Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такова была я. Параскева же была совершенно иная. И пока я сопровождала ее по знакомому мне пути — через Иордан, а после сквозь пески пустыни Нефуд, — мне казалось, что трудно было бы отыскать более несхожую пару странниц, чем мы с ней. Я, которую называют величайшей раскаявшейся грешницей Нового Завета. И она — чистейшее создание, с твердостью выдержавшая все искушения, по примеру Господа нашего Иисуса Христа.
«Зачем она послана в пустыню?» — спрашивала я. Но ответа так и не получила.
Ибо только Богу ведома конечная цель каждого замысла. Наше же дело — с радостью принимать волю Его. И стремиться исполнить предначертанное.
ПЕТКАНА
Пустыня! Бесконечность, необозримая, как Промысл Божий. Безбрежный простор, который когда-то был морем и который, возможно, снова станет им, если будет на то воля Вседержителя, определяющего всему облик, содержание и смысл существования.
В пустыню отправилась я по призыву святой Марии Египетской.
«Пора, — молвила она, явившись мне во сне — там, где я обрела мир в душе, найдешь его и ты».
И знала ее житие, страдания и подвиги в пустыне. И поняла, что она — вестник Божией воли. Едва первый утренний свет пробился из мрака ночного, я оставила своих спящих спутников и двинулась на восток, навстречу восходящему солнцу. В пустыню.
Я захватила с собой только самое необходимое: Библию, иконы Господа нашего и Его Пречистой Матери, мех с водой и единственный хлеб. Я отправилась в путь с великой радостью, ибо шла туда, куда Он повелел мне. Радость эта хранила меня от мысли о злых людях и диких зверях, чьей добычей я могла бы стать. Со мной была и моя вера, укреплявшая меня, позволявшая нести мои нехитрые пожитки, святыню и тяжесть собственного тела сквозь раскаленный зной, под палящим солнцем, по песку, который буквально обжигал ноги.
Мой путь длился много дней.
Я чувствовала, что где-то впереди меня ждет дом, в котором Господь назначил мне провести долгие годы жизни в любви и согласии с Ним. Но не знала точно, где это. Ни того, куда я иду сейчас и где сделаю привал. Я просто шагала по горячему песку — вперед и вперед, от сумерек до ночной тьмы, от зари до полудня; иногда целую ночь напролет — и понимала, что другого пути у меня нет и не будет.
Но сердце мое все-таки было слабым сердцем человеческим. Подверженным беспокойству, страхам и сомнению. Мне не забыть той минуты, когда, обернувшись назад, я впервые обнаружила всюду вокруг себя абсолютно одинаковый пейзаж: совершенно безжизненное песчаное пространство, окаймленное лишь синевой горизонта.
Сердце мое затрепетало от внезапного страха, потрясшего все мое существо. Мне почудилось, что чьи-то грубые и жесткие пальцы шарят в моей утробе, словно хотят вырвать из меня нечто.
«Господи!» — слезно взмолилась я.
«Господи», — повторяла я непрестанно. То было единственное слово, которое я могла произнести в те минуты.
Сейчас я понимаю: то был решающий час. Час выбора и моей свободной воли. Когда человек может сам выбирать свой последующий путь.
Что мне было делать? Продолжить дорогу по пустыне и, быть может, встретить здесь свою смерть? Или прислушаться к голосу собственного страха, воротиться в Святую землю и примкнуть там к какому-нибудь сестричеству ревностных подвижниц. Я и там не разлучалась бы с Господом. Но было бы это исполнением Его воли?
«Какова будет Твоя воля, Господи?» — спрашивала я Его, прислушиваясь в мертвой тишине к биению собственного сердца.
Ответа не было. Я же ощутила страшную усталость. И опустилась на песок, который уже начал понемногу остывать. Под голову я положила Библию, а к груди крепко прижала икону Божией Матери.
«Какова будет Твоя воля, Господи?» — продолжала шептать я, погружаясь в сон.
И вновь явилась преподобная Мария Египетская. И вновь выглядела иначе, нежели описал ее старец Зосима. Быть может, потому, что я всегда представляла себе всех обитателей Царства Небесного ровесниками нашего Господа, независимо от того, когда они расстались с земной жизнью.
В том сне преподобная Мария была одета в платье цвета морской волны. У нее были длинные волосы. Она выглядела как дочь страны пирамид. С загадочной улыбкой на устах, как у Сфинкса.
«Если бы Его воля была оставить тебя в Палестине, разве бы Он послал меня сопровождать тебя за Иордан?» — казалось, говорила ее улыбка.
Я устыдилась своего сомнения. И страха, который его породил.
«Разве сама я не подобна малой соринке, камушку под ногой, жучку, ползущему по земле? — подумала я, пробудившись ото сна. — Я всего лишь песчинка в этом бескрайнем міре. И только одна сила может удержать меня в нем: вера в Господа и в безграничную милость Его!»
Уже рассвело. Надо было идти дальше. Но куда? Прежде я еще как-то ориентировалась в пути, выбирая направление по скалам и скудной растительности. Сейчас же кругом меня был один только песок. Ветер пустыни заметал мои следы. Я уже не могла определить, откуда я пришла. И в недоумении озиралась вокруг, пытаясь найти хоть какую-то дорогу.
«Господи, веди меня туда, куда мне определила идти воля Твоя!» — взмолилась я.
И тут — в полной тишине — раздалось уханье совы. Один раз. Потом еще. И еще. Трижды подав голос, она опустилась на песок неподалеку от меня.
«Не послана ли ты Ангелом Господним, как тот ворон, что помогал пророку Илии?» — спросила я.
Сова взмахнула крыльями и полетела.
Быть может, она испугалась моего резкого движения? Или моего голоса? Возможно, она взлетела по собственному желанию. Я этого не знала. И не могла знать. Но мне хотелось верить, что шум ее крыльев и есть ответ на мои вопрос. И я двинулась следом за ней.
Я верила. И все, что происходило дальше, только укрепляло меня в моей вере.
Мы путешествовали днем. Это была необычная сова. Она настолько спокойно относилась к дневному и солнечному свету, что я не раз спрашивала себя, неужели в пустыне все совы такие? Или же моя провожатая единственная в своем роде?
Она была хорошим и внимательным проводником. Умела в жаркий полдень укрыть меня от палящего солнца, найдя убежище в тени высокого бархана. Опустившись на песок и сложив крылья, она давала понять, что и мне пора отдохнуть.
Она умела отыскать воду в пустыне. Еле заметный источник в каменистой низине или расщелину в невысокой скале, из которой по каплям точилась спасительная влага.
И кормила меня. Как тот ворон — пророка Илию.
В тот день, когда я съела последнюю крошку хлеба, она неожиданно прервала свой полет и опустилась возле какого-то растения. «Святой Иоанн питался пустынными злаками,» — услышала я какой-то голос в собственном сердце. Я не знала, говорит ли со мной мой Ангел-хранитель или же в памяти моей оживают предания о суровой подвижнической жизни Крестителя и Предтечи Господня.
Надкусив зеленый листок и ощутив его сочность и сладость, я вспомнила слова Христа, обращенные к ученикам: «Не заботьтесь о еде и питье, ибо Отец ваш небесный прежде вас знает, что вам нужно».
С тех пор, стоило моей спутнице опуститься рядом с каким-нибудь злаком, как я без страха срывала его и съедала. Так я и питалась. И ни разу не ощутила за все время пути ни голода, ни жажды, ни усталости.
Чем кормилась сама сова, я не видела. Возможно, она охотилась, когда я спала. Ибо все время, пока я бодрствовала, она ни на миг не оставляла меня одну.
Шла уже третья неделя нашего совместного путешествия.
Как-то вечером сова заставила меня сделать привал возле большой скалы, возвышавшейся посреди пустыни подобно башне, обточенной ветрами и песчаными бурями. Приблизившись к ней вплотную, я заметила отверстие в каменной стене. На песке перед входом лежал финик, в двух шагах от него — еще один. Потом — еще. Подбирая их, я протиснулась внутрь и увидела, что дальше проход расширяется. В самом сердце скалы была как бы маленькая келья, напоминавшая мне мою комнатку в царьградском предместье. Стены ее были гладкими и светлыми, поскольку солнце, проникая в коридор, в какой-то мере освещало и этот укромный уголок. В глубине своего нового пристанища я обнаружила холодные угли от костра. Значит, я была не первым путником, нашедшим здесь убежище.
«Какое чудесное место для ночлега! И какой замечательный ужин! Благодарю Тебя, Господи!»—промолвила я, думая лишь о том, как проведу эту ночь. У меня и в мыслях не было оставаться здесь дольше. Ибо я не знала, будет ли на то воля Его.
Я вышла наружу, чтобы поблагодарить и сову. Но моей спутницы уже не было. «Ей тоже необходим ужин, — подумала я, — она наверняка отправилась на поиски пищи». Поэтому я не стала ее искать, будучи уверена, что на следующее утро она появится, как обычно, и мы снова продолжим наш совместный путь.
Но наутро я не обнаружила ее у входа в пещеру.
- Назло богам, на радость маме - Виктор Гвор - Проза
- Записки бойца Армии теней - Александр Агафонов-Глянцев - Проза
- Элизабет и её немецкий сад - Элизабет фон Арним - Разное / Проза
- Факультет чудаков - Геннадий Гор - Проза
- Ловцы - Дмитрий Ризов - Проза
- Женщина, которую я бросил - Сюсаку Эндо - Проза
- Всего понемножку (сборник) - О. Генри - Проза
- Жестяной барабан - Гюнтер Грасс - Проза
- Периферия, или Провинциальный русско-калмыцкий роман - Игорь Гриньков - Проза
- Глазами клоуна - Генрих Бёлль - Проза