того, что родитель засомневался в правдивости слов дикейца.
— Убивали только смертных. Возможно, чтобы никто не заметил, как именно. Ни одной стрелы на границе найдено не было. Следов оставлять не хотели, — спокойно добавил Люций.
— Тогда как ты объяснишь это? Где нашёл? Может, просто привёз с собой, чтобы разжечь вражду между нами и фракийцами? — не выдержал я.
— Филипп, мне это ни к чему, поверь. Я прибыл сюда не для того, чтобы создавать дополнительные проблемы, а чтобы избавить вас от уже существующих.
У этого гада были заготовлены ответы на любые вопросы. Он просто выдавал их, будто заранее знал, что именно я спрошу. Проклятый менталист!
— А вот этого мы как раз не знаем. Стоило отцу отправить к вам гонца, как ты подорвался сюда, бросив все дела. С чего вдруг? Уж не преследуешь ли ты каких-либо личных целей?
Сомнение не даёт покоя. Хотелось сделать так, чтобы менталист опростоволосился перед моим отцом и тот, наконец, увидел, что нечем ему восторгаться. Хвалёный тактик Люций не так хорош, как думает правитель.
— Когда-то давно я дал твоему отцу слово, что, если мне представится возможность применить свои способности, чтобы помочь Ипервории, я сделаю это без промедления. Ты же знаешь, что диал не может нарушить данное им слово. — Снова этот спокойный раздражающий тон.
Я был готов придушить его прямо здесь, но не хотелось марать руки. Да и этот его братик, неустанно буравящий меня взглядом, начал не на шутку напрягать.
— Не нужна нам твоя помощь! Сами разобрались бы. Я тоже начал расследование, да только своим появлением ты спутал мне все карты. Наверняка и всех шпионов врага распугал, шастая по приграничной территории. Теперь они затаятся и ни за что не выдадут себя.
Унизить. Мне нужно его унизить.
— Не думаю. У меня есть план. Ваше Величество, я бы не хотел тратить время на препирания с принцем. Может, обсудим этот вопрос наедине? Иначе мы до вечера не покинем столовую, — Наглец в открытую выпроваживал меня.
— Филипп, сынок, оставь нас, пожалуйста. Пусть Люций расскажет то, что ему удалось узнать, а я уж решу, преследует он личные цели или нет, и оглашу вам своё решение.
— Нет! Я старше него! Опыта больше у меня! — Магия снова начала вырываться из-под контроля.
Каменный пол под моими ногами заходил ходуном.
— При всём уважении, принц. Но в скольких битвах ты участвовал? Если память мне не изменяет, с самого твоего рождения Ипервория ни с кем не воевала. Я же родился в государстве, на которое то и дело нападают все кому не лень. Да, ты маг материи, но для решения загадок нужны мозги. У меня они есть, ты же вот уже битых четверть часа доказываешь, что лишён их напрочь. Нужна вам моя помощь или нет, решать правителю, а не тебе. — Зеленоглазый сложил руки на груди и всем своим видом дал понять, что ждёт, пока я покину помещение.
— Люций прав, Филипп. Их страна много раз сталкивалась с атаками извне. Поэтому в этом у него больше опыта, чем у нас с тобой вместе взятых. Последний раз на Иперворию нападали ещё при моём отце, так что даже я вынужден расписаться в своей несостоятельности в этом плане. Ступай-ка, проветрись. Угомони силу. Сторонники нам очень нужны, а врагов нажить мы ещё успеем. — Отец кивком указал мне на дверь и тоже сложил руки на груди.
«Они издеваются? Меня ещё никогда так не унижали. Собственный отец выпроваживает куда подальше, сообщая, что белобрысый сопляк, младше меня лет на пять, куда более опытен в военных делах. Более того, признаётся в собственной некомпетентности перед нижестоящим по статусу диалом. Двумя. Люцием и его братом. Да он позорит наш дом!»
Меня настолько выбили из колеи слова родителя, что я просто не знал, как на это реагировать. Решив, что просто так этого не оставлю и, как только дикейцы разберутся с поставленной задачей, отомщу наглецам, всё же нашёл в себе силы выйти из столовой. Нужно было на ком-то выместить злость. И я знал на ком.
— Дафна! — выкрикнул я так, что слышно было даже в соседнем крыле замка, и направился в покои супруги.
Я не шел, а летел. Встречающиеся на моем пути слуги просто отскакивали в сторону, лишь вскользь успевая поклониться, что было крайне мудро с их стороны. Внутри меня бесновался настоящий ураган эмоций, сводящий с ума. И в таком состоянии я легко мог бы сбить их с ног или наказать за любую провинность.
Наконец, достигнув своей спальни, ворвался внутрь.
Моя супруга, сидящая в кресле у окна, тут же вскочила. Длинные, будто кукольные ресницы испуганно затрепетали, а чистые голубые глаза стали еще больше от страха передо мной.
Это обрадовало и одновременно жутко разозлило.
Лейла тоже была здесь, но мне было на неё наплевать.
— Пошла вон, — прорычал я, обращаясь наложнице.
Что удивительно, на красивом лице не отобразилось и намека на обиду. Хуже того, она на меня даже не взглянула. Зато упёрлась взглядом в Дафну.
— Что ж, если хотела, забирай. У меня теперь есть иной интерес, — улыбнулась она. Но это скорее походило на оскал.
Дафна почему-то вздрогнула от этой непонятной и крайне нелепой, на мой взгляд, реплики и затеребила в руках шелковый платок.
Впрочем, сейчас мне не было до этого дела.
Как только Лейла вышла, я попытался собраться с мыслями. Одна часть меня хотела наброситься на жену и выместить на ней всю злость, которую я держал в себе, а другая не давала этого сделать.
— Значит, незнакомы, да? — спросил я, понимая, что далеко не это волновало меня сейчас. — Почему ты соврала мне, Дафна?
— П-прости, это вышло случайно. Я даже не поняла, как ответила. Мне не стоило этого делать, — продолжая теребить проклятый платок, тихо ответила она.
Сделал к ней шаг и опустил подбородок.
— Вышло случайно что? Настолько неуклюжая попытка скрыть твою связь в прошлом с этим дикейцем?
— Нет, что ты! Между нами ничего не было. Ну… по крайней мере, с моей стороны точно. Мы знакомы с юношеских лет. Люций как-то приезжал к нам с отцом по делам. Вот и всё. Клянусь, мне нечего скрывать. — Девушка, набравшись смелости, наконец, подняла на меня взгляд. Решительный, но всё ещё робкий.
Хотелось увидеть в её глазах презрение.
Я понимал, что Дафна говорила правду, но, в то же время те неуловимые искры эмоций, которые я чувствовал между ними, заставляли терять голову от гнева.
— Знаешь, моя дорогая, — Еще шаг, и
