Форма входа
Читем онлайн Зонт Святого Петра - Кальман Миксат
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Ну что ж, — ответил господин Столарик, — его за сорок восемь тысяч купит Гашпар Грегорич.
Он с нетерпением ждал встречи с Гашпаром, желая немедленно заключить договор. Но господин Гашпар лишь пожал плечами.
— Я был глуп, — сказал он небрежно. — Но все улетучилось из моей головы, как дурной сон. Благодарю вас, милейший господин Столарик, что вы не поймали меня на слове. Теперь я уже на это не пойду. К чертям, за сорок восемь тысяч можно купить целое поместье.
Опекун пришел в отчаянье. Ему казалось, что это он испортил все дело, слишком туго натянув струну. Он понимал: над его неумелым хозяйничаньем станет потешаться теперь весь город, а Дюри, повзрослев, засыплет его упреками. Он бросился к Болдижару и предложил ему «Ливан» за сорок пять тысяч, но Болдижар, почесывая двойной подбородок, лаконично ответил:
— Что вы, сударь, сумасшедшим меня считаете?
От Болдижара Столарик сломя голову поскакал к Гашпару.
— Так и быть, берите «Ливан» за сорок. Гашпар тихо покачал головой:
— Что я, белены объелся, что ли?
И снова начался торг, но теперь уже по нисходящей: опекун предлагал тридцать пять, тридцать, двадцать пять тысяч и, наконец, после многих и долгих хлопот всучил братьям «Ливан» за пятнадцать тысяч форинтов. Братья вместе купили имение и вместе вывели свои подписи в официальном регистре недвижимой собственности.
Приняв от опекуна ключ, они в тот же день заперлись в домике. И кирками, принесенными под полой, — как это выяснилось из позднейших свидетельских показаний, — тотчас разобрали стену, в которую был замурован котел. Что они нашли котле, со всей очевидностью так никогда и не удалось установить, хотя это был основной вопрос в судебном процессе Грегоричей, которым бестерецкий королевский суд занимался лет этак десять.
Судебный процесс начался с того, что спустя несколько месяцев после описанных событий у братьев Грегоричей появился Андраш Препелица и потребовал долю из добытых сокровищ угрожая в противном случае все рассказать Паньоки. Увидев его, Грегоричи взъярились.
— Ты надул нас, проклятый злодей! Ты был заодно с умершим разбойником, а тот в угоду своему ублюдку даже мертвый ограбил нас. Знаем, чего ему хотелось: чтоб мы за хорошие денежки купили его шалаш. Вот для чего вы положили в котел старое железо и гвозди. Хорошо, что ты явился. Сейчас ты свою долю получишь!
Тут оба брата схватили по дубинке и так отдубасили благочестивого Препелицу, что тот вынужден был немедленно бежать к врачу и взять письменное свидетельство о красно-синих рубцах, избороздивших его спину; оттуда он помчался к стряпчему Яношу Крекичу, и тот от имени пострадавшего настрочил самому королю в Вену душераздирающую жалобу на Грегоричей, осмелившихся обесчестить капрала, служившего еще при Эсте. («Ежели королю не стыдно, — заявил Препелица стряпчему, — то и мне не стыдно, потому двое на меня одного напали».) Затем мстительный Препелица нанял телегу — не идти же пешком с перебитыми ногами! — и приказал везти себя в Варечку, где проживала Паньоки, и выложил ей все начистоту от начала до конца.
Отсюда, с жалобы Паньоки, и начался процесс Грегоричей, который больше десяти лет развлекал весь комитат. Пришлось допросить легионы свидетелей, документы со временем выросли в весе до семидесяти трех фунтов. Паньоки доказывала наличие замурованного котла и злонамеренность обоих Грегоричей — на большее ее не хватило, а Грегоричи и их адвокаты упирали на лицемерие и козни покойника, положившего в котел старое железо и гвозди с тем, чтобы выставить их дураками и окончательно разорить.
Поскольку у покойника не было ни адвоката, ни протекции, он так и остался неоправданным. Во всяком случае, верно одно: злую шутку сыграл он с помощью гвоздей и старого железа; он оставил братьям в наследство наперед хитроумно задуманный роковой судебный процесс, который окончился лишь тогда, когда было уже все равно, кто останется в накладе, а кто выиграет, ибо ни у кого из тяжущихся не осталось в помине и гроша: все съели семьдесят три фунта бумаги и пять или шесть адвокатов.
Грегоричи все до единого умерли в бедности. Память о них потускнела, лишь стряпчие изредка вспоминали Пала Грегорича:
— Э-э, огромного ума был человек!
Так никто и не узнал, куда он девал свое состояние.
А оно было, и немалое, но исчезло бесследно, стало ничьим.
И все-таки не совсем это верно! Его унаследовали сказки. Они им распоряжались свободно: тратили, умножали, бросали туда и сюда, куда им только хотелось.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СЛЕДЫ
Снова зонтМного лет прошло, в Гараме много воды утекло, многое изменилось в Бестерце, но из всех перемен, безусловно, самой интересной нам покажется небольшая дощечка с золотыми буквами: «Дёрдь Вибра, адвокат по общим и вексельным делам».
Жизнь идет, идет, идет… Был Дюри крохотным мальчуганом, а стал известным адвокатом с именем. Мудрые отцы комитата, когда он заседает в совете, интересуются его мнением; когда он идет по улице, из окон, уставленных пеларгонией, ему улыбаются прелестные девичьи личики. Что же, Дюри хорош собой, и ума ему не занимать стать. А что еще человеку надо? Молод, здоров — будущее перед ним открыто. Возможно, когда-нибудь он станет и депутатом.
Однако фантазия маленького города не залетала в такую высь. Она была в состоянии подняться лишь на одну-единственную ступеньку, и ступенька эта — как вы думаете? — ну конечно: кого возьмет в жены Дюри Вибра.
Без единого слова пошла б за него Катка Криковская, хоть и говорят, что она первая красавица в городе; двумя руками ухватилась бы за него Матильда Хупка, несмотря на то, что гордячка она и насмешница. По правде сказать, не отказала б ему и Маришка Бики, хотя она из благородной семьи и приданое за ней пятьдесят тысяч форинтов. Дешевы стали нынче девушки!
Да только Дюри Вибра и не помышлял ни о чем подобном он был серьезен и задумчив. Знакомые чувствовали: что-то иное у него на уме, совсем не то, что у всех прочих. Обычно бывает так: человек получает диплом, потом открывает контору, приобретает клиентов, постепенно его небольшое гнездо разрастается вширь, пока однажды, благодаря вместительности не покажется хозяину таким пустым, что захочется его чем-то заполнить. Ну конечно, в нем не хватает очаровательной женской головки, белокурой или каштановой. Так поступают, с божьей помощью, все молодые адвокаты.
У Дюри и в мыслях этого не было. Как-то раз мамаша Криковская спросила, когда, мол, мы прочтем ваше имя в известиях о браке. Он с искренним негодованием ответил:
— Виноват, я не имею привычки жениться.
Брак и в самом деле не что иное, как дурная привычка, которая к тому же никак не выходит из моды. Из тысячелетия в тысячелетие поколение за поколением только и делают, что жалуются, почесывая голову — экую, мол, совершили мы глупость! — однако более разумным мир все-таки не становится. Пока растут красивые девушки, они всегда для кого-то растут.
Дела в конторе Дюри шли великолепно, счастье улыбалось ему отовсюду, но все улыбки судьбы он принимал с довольно кислой миной. Работать он работал, но, казалось, больше по привычке, выполняя свои адвокатские обязанности, как ежедневно умываются или причесываются. Душа его витала где-то далеко. Но где?
Эх, а где в этом возрасте обычно бродит душа?
Друзья Дюри считали, что знают, и настойчиво уговаривали:
— Почему ты не женишься, старина?
— У меня нет денег.
— Вот и женись: жена принесет деньги. (Есть такое убеждение в мире латинистов.)
Дюри качал головой, красивой мужественной своей головой, и отводил грустные черные глаза.
— Неверно. Деньги приносят жену!
Так вот о какой жене он мечтает! Вот какие самолюбивые планы роятся в его голове!
Ах, честолюбец! Видно, высоко метит этот Дюри Вибра!
Не нужны ему скромные мещаночки! Должно быть, он подумывает о баронессе Меднянской или Радванской. Да-да, великий честолюбец! Совсем как дикий виноград, — сперва незаметно ползет ввысь, а уж там расцветает. А ведь женись он сейчас, все равно поднялся бы высоко, вот как вьющаяся фасоль, что взбирается вверх вместе с цветами…
Но только пустые это все разговоры. Не было у Дюри Вибры ничего такого, что нарушало бы равномерное течение его карьеры, гармонию его характера… лишь одно: злосчастная легенда о наследстве. Не девичье лицо, не честолюбие мешали ему жить — его растравляла легенда.
Впрочем, легендой она была для других, для него же это была реальность, и она маячила перед ним, как блуждающий огонек — ни отделаться от нее, ни рукой дотянуться. Она то бежала вслед за ним, выбивая из обыденной будничной колеи, то забегала вперед, непрерывно маня и волнуя, выскакивала отовсюду, преследовала наяву и во сне, от стен и камней мостовой исходил ее голос: «Ты миллионер, Дюри!» Когда он составлял свои жалкие иски, за которые ему платили по пять — десять форинтов, завитки букв начинали вдруг усмехаться: «Брось перо, Дюри Вибра, у тебя ведь несметное состояние, бог знает какое состояние. Его оставил тебе твой отец — ибо он был отец тебе! — он для тебя собирал, это твое законное наследство. Ты богач, Дюри, а не бедный начинающий стряпчий! Брось к чертям бумажонки и поищи-ка лучше свои сокровища. Где их искать? В самом деле, где? Это как раз то самое, отчего можно сойти с ума. Быть может, ты и сейчас сидишь на них, устало откинувшись в кресле, быть может, их согревает твоя ладонь, когда ты обопрешься о что-то рукою, — а может быть, ты их не найдешь никогда. А каким барином мог бы ты стать! Чего бы достиг! Ты мог бы иметь выезд четверней, пить шампанское, держать слуг. Тебе открылась бы совсем иная жизнь, иной, неизведанный мир. На шум твоих шагов в дверях, украшенных гербами, поворачивался бы серебряный ключ. И чтобы все это было, надо разгадать лишь одну небольшую загадку, нужен счастливый проблеск ума… Но его нет как нет — а посему пиши, мой друг, пиши свои иски и с благородной невозмутимостью привлекай к ответу бедных словаков».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Зонт Святого Петра - Кальман Миксат бесплатно.
Похожие на Зонт Святого Петра - Кальман Миксат книги
- Голубка в клетке - Кальман Миксат - Классическая проза
- Мэр Кэстербриджа - Томас Гарди - Классическая проза
- Дитте - дитя человеческое - Мартин Нексе - Классическая проза
- Собрание сочинений. Т. 22. Истина - Эмиль Золя - Классическая проза
- Последний день приговорённого к смерти - Виктор Гюго - Классическая проза
- Жизнь Клима Самгина (Сорок лет). Повесть. Часть вторая - Максим Горький - Классическая проза
- Лолита. Сценарий - Владимир Набоков - Классическая проза
- Том 2. Тайна семьи Фронтенак. Дорога в никуда. Фарисейка - Франсуа Шарль Мориак - Классическая проза
- Вдова - Ги Мопассан - Классическая проза
- Бен-Гур - Льюис Уоллес - Классическая проза
