Оказалось, что я ошибся. 8 ноября 1940 г. Негрин был приглашен уже в кабинет к морскому министру Александеру, тоже лейбористу и старому лидеру английских кооператоров. В кабинете Александера Негрин встретил Галифакса. Беседу начал Александер. Со слезой в голосе он вспомнил испанскую войну, говорил о своих симпатиях к республиканцам и перечислил, сколько денег для республиканцев собрало и сколько продуктов в Барселону послало английское кооперативное движение. Под конец Александер совсем умилился и готов был расцеловать Негрина.

Когда почва таким образом была подготовлена, слово взял Галифакс и заявил, что немцы ведут сейчас бешеную антианглийскую кампанию в Испании, стремясь втянуть Франко в войну, и что одним из их главных козырей является факт присутствия в Англии Негрина. Далее следовал десяток восклицательных знаков после заверений о незыблемости права убежища в Великобритании, а затем почтительный вопрос: не окажет ли Негрин большой услуги британскому правительству? Не уедет ли он "добровольно, о, конечно, вполне добровольно", из Англии?

- Я ответил, - рассказывал мне Негрин, - что, как известно Галифаксу, я готов был уехать летом этого года, но США отказали мне в визе. Тогда Галифакс спросил, а почему бы мне не уехать в Латинскую Америку? Я возразил, что, живя в Англии на положении эмигранта, я могу молчать и не выступать открыто но различным вопросам текущей политики. Если я перееду в Латинскую Америку, молчать мне будет невозможно. Я должен буду выступать и давать свою оценку многим явлениям современности. Выгодно ли это будет для британского правительства?.. Галифакс и Александер сразу заволновались и перестали настаивать на Латинской Америке.

- Ну, и что же было дальше? - поинтересовался я. - Отстали ли от вас британские министры?

- Представьте, нет! - со смехом рассказывал Негрин. - Выступил опять Галифакс и предложил мне поехать в Новую Зеландию... Подумайте, в Новую Зеландию! На другой конец света! Для чего? Чтобы читать там курс лекций по физиологии!.. Тут я уже не выдержал и прямо сказал: об этом не может быть и речи! Как я мог бы объяснить испанскому народу, что в столь ответственный исторический момент я нашел возможным уехать за 10 тысяч миль от своей родины?

Я рассмеялся и сказал, что после такой отповеди английские министры, вероятно, успокоились, но Негрин ответил:

- Ничего подобного! Они по крайней мере еще полчаса тщетно пытались переубедить меня и под конец настойчиво просили "обдумать" их предложение.

Через три дня, 11 ноября, Негрин отправил Галифаксу длинное письмо по-французски, в котором еще раз объяснял невозможность своего отъезда в Латинскую Америку или Новую Зеландию, но прибавил, что если британское правительство все-таки настаивает на его отъезде, то он просил бы обеспечить ему пребывание в США или в крайнем случае в Канаде.

18 ноября Галифакс ответил Негрину, что доведет содержание его письма до сведения своих коллег, после чего снова повидается с Негрином.

Около того же времени я случайно встретился на одном дипломатическом завтраке с Батлером и поехидничал над попытками Форин оффис избавиться от Негрина. Батлер был смущен и долго заверял меня в незыблемости права убежища в Англии.

Потом лейборист Добби сделал запрос о Негрине в палате общин, а лейборист Страболги сделал аналогичный запрос в палате лордов. Отвечали Батлер и Галифакс. Им пришлось жутко изворачиваться и доказывать, что я не я и лошадь не моя. Добби не удовлетворился этим и поставил вопрос о Негрине на заседании лейбористской фракции парламента. Эттли крутился, как карась на сковородке, и усиленно наводил тень на плетень.

В конечном счете вопрос об отъезде Негрина из Англии больше не поднимался. А в следующем, 1941 г. после вступления в войну СССР и США, он вообще потерял всякую актуальность даже для британских министров.

Негрин прочно обосновался в Англии и прожил здесь вплоть до конца второй мировой войны. Он крепко жал мне руку, когда в конце 1943 г. я окончательно покинул Лондон, переведенный на дипломатическую работу в Москву. А я оставлял его с некоторым чувством беспокойства: Негрину на моих глазах приходилось бороться с болезнями, свойственными всякой политической эмиграции революционного толка. Первые годы он справлялся с этими болезнями в общем благополучно. Я был рад и от души желал ему твердости и в дальнейшем. Но Негрин по натуре был индивидуалист и легко поддавался эмоциям, а отсюда при известных обстоятельствах могли произойти ошибки и промахи...

Из множества разговоров, которые за два с половиной года я имел с Негрином, мне хочется здесь вспомнить один, особенно ярко закрепившийся в моем сознании.

Он происходил в июле 1940 г. вскоре после прибытия Негрина в Англию. Франция только что пала. Все были чрезвычайно взволнованы этим, и многие, очень многие задавали себе вопрос: как и почему это произошло? Я задал тот же вопрос Негрину. Вот что он мне отвечал:

- Я совершенно убежден, что основная причина поражения Франции не военная (хотя недостаток танков и авиации, конечно, сыграл свою роль), а внутриполитическая. Кого мог увлечь лозунг "защиты демократии" Даладье, Лаваля, Фландена, особенно когда все эти герои сразу же повели бешеную кампанию против коммунистов и всех вообще "левых"?

- Ну, а социалисты? Каковы были их позиции - прервал я Негрина.

- Роль социалистов была просто гибельна! - возмущенно воскликнул Негрин. - Крыло, возглавляемое Полем Фором (око-до трети всей партии), стало прямо сбиваться на фашизм. Крыло, возглавляемое Блюмом (до 40% партии), несмотря на все свои попытки отмежеваться от Фора, в сущности мало чем от него отличалось: главным занятием Блюма была борьба против коммунистов. Из всех социалистов только Жиромский и (позднее) Ориоль являлись противниками коммунистоедства. Пьер Кот (радикал) тоже был противником преследований коммунистов. В итоге социалисты пошли за Даладье, а в рабочих массах наблюдались разброд и смятение... В такой обстановке оперировали "200 семейств", которые больше всего мечтали о соглашении с Гитлером и о развязывании войны между Германией и СССР. Особенно старались они в период советско-финской войны. Советское правительство поступило очень мудро, вовремя заключив мир. Продлись война еще 1-2 месяца, и я не был бы удивлен, если бы Даладье помирился с Гитлером.

- А что вы скажете о французском генералитете? - вновь прервал я Негрина.

- Могу сказать одно. Французские генералы абсолютно бездарны и были полностью загипнотизированы "линией Мажино". Вдобавок они вообще не хотели драться. После прорыва под Седаном среди армейской верхушки началась паника. Гамелен и К° поняли, что Францию может спасти только народная война, но этого как раз генералы боялись больше всего. Все они духовно с фашистами. Я сам на каждом шагу наблюдал, как на протяжении всей войны французские офицеры читали такие органы, как "Гренгуар", "Же сюи парту", и другую реакционную нечисть, издающуюся на немецкие деньги. Как характерно, что Петэн, французский посол в Мадриде, в течение всей войны поддерживал самые дружеские отношения с германским послом в Испании!.. Когда французский генералитет оказался поставленным перед выбором: капитуляция или народная война, - он выбрал капитуляцию. Париж был сдан не по военным соображениям, а просто сотому, что "200 семейств" боялись, как бы там не возникла новая Коммуна.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 170 171 172 173 174 175 176 177 178 ... 262

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы) - Иван Майский бесплатно.

Похожие на Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы) - Иван Майский книги

По пути в Германию (воспоминания бывшего дипломата) - Вольфганг Ганс Путлиц - Биографии и Мемуары
Воспоминания. Министр иностранных дел о международных заговорах и политических интригах накануне свержения монархии в России, 1905–1916 - Александр Петрович Извольский - Биографии и Мемуары / История
Под нами - Чёрное море - Константин Денисов - Биографии и Мемуары
Мысли и воспоминания. Том II - Отто фон Бисмарк - Биографии и Мемуары
Посол Третьего рейха. Воспоминания немецкого дипломата. 1932–1945 - Эрнст Вайцзеккер - Биографии и Мемуары
Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - Андрей Громыко - Биографии и Мемуары
Дневники 1926-1927 - Михаил Пришвин - Биографии и Мемуары
При дворе двух императоров (воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II) - Анна Тютчева - Биографии и Мемуары
Гитлер. Утраченные годы. Воспоминания сподвижника фюрера. 1927-1944 - Эрнст Ганфштенгль - Биографии и Мемуары
Непримкнувший. Воспоминания - Дмитрий Шепилов - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий