приём напросился сам. И дело было не в том, что его давал бывший мормэр одной из провинций, вернувшийся после отставки в столицу, пусть даже с политической точки зрения как часть очередной кампании отца в Канцлерском совете, имело смысл заглянуть и тем самым уважить добродушного старичка и богача-хлебосола. Бал оказался весьма неплох, залу со вкусом украсили по бадахосской моде – тёплые тона отделки и много зелени, искусственной и настоящей. Великолепный стол и отменные вина – их Харелт тоже оценил. А ещё много девушек, которые симпатичного и холостого мужчину затаскали танцевать до упаду, так что в какой-то момент Харелт намекнул, что уже не чувствует ног и пойдёт передохнуть. На самом деле – выполнять то, ради чего он сюда и напросился: Марион Килраук попросила его о встрече. Но так, чтобы о ней никто не знал.
Марион ждала его в одной из дальних комнат, и была непривычно взволнованна и бледна.
– Харелт, у меня мало времени. Мне нужна помощь, если согласишься. Дело…
– Уже согласился, раз тебе надо. И, раз мало времени, давай без этой светской дипломатии. Что случилось?
– Сначала один вопрос. Я тогда, в декабре, не стала спрашивать… Но ты и правда работаешь следователем у Хранящих покой? Только честно, это очень важно.
Харелт вздохнул: кажется, скоро его тайна начнёт трещать по швам.
– Не совсем. Официально я с ними не связан. Меня, скажем так, привлекают к тем делам, которые нельзя оставить, но до которых у обычных следователей дотянуться руки коротки. У тебя именно такое дело?
– Да. Нет. Не знаю. Но у меня проблема, которую не решить обычным способом. Держи, тут то, что я сумела втихаря от мужа скопировать. Он молчит и хорохорится, но… В общем, его обвинили, что он якобы берёт взятки за то, что ставит на некоторые грузы личный оттиск без досмотра.
Харелт просмотрел верхний лист в бумагах, нашёл взглядом там сумму взятки и удивлённо ругнулся:
– Шэт их через одно место имел, прости, Марион. Они там умом двинулись?
Если в бумагах правда и Марион не путает, обвинения, формально логичные – ведь пока не сломана печать торгового инспектора, проверенные столичной таможней товары стража обычно не досматривает – выходили форменным бредом. Это по меркам чиновника невысокого ранга взятки могут обеспечить небольшое состояние. В отношении же Кристена обвинения совершенно идиотские: когда дед дана Килраука получил потомственное дворянство, их семья уже носила золотой купеческий пояс. И с тех пор ничуть не обеднела. Да Кристен Килраук на какой-нибудь бал-приём не заметив, легко потратит больше, чем могут принести взятки лет за пять! И службу в таможне Кристен рассматривал как начальную ступень государственной карьеры – поработать два-три года в младшем звене, набрать опыт и репутацию, а уже потом задействовать семейные связи.
– Кристен от меня таится, думает, что справится сам, но я чувствую – дело намного хуже, чем он пытается показать.
– Я понял. Иди, пока нас не увидели. Я займусь.
– Спасибо.
Вернувшись домой, Харелт сел за бумаги. Марион отлично поработала, скопировав всё важное, вот только картина вырисовывалась поганая. Кто-то не поленился состряпать такие весомые улики, что если бы Харелт не был абсолютно уверен в невиновности Кристена Килраука, то мелких нестыковок в доказательствах не заметил бы.
Утром Харелт сразу отправился к Раттреям, удачно поймал виконта до того, как тот уехал на службу. Хотя говорить им пришлось уже чуть ли не на пороге.
– Дан Раттрей, извините, если вас беспокою по пустякам, но мне очень важно ваше мнение по поводу вот этих бумаг.
– Да нет, Харелт. Можешь считать комплиментом, но ты уже заработал право меня беспокоить и доказал, что по пустякам не будешь. Давай, что там у тебя?
Просмотрев бумаги с комментариями, которые сделал Харелт, глава Хранящих покой нахмурился:
– Ты прав, что обратился с этим ко мне. Я так понимаю, это не Кристен такой умный, а Марион? А Кристену, как закончится, передай, что он дурак. Такими вещами надо не самому заниматься, а сразу к профессионалам идти. Это дело идёт мимо меня, мне о нём не докладывали. Остальное объяснять не надо? – Харелт кивнул. Расследованием в отношении одного из Килрауков не мог заниматься рядовой следователь ведомства. Дела, в которых замешан наследник таких родов, всегда на личном контроле у виконта. Но Раттрей узнаёт про него из сторонних источников. И значит, дело намного грязнее, чем предполагалось. – Езжай домой, а вечером я тебе пришлю вести.
Весь день Харелт просидел как на иголках, ожидая новостей. А прочитав записку от виконта, выдал такую заковыристую тираду из лексикона солдатских казарм, что заработал восхищённый взгляд паренька-курьера. Глава Хранящих покой выяснил, что его людей использовали втёмную как часть крупной политической игры. Следователи, иногда даже по фальшивым ордерам, не знали, что и под кого копают. Ниточки тянулись во дворец, но одновременно Хранящим покой умело связали руки, и перехватить дело себе они не смогут, так что надежда оставалась на Харелта: расследование как раз по его части. Только времени у него в обрез, если он хочет спасти жизнь друга, а не восстанавливать его честное имя после плахи.
***
Харелт скрипел сапогами по свежевыпавшему снегу и радовался: на время встречи с информатором он решил изображать именно выходца из северных королевств. Это оказалось на редкость удачной идеей, если начало зимы выдалось негаданно тёплым и малоснежным, то январь решил отыграться и за себя, и за декабрь. Закружил город вьюгами так, что дворники трудились с утра до ночи, и всё равно не успевали. В начале февраля добавились трескучие морозы, а среди складов на окраине Турнейга ледяные ветра гуляли даже летними днями. Сегодня же холод разыгрался вовсю, так и норовя забраться под шубу и меховую шапку.
Левый сапог вдруг поскользнулся на льду, Харелт взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие… В выходной склады не работали, и дворники чистить улицы поленились, а с утра валило как будто мешок с мукой порвался. Вторая нога соскользнула с узенькой протоптанной тропинки, Харелт с размаху рухнул лицом в сугроб и отвёл душу смачной руганью: снег залепил глаза и рот и попал внутрь шубы.
– Чтоб тебя, – пришлось быстро расстёгивать ворот и вытряхивать ледяную крошку, пока не растаяла и не затекла под камзол. – Ну каких ночных демонов меня понесло сюда! Сидел бы дома, пил горячий травяной отвар…
Вот только Харелт не мог не прийти. Дело пахло
