословица, почти столь же старая, как их сложный и могущественный язык, действительно очень древний.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сломанный бог - Дэвид Зинделл бесплатно.
Похожие на Сломанный бог - Дэвид Зинделл книги
- Звездная тень - Сергей Лукьяненко - Романтическая фантастика
- Крошка-убийца - Рэй Брэдбери - Романтическая фантастика
- Солдат Федерации - Владимир Сунгоркин - Романтическая фантастика
- Глаз Павлина - Вячеслав Шалыгин - Романтическая фантастика
- Х-ассенизаторы: Ответный плевок - Алексей Лютый - Романтическая фантастика
- Души Рыжих - Борис Иванов - Романтическая фантастика
- Уплыть за закат - Роберт Хайнлайн - Романтическая фантастика
- Цербер: волк в овчарне. - Джек Чалкер - Романтическая фантастика
