привкусом почувствовать всё это многообразие оттенков было бы невозможно.
Китаец наблюдал за моей реакцией.
— В каких провинциях Китая тебе приходилось бывать? — спросил он.
Его южный акцент стал ещё сильнее, а дикция — небрежней. Он явно проверял, насколько хорошо я смогу разобрать сказанное.
— Гуандун, Хэйлунцзян, Ляонин, особый район Гонконг…
— Достаточно, — остановил он меня и сделал ещё один глоток чая.
Я последовал его примеру.
— Ты знаешь, что это за чай? — спросил он.
— Дахунпао, — ответил я уверенно.
— Верно, — кивнул он. — Это настоящий Дахунпао. Пока что ещё его возможно купить за деньги. Но скоро свободный оборот прекратится.
Я невольно замер. Похоже, старик имел ввиду, что эта заварка с тех самых легендарных девяти чайных кустов, которые, кажется, уже в это время объявлены национальным достоянием… впечатляет приём, однако.
— Когда такой молодой человек как ты успел предпринять такие длительные путешествия? — спросил старик.
Я задумался. Просто гнать лажу не хотелось: чуял, что-то в этой встрече есть такое… к чему следует относиться с очень большой осторожностью.
— Возможно, во сне. Или в других жизнях. Кто знает? — сказал я и улыбнулся.
Старик улыбнулся в ответ и кивнул.
— Такие как ты приходят в тяжёлые времена, — сказал он.
— Как я? — переспросил я.
— Не важно. Сейчас это всё не так важно… теперь ты можешь говорить, что пробовал настоящий дахунпао, с девяти кустов. Разве это не стоило визита?
— Стоило, — кивнул я. — Конечно, стоило.
— Мы, китайцы, хорошо понимаем вас, — продолжал старик. — Возможно, лучше, чем вы сами. То, что у тебя на душе — мне нравится.
Я молчал, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее. Что происходит? Этот китаец знает, кто я на самом деле? Как это возможно?.. впрочем, меня ведь предупреждали с самого начала, что могут быть и другие… мне стало не по себе. Представляет ли он угрозу? На его месте я бы себя боялся…
— Не стоит пугаться, — будто в ответ на мои мысли сказал китаец. — Мы не враги.
Я заставил себя взять чашку и сделать ещё один глоток чая. Старик улыбнулся.
— Ты ведь бывал уже здесь, верно? — произнёс он. — То, о чём ты спрашивал, ещё не появилось. Рано. Пока не выгодно. Однако же у меня есть внук, примерно твоей комплекции. Он как раз вернулся из поездки в США и приобрёл много вещей, которые тебе бы подошли. Он остановился в Измайлово. Я дам распоряжение, тебя проводят в номер.
В любой другой ситуации я бы, конечно, отказался от подобного предложения. Однако сейчас интуиция буквально вопила, что этого делать не стоит. Поэтому, чуть помедлив, я вежливо наклонил голову и сказал:
— Очень благодарен.
— Вот и отлично, — кивнул старик. — И ещё один момент. Мы не будем вмешиваться в твои дороги. Однако же, если возникнет такая ситуация, когда наше вмешательство стало бы необходимым — воспользуйся этим.
Он достал из-под чайного столика небольшой чёрный прибор с чёрно-белым ЖК-экраном и крохотной антенной. Он был похож на мобильный телефон, только меньше и без динамика с микрофоном.
— Знаешь, что это такое? — спросил он.
Я уже хотел было ответить отрицательно, как вдруг вспомнил! У одного знакомого парня с юрлы была такая штука на втором курсе. Двухсторонний пейджер — с него можно было отправлять сообщения.
— Пейджер, — ответил я.
— Пошли любое сообщение, — сказал китаец. — Мы постараемся помочь, если будем в силах.
До «Измайлово» меня довезли на шестёрке «Жигули». За рулём был молчаливый китаец спортивного сложения, с набитыми ладонями и костяшками. Я бы не стал с таким спорить по мелочам.
Внук хозяина оказался парнем моего теперешнего возраста, неожиданно высоким. Он открыл дверь своего номера в ответ на условный стук провожатого, который тут же скрылся.
— Привет! — сказал он на чистом русском, улыбаясь и протягивая широкую ладонь.
Я ответил на пожатие.
— Здравствуй.
— Проходи, я приготовил, что может подойти.
В номере, прямо на кровати, были разложены джинсы, майки, рубашки, куртки. Всё — нулёвое, с бирками. Честно говоря, я начал сомневаться, что внук действительно закупал всё это для себя. Скорее уж можно предположить, что старый китаец знал про меня больше, чем хотел бы показать.
Тем не менее, я отобрал для себя джинсы, майку с рубашкой и осеннюю куртку. Наскоро примерил — всё подошло идеально, будто было сшито по мерке.
— Пойдёт? — спросил парень, который, кстати, так и не представился.
— Спасибо, — кивнул я. — Всё отлично.
— Рад помочь. Кстати, ты голодный? Внизу ресторан есть. Я как раз собирался обедать. Может, присоединишься?
Я чуть было не посмотрел на часы, что было бы очень невежливо. Хотя за временем надо следить — нужно оказаться в лагере не позже вечерней поверки. А ведь ещё добраться надо…
— Спасибо, — кивнул я. — Буду рад.
— Отлично, пойдём!
Ресторан был декорирован в стиле «дорохо-бахато»: позолота, парча, мебель в стиле барокко и прочие украшательства. Кухня была русской — так выбрал приглашающий.
Несколько столиков были заняты стереотипными мордоворотами в малиновых пиджаках и с толстенными золотыми цепями на шеях. У входа в зал — парочка телохранителей в чёрных костюмах, с топорщащимися подмышками. Всё как полагается у солидных господ.
Цены в меню впечатляли. Честно говоря, я раньше думал, что такие рестораны в девяностых были только в центре. Что ж, я ошибался.
— Тебя как зовут? — решился спросил я, пока мы ждали официантку, чтобы сделать заказ.
— Саша, — улыбнулся китаец, протягивая руку через стол. — Извини, блин! Переволновался, наверное, надо было сразу представиться. А тебя?
— Так же, — ответил я. — Санёк. А твоё настоящее имя? Китайское?
— Саша — настоящее, — ответил парень, улыбаясь. — Меня так мама зовёт.
— У тебя мама — русская? — предположил я. Наверно, бывает и такое, игры генетики — физиономия у парня была вполне восточная.
— Казашка, — ответил он. — Я в Казахстане рос.
— Вот откуда русский так хорошо знаешь, — улыбнулся я.
— Ну да. Я на нём думаю. Хотя батя заставил Путунхуа выучить. А мама казахский. Хотя сама дома всё равно по-русски говорит.
— Давно в Москве живёшь?
— Да не живу я здесь. Приехал дедушку повидать.
