Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Просто Валерка в конце концов дождался жратвы. В дверце камеры открыли окошко, и, подозвав Русакова, вручили ему миску с лапшой, в которую набросали довольно много тушенки, но не свиной, какая была у Вани, а говяжьей. И хлеба дали больше, чем в армии, — аж три ломтя черного и три ломтя белого. Кроме того, отпустили аж целых две армейские «таблетки» из масла, по двадцать граммов каждая. И чаю хорошую, прямо-таки дембельскую кружку, граммов на триста в объеме. Сахаром побаловали — пять кусочков.
Едва Валерка слопал ужин, как его порадовали еще одним явлением. Когда один охранник забрал миску, кружку и ложку, подошли еще два, открыли дверь и подали Валерке свернутый в рулон матрас.
— Сейчас батареи подтопят, — сообщил один из них таким тоном, будто Валерка уже семь официальных жалоб написал на неуставную температуру в помещении.
Охранники ушли, заперев дверь, а Русаков раскатал матрас. Оказалось, что в него было завернуто теплое ватное одеяло, подушка. Домашняя такая, из ситца. Наволочки и другого белья не дали, но Валерка особо не расстроился, потому что раздеваться не собирался.
Жизнь сразу стала казаться лучше, безопаснее и приятнее. Раз кормят, значит, не хотят, чтобы помер раньше, чем положено, Правда, могло быть и так, что завтрашний день ничего хорошего не принесет, но в том, что до завтра ему дожить дадут, Валерка был уверен.
ТЯТЯ В ПРОЛЕТЕ
Валерка спал на своем матрасе, не ощущая даже неровностей нар — нервы устали. Спал без снов, наглухо отрубившись.
Он и понятия не имел, что не в дальнем далеко от него кое-кто находится в куда более сложном и неприятном положении.
Тятя сидел на привинченном к полу табурете в том самом кабинете, где Валерку допрашивал усач. Этот усач и сейчас находился тут, только на нем уже не было черных очков, и Тяте были видны его глаза. Ничего хорошего они не предвещали.
— Фрол, — умоляюще и по-собачьи преданно проскулил Тятя, — я ж правду говорил, ей-Богу! Мамой клянусь!
Усач, которому эта мольба адресовалась, сосредоточенно жевал жвачку «Wrigleys spearmint» и смотрел так, будто на месте Тяти уже сидел труп.
— Фрол, я падлой буду — не вру!
Тот, вытянув губы трубочкой, перестал жевать резинку и метко плюнул белым комочком точно в лоб Тяте. Тяте и утереться было нечем — руки были завернуты за спину и скованы наручниками.
— Ты уже падла, — раздельно и неторопливо произнес Фрол. — Ты живая падаль, понял?
— Фрол, врут они все, пацаны эти. Врут! Легаши они, точно говорю!
— Они мне о тебе худого слова не сказали, — процедил Фрол, — беспокоятся, чтоб я тебя на запчасти не разобрал. Если они и менты, то ты козел ссученный, а?
Тятя растерянно заморгал. Синяки на его морде явно чувствовали, что к ним идет подкрепление.
— Я ведь тебя мог сюда и не приглашать, — продолжил Фрол. — Насчет твоего шахер-махера с Чижом мне уже все ясно, от и до. Ты думаешь, что за те четыре с половиной часа, которые ты под замком просидел, я успел только чайку попить и телек поглядеть? Нет, дорогой, я работал. Долго и упорно, как папа Карло, пока стругал Буратино. На карьер, правда, сам не ездил, но там толковые ребята побывали, даже то, представь себе, нашли, о чем вы с Чижом, два уродища, в страшном сне не думали…
И Фрол выложил на стол потертую аудиокассету.
— Узнаешь? Не моргай!
— Н-нет…
На кассете было коряво нацарапано карандашом: «Виля Токарев». Но когда Фрол вставил кассету в диктофон и включил воспроизведение, то вместо песенок послышались вполне отчетливые звуки речи.
— Вырубил музыку. Чиж? — Голос явно принадлежал Тяте.
— Вырубил, вырубил, — ответил тот. — Еще по одной? С мороза?
— Тепловоз с вагоном на подходе. Робинзон по рации доложил, что они уже минут через десять в карьер въедут. Видишь, не обманываю тебя. Так что готовь баксы.
— Погоди малость, а? Я еще товар должен поглядеть. А то вдруг там крахмал или вообще гипс какой-нибудь…
— Не веришь?
— Ни хрена. Я, знаешь, когда людям верить перестал? Когда меня в первом классе начальной школы на пятачок обули. Ты сейчас, если по справедливости, Фрола кидаешь, правильно? А можешь и меня так же уделать. Так что пусть сперва вагон подойдет, а там посмотрим, кто кому должен. И сколько — тоже попозже определим…
— Да ты чего, в натуре? Мы ж договаривались о цене…
— Договаривались? Не помню.
— Что-о? Ты такие шутки придержи! Я их могу не понять…
— Не понимай, если хочешь. Я тоже могу кое-чего не понять.
— Я не пойму. Чижик, ты совсем сдурел, что ли? Не пьяный ведь, грамм двести всего принял вроде…
— Ладно, давай доломаем эту бутылочку и всерьез побеседуем.
Из диктофона долетели булькающие звуки и бряканье кружек.
— Будем!
— Дай Бог не последняя…
Похрустели чем-то, должно быть, огурцами.
— Так… — Это произнес Чиж. — Начинаем говорить всерьез и без балды. Вот «дипломат», здесь у меня с собой — могу показать — ровно десять тысяч баксов. Берешь его, садишься на тепловоз и едешь на станцию. Рублей у тебя на билет до Москвы хватит. Или до другого удаленного отсюда населенного пункта. Сумеешь нормально исчезнуть, чтоб тебя Фрол не нашел и не укантовал, — молодец. Не сумеешь — опять же твои проблемы.
— Не понял… — Голос Тяти звучал с явной угрозой.
— Зря. Десять тысяч гринов для такого лоха, как ты, — и так слишком до фига.
— Милок, мы ж договаривались по-другому, — неожиданно ласково произнес Тятя. — Ты мне предоплату в десять раз больше обещал, помнишь? За комиссию. А от реализации — ровно сорок процентов. То есть примерно еще восемьсот. И я ведь тебе пипку в натуре выдернуть могу, если не так будет…
— Вот только грубить не надо. Если ты, дурачишка траханый, еще не усек, что я с тобой по-человечески поступаю, то прочувствуй это по-быстрому. Мне же сейчас ничего не стоит вообще тебя пустым оставить, между прочим, а я тебе хорошие бабки предлагаю.
— Нет, он еще издевается! — взревел Тятя. Тут из динамика диктофона долетел шум какой-то возни, пыхтение, грохот повалившейся табуретки, а также отдельные матюги без конкретного адреса. Послышалось несколько звуков, явно напоминающих удары. Тятя, сидя и слушая запись мордобоя, болезненно дергал лицом. Синяки и ссадины отлично помнили, какой из звуков привел к появлению той или иной отметины. Да и сам Тятя сохранял в памяти четкую картину событий. Хотел выхватить пистолет и положить наглеца на месте. Выхватил — а пушка не сработала. Прежде чем он успел врезать Чижу рукояткой, в дверь влетели те, на чью помощь и поддержку рассчитывал сам Тятя, — Робинзон и Легаш. С ними заодно — Юрик и Клип, ассистенты Чижа. Но Робинзон и Легаш, к величайшему Тятиному удивлению, не только не стали заступаться за шефа, но и повисли у него на руках, в то время как Чиж засветил Тяте кулаком под дых, потом в челюсть слева, потом еще раз по скуле. После этого в памяти был небольшой провал, который восполнила продолжавшая крутиться запись:
— Давай браслетки! Пристегнем, чтоб не рыпался…
— Может, проще замочить? — Это сказал не Чиж, не Клип, не Юрик. Это Робинзон сказал, друг-портянка, с которым одной водки сто литров выпили.
— Нет, не надо. Пусть его сам Фрол мочит, если не западло.
Долетел отдаленный гудок тепловоза.
— Подходит! — гаркнул Юрик.
— Полежи, Тятя, отдохни маленько, — сказал Чиж. — Сейчас разгрузим и еще поговорим немного.
После этого довольно долго запись крутилась, не изрекая ничего членораздельного. Голоса долетали неясными скрипами, которые к тому же перекрывались сопением и злым бормотанием Тяти, притороченного к койке. Потом глуховато донесся лязг затормозившей сцепки и гул тепловозного дизеля, почти поглотивший урчание разворачивавшегося грузовика и скрежет откатываемой вагонной двери. Зато очереди из автоматов отметились отчетливым треском, в который вплелись предсмертные вопли. Потом установилась длительная тишина, даже Тятя с перепугу затаился и почти что не дышал.
— Ладно, — произнес Фрол, включая перемотку вперед, — чтоб зря время не тратить, послушаем прямо вот с этого места…
Он включил воспроизведение как раз в тот момент, когда прозвучал перепуганный вопль Тяти:
— Братишка! Не стреляй! Я не с ними!
Услышав эти собственные слова, Тятя похолодел, почуял неуемную дрожь во всем теле, жуткую, смертную тоску перед тем, что уже замаячило неотвратимым и страшным призраком.
Все, что потом доносилось из динамика, воспринималось Тятей как методичные удары кирпичом по голове. Ибо до этого содержание разговора в теплушке он доводил до Фрола совсем не так. Даже учитывая, что солдатики могут пересказать Фролу историю своего джентльменского соглашения с Тятей, он постарался придумать такую версию беседы, будто эти самые ребята сразу же пригрозили ему смертью и долго, избивая руками и ногами — синяки эту версию молчаливо подтверждали, — «уговаривали» стать их проводником к Фролу. А он, дескать, сразу рассек, что они не беглецы, а оперативники, и решил их «заманить», сделав вид, будто принял их за настоящих дезертиров.
- Многие знания – многие печали. Вне времени, вне игры (сборник) - Анна и Сергей Литвиновы - Детектив
- Бриллиант предсказателя - Влада Ольховская - Детектив
- Кольцо с тайной надписью - Валерия Вербинина - Детектив
- Тринадцать - Стив Кавана - Детектив / Триллер
- Похождения комиссара Фухе - неизвестен Автор - Детектив
- Сон с четверга на пятницу - Антон Грановский - Детектив
- Этюд в чернильных тонах - Сергей Пузырев - Детектив / Классический детектив
- Нечем дышать - Эми Маккаллох - Детектив / Триллер
- Черт его знает - Элизабет Питерc - Детектив
- Обаяние «новых русских» - Светлана Алешина - Детектив