— небо. Но не вечернее. Оно двигалось. Как в старом телевизоре — полосы, шум. Я моргнул. Окно стало зеркалом. В отражении — я. И за мной. Мой силуэт. Но… Он моргнул раньше. Он двинулся раньше.
Я резко обернулся. Никого. Сердце стучало, как метроном. Я не понимал — это я или уже кто-то другой. Ольга смотрела на меня.
— Он выходит.
— Кто?
— Тот, кто остался в зеркале.
На кровати лежала фотография. Я и я. Два Марка. Стоим рядом. Одинаковая одежда. Одинаковые лица. На обороте — надпись:
«Не буди его. Ты не вынесешь.»
В зеркале — вспышка. Словно кто-то включил камеру. Ольга метнулась к двери.
— Мы уходим.
— Куда?!
— Пока ты ещё сам.
Но когда я повернулся — тень уже стояла отдельно. В полный рост. И смотрела. И только я моргнул — она шагнула ко мне.
Она стояла в углу. Неотрывно. Моя тень. Не на стене — в пространстве. Как будто отпечаталась и решила: хватит быть вторичной.
Я шевельнул рукой. Тень — с задержкой. Шагнул — она следом. С запаздыванием в секунду. Полторы. Сначала казалось… забавно. Почти как старый телик с задержкой сигнала. Но потом — я замер. Она — замерла. Я резко двинулся вперёд. Она осталась.
— Что за хрень?.. —
— Она больше не копирует, — сказала Ольга.
— А что она делает?
— Наблюдает. И учится.
Я сел на кровать. Взял камеру. Проверил объектив — работает. Навёл на себя — ничего странного. Навёл на тень — экран чёрный.
— Она не пишет её, — сказал я.
— Значит, она вне кадра, — ответила Ольга. — Значит, она уже оператор.
В зеркале — ещё страшнее. Там два меня. Один — я, сижу на кровати. Второй — стоит у двери, спиной. Тело в тени. Но лицо моё. Я повернулся. Никого. Снова в зеркало — оба остались. Но теперь один из них начал двигаться. Раньше, чем я.
— Это монтаж?
— Это взлом, — сказала Ольга.
— Кто монтирует?
— Тот, кто пишет.
Я резко подошёл к зеркалу. Ударил кулаком. Трещина. И… кровь. Из зеркала. Не из руки. На полу — фото. Ещё одна. Теперь я — лежу. В той же комнате. На кровати. Без сознания. В углу — тень. Уже не моя. Уже собственная.
Я схватил дневник. Разворот чистый. Но когда я начал писать — над моей строкой появились новые.
«Он начал слагаться. Ты отстаёшь.»
«Скоро ты — будешь отражением.»
— Я схожу с ума, — сказал я.
Ольга молчала.
— Я схожу с ума?!
— Или приходишь в норму.
— Что?!
— Если ты всегда был отражением, то быть собой — уже диагноз.
Я обернулся. Тень подошла ближе. Шаг. Теперь в метре. Я замер. Она — ещё один шаг. Без моей команды.
— Ты видишь это?! —
Ольга сделала шаг назад.
— Ты теряешь контроль. Он его берёт.
Я схватил зеркало. Поднёс к лицу. В отражении — он. Смотрит на меня. Без выражения. Я моргнул. Он — не моргнул. Я открыл рот. Он закрыл глаза.
— Это уже не ты, — сказала Ольга.
— Тогда кто?
— Версия.
— Какая?
— Та, что выжила. В той аварии.
Я снова взглянул в зеркало. Теперь надпись:
«НЕ СМОТРИ — ОН ЗАПИСЫВАЕТ.»
И тут я понял: зеркало — это не отображение. Это камера. И оно пишет. Не прошлое. Будущее.
Тень сделала ещё шаг. Теперь между нами не было расстояния. Я чувствовал холод. Как будто отражение дышало.
— Марк, — голос Ольги был тише, чем обычно. Не усталая — напуганная. — Мы должны выйти. Сейчас.
Я обернулся. Зеркало — пусто. Моя тень исчезла.
— Где она?! —
Ольга схватила мою руку:
— Где ты её не видишь — там она и есть.
Я включил камеру. Снял дверь — пусто. Снял Ольгу — всё нормально. Снял себя — окей. Повернулся к зеркалу — на экране камеры вспыхнул кадр. Кадр, которого я не видел. Я — в крови. На полу.
Я резко промотал запись назад. На экране:
— Я открываю дверь.
— В комнату влетает фигура в плаще.
— Меня роняют на пол.
— Я не сопротивляюсь.
— Камера фиксирует: 00:13:22.
Я смотрел на часы — 00:12:55.
— Это ещё не случилось, — прошептал я.
Ольга побледнела.
— Не открывай дверь. Слышишь? Ни за что.
Тик.
Тик.
Тик.
— А если я не открою? —
— Тогда ты никогда не узнаешь, кто ты.
— Но если открою — умру.
— Может быть.
— Отличная перспектива.
— Или, — сказала она, — ты уже открыл. Просто забыл.
— Почему зеркало это записало?
— Потому что ты всё ещё на плёнке.
Я подошёл к окну. Там — пустая улица. Всё серое. Без движения. Я навёл камеру на зеркало. Там — всё тот же кадр. Я, на полу. Ольга, рядом. Тень — над нами. На зеркале появилась новая надпись:
«ПОВТОР НЕ СОХРАНЁН.»
— Ольга, — сказал я, — ты кто?
Она посмотрела на меня. В глазах — мокрая сталь.
— Я была с тобой всегда. Даже когда ты был другим.
00:13:21
— Мы выходим, — сказал я.
— Куда?
— Навстречу монтажу.
00:13:22
Дверь распахнулась.
Я — стою.
Ольга — стоит.
Тень — стоит.
И никто не двигается.
Время замирает.
Камера гаснет.
В зеркале — вспыхивает кадр:
«Конец записи. Глава 11.»
А под ним — надпись:
«Проснись.»
Глава 12. Человек на обочине
Трасса тянулась бесконечной серой лентой, будто кто-то специально растянул её до предела, чтобы сломать всякое представление о времени и расстоянии. Я жал на газ, словно пытаясь убежать от самого себя. Ольга сидела рядом, откинув голову на подголовник. Её глаза были закрыты, но я знал точно — она не спала. Она просто была где-то ещё. Может быть, в своём 1993-м. А может, в том моменте, когда её уже не существовало. Она казалась уставшей до предела, истончившейся, как призрак, который вот-вот развеется от сквозняка. Она не просто сохраняла силы — она пыталась вспомнить, каково это — быть по-настоящему живой.
И тут ожило радио. Сперва тихий треск, потом шипение, а затем голос. Нет, не голос. Это был шёпот. Глухой, едва
