Форма входа
Читем онлайн Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение] - Борис Братусь
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Еще одна проблема, требующая хотя бы беглого упоминания, это проблема детерминизма. Долгое время господствовавшая в психологии естественнонаучная парадигма исходит из всеобщей обусловленности психики реалиями объективного материального мира и распространяет причинно-следственные закономерности на все без исключения психические явления. Но адекватно ли это для понимания человеческой индивидуальности, станет ли она вообще таковой, если будет строго и всецело подчиняться принципу всеобщей обусловленности материальным миром и действовать только на основе причинно-следственных закономерностей. Чем тогда она будет отличаться от индивидуальности животного, для которого, словами B. C. Соловьева, «действительность есть то, что его делает», тогда как для человека, наряду с этой обусловленностью (вовсе не исключая и не умаляя ее) есть и иная форма движения, ведущая к самодетерминации, свободе, преодолению действительности и, тем самым, естественно-причинной обусловленности.
Таким образом, естественнонаучный детерминизм ограничен, приложим к определенному классу объектов и процессов, которые можно представить как без остатка подчиненных, обусловленных внешним миром. Там же, где нельзя без видимой редукции устранить трансцендирующую природу, естественнонаучный детерминизм ограничен, неэффективен и вместо научной истины будет воспроизводить ее упрощенную видимость. Отсюда задача поиска иных форм детерминации, иных форм и принципов обусловленности явлений. Вполне согласимся поэтому с В. В. Давыдовым, который писал, что «нет оснований полагать, что всякий детерминизм носит „причинно-следственный характер“ и связан с естественнонаучной парадигмой в психологии… Имеется еще „целевой детерминизм“, связанный с человеческой деятельностью, но это уже внеестественная парадигма».[62]
Итак, возвращаясь к вопросу о психологии и религии (особенно, если понимать первую в естественнонаучном ключе), необходимо констатировать, что мы имеем дело с разными предметами постижения, разными формами их интерпретации и, тем самым, произведя необходимые уточнения и оговорки, оказываемся, казалось бы, на той же позиции, что и сторонники резкого разведения двух областей, невозможности установления между ними никакой связи.
Однако точная констатация оснований различия отнюдь не снимает вопрос о формах соотнесения. Там, где стало привычным заканчивать должно на самом деле, только начинать; всякое прибытие — пункт отправления, как говаривали в старину. Мы вполне научились разводить (и это большое достижение психологической науки) понятия «индивид» и «личность», но не для того, чтобы поставить здесь точку, не ради констатации самого этого различия, качественного разрыва, а чтобы идти дальше и найти верные соотношения этих уровней. То же и о разведении «психического» и «личностного» по А. Н. Леонтьеву, или предлагаемого нами выше варианта разведения понятий «личность» и «человек». Остается только удивляться, насколько упорными были усилия нашего времени по разделению, разведению науки и религии и насколько слабыми, или разрозненными попытки понять их соотнесения и сопряжение. Современному уху покажутся диссонирующими, странными, анахроничными слова основателя отечественной науки М. В. Ломоносова о том, что «наука и религия суть родные сестры… они никогда между собой в распрю прийти не могут, разве кто из некоторого тщеславия и показания собственного мудрования на них вражду всклепнет. Напротив, наука и Вера взаимно дополняют и подкрепляют друг друга. А благоразумные и добрые люди должны рассматривать нет ли какого способа к объяснению и отвращению мнимого между нами междоусобия».[63] Или слова одного из наиболее авторитетных биологов прошлого века Карла фон Бэра, который считал, что задачей ученого-натуралиста является познание средств, «путем которых Творение осуществлялось и осуществляется теперь, ибо оно, конечно, продолжается и в наше время. Истинный объект естествознания — история Творения, все его детали, независимо от того, велики они или малы».[64] И ниже; «Естествознание, приходится иногда слышать, разрушает веру. Как это трусливо и мелко! Способность к мышлению и вера столь же врождены человеку как рука и нога… Вера есть особое преимущество человека перед животными, у которых нельзя не подметить некоторых мыслительных способностей. Неужели же человек не сумеет сохранить своего преимущества перед ними? Только от этого зависит, будет ли каждая его душевная сила направлена на ту область, для которой она предназначена. Но не стоит мешать мысли идти туда, куда она стремится. Если она идет ошибочным путем, то заблуждение не может долго оставаться скрытым».[65] И, наконец, трудно пройти мимо слов гения нашего века — В. И. Вернадского: «Не говоря уже о неизбежном и постоянно наблюдающемся питании науки идеями и понятиями, возникшими как в области религии, так и в области философии, — питании, требующем одновременной работы в этих различных областях сознания, необходимо обратить внимание еще и на обратный процесс, проходящий через всю духовную историю человечества. Рост науки неизбежно вызывает, в свою очередь, необычайное расширение границ философского и религиозного сознания человеческого духа; религия и философия, восприняв достигнутые научным мировоззрением данные, все дальше и дальше расширяют глубокие тайники человеческого сознания».[66]
Возможно ли в психологии приближение к такого рода восприятию, установлению не только барьеров, разведения, настороженности и прямой вражды, но и путей взаимного соотнесения, питания, гармонии?
Чтобы попытаться ответить на это, вернемся к исходному и для психологии и для религии понятию — понятию души. Отношение психологии к этому понятию весьма своеобразно, ведь это единственная, наверное, наука, само рождение, арсенал и достижения которой связаны с доказательством того, что то, ради чего она замышлялась — psyche, душа человеческая, — не существует вовсе. Уже в 1916 году С. Л. Франк констатировал: «Мы не стоим перед фактом смены одних учений о душе другими (по содержанию и характеру), а перед фактом совершенного устранения учений о душе… Прекрасное обозначение „психология“ — учение о душе — было просто незаконно похищено и использовано как титул для совсем иной научной области».[67]
И все же судьба души в психологии не является беспросветно мрачной и окончательно решенной. Чтобы убедиться в этом, следует обратить внимание на то, что само представление о душе отнюдь не однородно. Оно по крайней мере двояко (вспомним Ф. И. Тютчева, который писал, что душа бьется «на пороге как бы двойного бытия», что она «жилица двух миров»). Действительно, с одной стороны она воспринимается как живое вместилище, орган переживаний, многообразных душевных проявлений. Мы говорим — душа болит, поет, ликует, страдает и т. п. Она имеет представляемые параметры, модальности, может определяться как широкая или узкая, высокая или низкая, горячая или холодная. Это мир внешней стороны души, душевных явлений, проявлений. Но есть и внутренняя, сокрытая, сокровенная сторона души, понимаемая обычно религиозно — как некая вечная, бессмертная энергия и субстанция, которая может отпечатываться, проявляться в тех или иных внешних параметрах, но отнюдь к ним не сводима. Эта душа во втором понимании.[68] Но — следует особо подчеркнуть — это не две разных души, а разные аспекты, ипостаси, стороны (внешняя и внутренняя) единой души.
Исходя из этого, как нам кажется, принципиально важного различения, мы можем теперь по-иному посмотреть на судьбу души в психологии. Оказывается тогда, что, несмотря на все громкие декларации, изгнание самого термина, душа из психологии никогда не уходила полностью. В своем первом значении, например, под именем «переживаний», «эмоций», «чувств», «состояний» и т. п., она всегда оставалась в поле внимания психологов. Возьмем только проблему переживаний в отечественной традиции: Л. С. Выготский не раз подчеркивал их важность, С. Л. Рубинштейн вводил переживания в качестве важнейшей способности личности, Ф. В. Басин считал, что «значимые переживания» есть подлинный предмет психологии, оригинальная трактовка переживаний дана Ф. Е. Василюком и др.
Иное дело — высшие проявления души, душа во втором понимании, дух, который — и это надо еще раз сказать твердо — был и будет оставаться вне досягания психологическими методами. Интересно, что необходимость такого разграничения применительно к научной психологии в начале века специально подчеркивалась со стороны церкви. На торжестве официального открытия (23 марта 1914 года по ст. стилю) первого в России Психологического института при Московском университете (ныне при РАО) епископ Серпуховский Анастасий сказал в своей речи; «Возможно точное изучение душевных явлений, вообще говоря, можно только приветствовать. Но, стремясь расширить круг психологических знаний, нельзя забывать о естественных границах познания души вообще и при помощи экспериментального метода, в частности. Точному определению и измерению может подвергаться лишь, так сказать, внешняя сторона души, которая обращена к материальному миру… Но можно ли исследовать путем эксперимента внутреннюю сущность души, можно ли измерить ее высшие проявления? Не к положительным, но к самым превратным результатам привели бы подобные попытки».[69] Необходимость признания данного разграничения может породить разные выводы. Один, с которого, собственно, и началась научная психология, состоит в том, что второе понимание души, а чтобы не путаться в разных пониманиях, то душа в целом должна быть отброшена, удалена из восприятия ученых, чтобы не мешать строгому естественнонаучному познанию. Дальнейшую логику этого пути вполне иллюстрирует история психологии XX века, в которой все хорошо и строго кроме одного — живой человек выпал (вспомним реплику Л. С. Выготского, характеризующую психологию — «человека забыли»).
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение] - Борис Братусь бесплатно.
Похожие на Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение] - Борис Братусь книги
- Психика. Инструкция по применению - Александр Грибанов - Психология
- Золотое правило нравственности 2.0 - Александр Клюшин - Психология / Прочая религиозная литература / Эзотерика
- Психология привычки. Измени свою жизнь за 21 день - Диана Смоерс - Психология / Самосовершенствование
- Психология познания: методология и методика познания - Евгений Соколков - Психология
- Новая позитивная психология: Научный взгляд на счастье и смысл жизни - Мартин Селигман - Психология
- Социальная психология - Стивен Нейберг - Психология
- Невротическая личность нашего времени - Карен Хорни - Психология
- Психология развития и возрастная психология: конспект лекций - О. Ларина - Психология
- Человек в Замысле Бога. Книга пятая - И. Б. Мардов - Психология / Прочая религиозная литература / Эзотерика
- Жизнь, наполненная смыслом. Логотерапия как средство оказания помощи в жизни - Альфрид Лэнгле - Психология
