Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересен ответ Михаила Задорнова, экс-министра финансов, на вопрос, каково влияние Абрамовича на кадровую политику внутри правительства. Задорнов, озадаченно подвигав усами, ответил вопросом на вопрос: "А кто это Абрамович? Я его никогда не видел. Никогда с ним не встречался. Не разговаривал по телефону и даже не здоровался". Эффект навязчивого внедрения, чем занималась пресса, ведомая нашим отечественным Мэрдоком (в миру Березовским) и не подозревающая, что кормится с его руки.
Перед своей поездкой в Кёльн, которая случилась в середине июля, новый премьер Сергей Степашин сказал примечательную фразу: "Экономика России восстанавливается гораздо быстрее, чем можно было предположить". И дальше следовали цифры промышленного прироста, инфляции, которая якобы меньше 1%, и т.д. Подобная аттестация правомерна перед встречей "семерки". Тем более если эти слова Степашин произносит во время своей встречи с премьером Дании... Поставим отточие, ибо выводы, вытекающие из подобного признания, прямо противоположны заявлению Ельцина в момент отставки Примакова. Наш президент мотивировал отстранение Примакова отсутствием какого-либо экономического эффекта, а спустя неполный месяц новый премьер заявляет, что мы выздоравливаем быстрее, чем это предполагали экономические оракулы. Следовательно, результат деятельность правительства Примакова налицо. Нелепо же этот эффект, если он есть, адресовать новоиспеченному правительству? Так это или не так, Степашин подбросил хороший козырь сторонникам Примакова. А у Евгения Максимовича еще будет ситуация, когда ему потребуются сторонники.
Была ли какая-то договоренность между Ельциным и Примаковым в момент выдвижения последнего на пост премьера? Полагаю, что не было ничего, кроме общих слов, которые положено говорить в этих случаях, и неважно, кто этот премьер - Примаков, Степашин, Кириенко, Черномырдин. Ельцин был нездоров, процедура затягивалась. Думу можно было бы и распустить, но не сейчас. Вот со здоровьем все наладится, тогда посмотрим. И поэтому все, что касалось Примакова, ситуационно обрело форсированный режим. Никакой договоренности типа "я тебе пост премьера, а ты мне гарантии и прекращение процедуры импичмента" не было и быть не могло. Так может торговаться Борис Березовский, а не Борис Ельцин.
Примаков был назначен вопреки желанию Бориса Абрамовича и совету Татьяны Дьяченко. В этом скоротечном решении Борис Ельцин проявил свой характер на все сто процентов. Березовский предложил Черномырдина, и дочь эту идею поддержала. В результате все умылись и президент потерпел сокрушительное кадровое фиаско. Мало того, что провалился Черномырдин. Ельцину в этой затее отказал в поддержке Лужков. А таких действий президент не прощает и не забывает. Ельцину наплевать, чем руководствовался Лужков. У президента смещенное восприятие своей значимости. Ему лень вдумываться в последствия. Лужков отказал ему, Ельцину, он не мог не понимать, что Черномырдин перед возможным третьим голосованием не случайно пригласил Лужкова, об этом его просил президент. Но Черномырдин провалился. Лужкова, тем более после их неудачного разговора с Черномырдиным, Ельцин, независимо от давления Березовского, препятствующего любому улучшению отношений между президентом и мэром, поддержать не мог. Кандидатура Примакова появилась слишком неожиданно. Они не успели проанализировать последствия этого назначения, в ответ получили резкое: "Хватит! Лучше бы я вас не слушал и с вами не советовался! Это из-за вас провалился Черномырдин". Уже после назначения премьера олигархи стали прощупывать Примакова и схватились за головы.
Но вернемся к договоренности между президентом и Примаковым. Ее не было! Ельцин болезненно самолюбив, и ситуация, когда бы он попросил Примакова после сверхуспешного голосования его кандидатуры в Думе, чтобы тот употребил свой авторитет и оказал воздействие на коммунистов и заставил их спустить на тормозах затею с импичментом, такой шаг для Ельцина невозможен. Скорее всего, сам Примаков давал понять Ельцину, что идея импичмента разрушительна и он сделает все, чтобы она заглохла на корню и не имела своего развития. Примаков, как здравый человек, был искренне убежден, что процедура импичмента пагубна для страны, и не будь он премьером, он точно так же сделал бы все, чтобы она не осуществилась. Все эти ультрадемократические новации консерватору Примакову чужды. Однако леворадикальное крыло в КПРФ закусило удила, и Зюганов не решился накануне выборов ослаблять осаду Кремля. Наверняка и Примаков, и Маслюков хотели изменить ситуацию с импичментом, но осторожность взяла верх. Остановить процедуру импичмента уже было нельзя, ее можно было только провалить.
Карфаген должен быть разрушен, считали коммунисты. Импичмент - их основной козырь на выборах. Лишиться его, значило приговорить себя. Примаков - хорошо, но импичмент лучше. Теперь это все позади. Когда общество поняло, почему и при каких обстоятельствах Ельцин предложил Примакова, нетрудно понять, почему он отправил его в отставку.
Существует расхожее мнение, что Примакова погубили коммунисты. Они слишком рьяно подчеркивали свою предрасположенность к премьеру. Это, в конце концов, взорвало президента, и он вынужден был задать себе вопрос: "В конце концов, это чей премьер? Его рекомендовал президент и он выполняет волю президента или..."
Если вы постоянно пребываете вне самостоятельного анализа (в этом случае работа собственного ума играет определяющую роль), всякая информация для вас и есть истина либо непременная ложь. И сколько бы президент и его ближайшее окружение ни создавали аналитических центров, они все равно не будут успевать отслеживать их ангажированность. Процесс ангажированности в современных условиях идет быстрее, нежели созревание многомасштабного анализа.
Предрасположенность коммунистов к правительству Примакова имела три очевидные причины. Коммунисты не впервой входили в правительство, но еще никогда с 1991 года они не занимали такого количества ключевых постов и, что самое главное, никогда не контролировали экономического блока в правительстве. В правительстве Примакова все это было. Поддерживая своих в правительстве, и прежде всего Юрия Маслюкова, коммунисты что-то приобретали, но и что-то теряли. Получив частичный контроль над исполнительной властью, а в правительстве Примакова коммунисты были значимы, они лишили себя права критиковать исполнительную власть. Они теряли взрывной потенциал критики, под знаменами которой шли на выборы. Они теряли право масштабной безответственности, которым пользовались постоянно, заявляя, что исполнительная власть в тех прежних составах им чужда. Она представляет антинародный режим Ельцина, и поэтому коммунисты не отвечают за его деятельность. А если критическое поле сужалось и из-под критики коммунистов уходило правительство, они, спасая этот критический потенциал, должны были усилить свои позиции в процедуре импичмента. И грош цена аналитическим службам президента, которые не смогли этого просчитать в сентябре 1998 года.
И наконец, третья причина вынужденной поддержки Примакова со стороны коммунистов. Плохо, очень плохо, что ослепленная ненавистью к коммунистам президентская рать потеряла ориентацию в процессах, происходящих в стане своего главного политического противника. А процессы эти весьма значимы и поучительны. Следовало знать, что в руководстве КПРФ не было и нет единства в отношении участия в работе федеральной исполнительной власти. Прагматики в КПРФ убеждены, что участие в работе правительства ошибка. По той самой причине, что лишает компартию капитала многомерной критики. В этом смысле думские бдения им представлялись более перспективными. И выражал мнение этой авторитетной группы в ядре КПРФ ключевая фигура в партии, Валентин Купцов, о чем он говорил на пленуме. Но пленум Купцова не поддержал и коммунисты в правительство вошли. И этот марш в исполнительную власть возглавил Юрий Маслюков, который с Купцовым был принципиально не согласен. Поэтому Зюганов, поддерживая публично Примакова, практически спасал свой авторитет, дабы доказать неправоту своего очевидного конкурента внутри партии, каковым является Купцов.
Примаков покинул свой пост не по причине совершенных ошибок, хотя эти ошибки, конечно же, были, но, скорее, психологического и методологического характера, а не принципиального, финансово-экономического, или организационно-структурного, или в сфере международной политики. Примаков действовал так, как если бы у него был запас времени, или наивно полагал, что такой запас у него есть. Единственно, что любил обещать президент, так это свою поддержку во время пребывания той или иной личности на высоком посту. В этом смысле Ельцин удивительно последователен, он ни разу своего слова на сей счет (и неважно, кому данное, Шумейко, Черномырдину, Чубайсу, Немцову или Примакову) не сдержал. И эта его алогичность не насторожила ни одного из кандидатов в момент напутственных собеседований с президентом. Видимо, каждый постоянен в общем заблуждении: со всеми - да, а со мною нет.
- Советская экономика в 1917—1920 гг. - коллектив авторов - История
- Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
- Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
- Глупость или измена? Расследование гибели СССР - Александр Островский - История
- Допетровская Русь. Исторические портреты. - О. Федорова - История
- Мятеж Реформации. Москва – ветхозаветный Иерусалим. Кто такой царь Соломон? - Анатолий Фоменко - История
- Розы без шипов. Женщины в литературном процессе России начала XIX века - Мария Нестеренко - История / Литературоведение
- Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции - Кирилл Гусев - История
- Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий - Юрий Владимирович Кривошеев - История
- Колчак-Полярный. Жизнь за Родину и науку - Олег Грейгъ - История