Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати, по словам Севы, хотя лечение доставляло большие мучения, но на психику влияло не так сильно, как мы боялись. Уже через пару дней после окончания лечения воспоминания о боли отступали, и весь период лечения казался не реальностью, а чуть ли не сном. Кошмаром. Хотя и не настолько слабым, чтобы суметь снова заняться самолечением, но вполне выносимым.
Но главное — мы совершили прорыв. Теперь у нас есть метод лечения и лекарство, которое можно легко поймать и использовать. Пусть ужасное, но зато не специфическое, а помогающее от многих болезней. Это большая победа, ещё один шаг к тому, чтобы выжить и освоиться в этих краях.
Честно говоря, я была почти уверена, что русалка не выдержит давления и очень негативного отношения и покинет нас, но она осталась — всё так же ожидая у берега ниже по течению от Ордена (куда ушла по нашему требованию). Женщина безропотно, уже не пытаясь оправдываться, выслушивала ругань и даже проклятья. Так же молча выполняла все поручения, даже несмотря на то, что сама болела. Без возражений приняла неприятное лечение от диареи.
Через неделю, когда дети в Ордене поправились окончательно, мы тоже немного успокоились. И только тогда задумались, в чём может быть причина такого поведения Марии. Так и не сумев избавиться от подозрений о намеренном вредительстве, мы с Ильёй впервые решили использовать переданные нам сатанистами приборы. Кстати, против этого русалка тоже не возражала.
Под детектором лжи она заново рассказала свою историю и ответила на все вопросы. Это развеяло последние сомнения, что зараза могла быть принесена намеренно. И причина, по которой Мария терпела негатив, оказалась проста: она искренне считала, что свободные, в том числе мы, последняя надежда русалок. После допроса мы лишили женщину сознания и стёрли воспоминания последних часов — чтобы скрыть наши возможности. Теперь, когда она очнётся, то свалит обморок на сильный приступ сердечной болезни.
Допрос и реальное воплощение в жизнь моих возможностей, как члена правительства, не принесли ни радости, ни удовлетворения — лишь облегчение от того, что эпидемия не принесена намеренно. А ещё разговор с русалкой оставил осадок горечи и отторжения. Мы не избранные и не «последняя надежда», как почему-то считает Мария. Мы ошибаемся, опаздываем с решениями или вообще их не находим — и ценой этого становятся человеческие жизни. Не только преступников, но и обычных людей… и детей. Я не хочу такой ответственности. И, думаю, ни один нормальный человек её не захочет.
Восстановлено по записям посвящённых и правительства
Нам удалось спасти почти всех детей посвящённых, волгорскую девочку (как вскоре выяснилось, грудничков зараза обошла стороной) и часть других маленьких подростков — но лишь часть, потому что многие родители отказывались подвергать своих отпрысков мучительному лечению. А даже если и соглашались, болевое воздействие не гарантировало сохранение жизни, хотя и сильно повышало шансы больных.
Многочисленные опыты на людях из союза и добровольцах из свободных окончательно подтвердили эффективность ужалений. Мы нашли сильное лекарство широкого спектра действия, лекарство, которое реально работало. Так, при его применении сердечная болезнь проходила за три-четыре дня вместо того, чтобы затягиваться на пару недель. Поэтому, несмотря на то, что лечение оказалось очень тяжёлым и почти все болезни через время всё равно начинались по новому кругу, правительство постановило, что «мучение» (это название прижилось и позже его сделали официальным) должны проходить все заболевшие люди, входящие в союз. По крайней мере, до тех пор, пока не будут найдены другие, более гуманные лекарства. Этот закон помог повысить работоспособность и силу всех трёх племён.
А вот другим свободным давали выбор — и многие после одной или нескольких процедур категорически отказывались от мучения. Да если честно, и люди из союза желания лечиться не высказывали и постарались бы избежать (кроме самых тяжёлых случаев болезни), не будь оно возведено в ранг закона.
Взрослые люди оказались устойчивы к некоторым заболеваниям. Причём, что удивительно, практически все из этих болезней часто приводили к смерти — эту информацию Игорь получил не только от свободных, но и из поселений других людей, с которыми была связь: несмотря на то, что зараза ходила разная, общая картина оказалась слишком схожей для случайного совпадения. Тогда же мы поняли, что поселились практически в самых мерзких и опасных местах. По крайней мере, никто другой из известных групп Homo oculeus не находился в условиях такой огромной плотности живой природы. Эпидемий, да и просто болезней у других групп тоже было гораздо меньше — лишь одиночные случаи, а не как у нас, когда полностью здорового человека не найти — хоть чем-то, да болеет. Катаклизмов, типа землетрясений, цунами и «растущих» за считанные минуты скал, практически ни у кого не наблюдалось. Хотя Игорю удалось узнать, что вначале была связь с несколькими группами, которые жили в экосистемах, похожих на нашу. Похожих — с учётом того, что тогда живая природа ещё не оправилась от неизвестного катаклизма. Но со всеми такими группами связь быстро прервалась, причём чаще всего до этого сообщалось о каком-то бедствии, болезнях либо серьёзных конфликтах с йети. Судя по всему, если и есть ещё люди, живущие в схожих условиях, то их очень мало или у них нет выхода в мировую сеть. И что, кроме нас, выжить в экстремальных условиях удалось только тем, кому керели не дали выбор, снабдив строго определённым набором вещей — они пока жили, но сейчас находились чуть ли не в худшей ситуации, чем мы. Эту версию подтверждают русалки и рассказы йети (а вот этот вид существовал в адских условиях вполне успешно) о тех людях, которых они встречали.
Но никто уже не рассматривал попытку уйти в другие места как нечто реальное. Даже если вначале и был какой-то шанс, мы его упустили. Люди не выдержат нового путешествия. Учитывая силу штормов и бурь, плыть через океан — самоубийство, по берегу путь тоже закрыт, а в горы… горы мы не пройдем — слишком они велики.
Утешало только одно: нам достались не только неприятности, но и удивительная, необычно богатая на месторождения, местность. Ни одна другая группа не только не купалась в золоте, но и вообще его в глаза не видела. А даже если и видела, то находка самого маленького самородка считалась невероятным везением. Залежей же и вовсе не попадалось. Впрочем, алмазы, мрамор, графит и многое другое считалось не меньшей редкостью. А у нас они встречаются часто, причём нередко — богатыми месторождениями. Сокровища, за которые приходится платить комфортом, здоровьем и жизнями людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Рассвет - Софья Непейвода - Научная Фантастика
- Ложки нет. Жить в матрице – проще - Роман Гагарин - Научная Фантастика
- Испытание в Иноземье - Андрэ Нортон - Научная Фантастика
- Железо умеет любить - Анастасия Осокина - Научная Фантастика
- Когда молчат экраны. Научно-фантастические повести и рассказы - Александр Шалимов - Научная Фантастика
- Камень предтеч - Андрэ Нортон - Научная Фантастика
- Зачем? - Роберт Силверберг - Научная Фантастика
- Убить барби - Джон Варли - Научная Фантастика
- Хищник - Иван - Научная Фантастика
- Охотники за динозаврами - Александр Шалимов - Научная Фантастика