Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вся земля вокруг Сейюна покрыта толстым слоем невероятно мелкой пыли. Если взять горсть пыли и высыпать ее на землю, вы услышите плеск, будто льется вода. В то же время пыль эта такая сухая, что стоит плюнуть в нее, как она облачком взметнется вверх. Есть у нее еще одно характерное свойство: она совсем не пачкает вне зависимости от того, ходите ли вы по ней босиком, или она насыпалась к вам в башмаки или сандалии.
Как я уже писал, здесь существует большая разница между дневной и ночной температурами, и за каких-нибудь несколько часов ледяной холод может смениться страшным зноем. По утрам я сижу в своей полярной куртке и все равно мерзну. А через пару часов я остаюсь в одних шортах и умираю от жары.
В Сейюне можно увидеть детей, которые бегают в рукавицах и шапках, похожих на наши ушанки. Капюшон опускается до самой шеи, и в нем есть лишь маленькое отверстие для глаз, носа и рта. Такие капюшоны обычно носят в тени, когда температура падает до +30 градусов, что в этих краях означает ужасный холод. На солнце в это время, разумеется, тепло, даже по аравийским понятиям, и капюшон тогда используется как тропический шлем. И вообще вся здешняя одежда как для взрослых, так и для детей шьется таким образом, чтобы она защищала и от жары, и от холода.
Из домашнего скота в Сейюне есть козы, овцы, ослы и верблюды (порядок перечисления соответствует их поголовью и той роли, которую они играют в экономике страны). Естественно, возникает вопрос: почему верблюды стоят на последнем месте? Но так уж повелось в этом краю: если вы видите верблюда, значит, он принадлежит каравану чужеземных купцов. У «местных» же верблюдов, как правило, передние ноги спутаны короткой веревкой, и они могут передвигаться лишь мелкими шажками; зато хозяин знает, что животное никуда от него не убежит.
Осел для Сейюна имеет не меньшее значение, чем верблюд. В любом пункте оазиса вы непременно встретите маленького ослика с весьма внушительным грузом, особенно если принять во внимание величину четвероногого носильщика. Когда поклажу снимают, вам бросаются в глаза странные приспособления из веток, которые укреплены на боках животного. На них укладывают груз, но, кроме того, они выполняют ту же функцию, что рессоры грузовика.
За осла платят в Сейюне сумму, которая соответствует примерно 400 датским кронам. Между тем жену можно купить всего за 250 крон; правда, это самая дешевая цена. Красивая женщина, которая сулит самые упоительные удовольствия, стоит от 600 до 1000 крон.
В отличие от Шибама, где женщины носят синюю одежду, женщины Сейюна предпочитают красную. Но однажды, прогуливаясь по склонам столовых гор, я повстречал группу женщин, одетых во все черное. Эта встреча произошла на узкой тропе, над которой нависла огромная скала. Женщины стояли совершенно неподвижно, и их появление меня чрезвычайно удивило: еще минуту назад я готов был поклясться, что в здешних горах никогда не встретишь ни одной живой души. Напротив, эти женщины, вероятно, видели, как я поднимаюсь по горной тропе.
В черных одеяниях, которые закрывали их с головы до пят, оставляя лишь узенькие отверстия для глаз, они казались существами с другой планеты или представителями какой-то таинственной секты.
Как я потом узнал, эти женщины были из одного маленького племени, кочующего по пустыне. Где находились в данный момент их мужья, об этом я не имел ни малейшего представления. Может быть, они даже спрятались где-нибудь поблизости и ждали, чем кончится наша встреча. Во всяком случае, вокруг царила мертвая тишина, ни одна из сторон так и не решилась нарушить молчания, и я быстро прошел дальше.
Однако это была не последняя моя встреча с женщинами в черном. Через несколько дней я снова увидел их, на этот раз они были с мужчинами. Место это находилось далеко от оазиса, и, наверное, только поэтому я застал их за довольно необычным занятием?
Необычным потому, что Коран запрещает танцевать. Но в данном случае мужчины и женщины длинными рядами двигались взад и вперед и размахивали при этом какими-то длинными палками.
Как и в прошлый раз, женщины были одеты в черное. Когда я подошел ближе, они перестали танцевать, и мне удалось заметить, что их одежды сделаны из натурального шелка. На каждой женщине сверкало множество всяких украшений.
Их волосы были смазаны верблюжьим жиром и заплетены в десятки косичек. Я с интересом разглядывал эту прическу, потому что видел почти такую же у различных африканских племен, например у мосгу в Центральной Африке, у нубийцев. Эти прически с косичками можно наблюдать даже на древнеегипетских барельефах.
На одной из молодых девушек сверкало особенно много украшений. Очевидно, ей казалось мало одной жемчужины в носу, поэтому она прикрепила по жемчужине над каждой ноздрей и вдела в нос золотое кольцо. Губы она выкрасила в синевато-фиолетовый цвет; в такой же ядовитый цвет окрасила и большую часть лица. На шее у нее висели тяжелые серебряные ожерелья, а на груди болталось столько серебряных украшений, что она была похожа на манекен в витрине ювелирного магазина.
Мне сказали, что это племя праздновало сегодня свой самый большой праздник в году, каждый надевает в такой день все свои «драгоценности», и чем их больше, тем лучше.
Как и следовало ожидать, участники празднества встретили меня довольно холодно, к счастью, завоевать их доверие удалось очень скоро. Один за другим они с интересом заглядывали в видоискатель моего фотоаппарата, а я тем временем делал снимок за снимком, о чем они даже не подозревали.
* * *Дни бегут удивительно быстро. У нас с Ниангарой дел по горло, он расспрашивает каждого встречного и поперечного о белом рабе, в существовании которого глубоко убежден, а я наблюдаю жизнь и фотографирую. У Ниангары гораздо больше шансов что-нибудь разузнать, чем у меня. Кроме того, он весь горит жаждой деятельности и все больше приходит к выводу, что разыскиваемый нами белый раб, возможно, находится в султанском дворце. Но это, наверняка, плод его слишком богатого воображения, которое все время сбивает нас с толку. Хотя если бы Ниангара оказался прав, у меня вообще не осталось бы никаких шансов расследовать до конца это дело.
Прошло уже десять дней, а мы так и не узнали ничего нового. Рабов в Сейюне больше чем достаточно — с черной, шоколадной и даже белой кожей, но это белокожие рабыни, а не рабы, и находятся они в султанском гареме.
На одиннадцатый день пришел Ниангара и рассказал, что узнал имя одного крупного работорговца, который, вероятно, смог бы помочь нам.
— Где он живет? — спросил я.
— В Джидде, большом портовом городе на берегу Красного моря.
- Томек на Черном континенте - Альфред Шклярский - Прочие приключения / Детские приключения / Природа и животные / Путешествия и география
- Гончие Бафута. Зоопарк в моем багаже - Джеральд Даррелл - Природа и животные / Путешествия и география
- Афганистан - Лариса Рейснер - Путешествия и география
- Жизнь в эмиграции. Подробное пособие о том, как стать счастливой в другой стране - Елена Николаевна Потапова - Биографии и Мемуары / Путешествия и география
- Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей - Януш Вольневич - Путешествия и география
- ВСТРЕЧИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ - Станислав Кузин - Путешествия и география
- Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука - Джиованни дель Плано Карпини - Путешествия и география
- Малайзия изнутри. Как на самом деле живут в стране вечного лета, дурианов и райских пляжей? - Дарья Кириенко - Публицистика / Путешествия и география
- В горах северного Прибайкалья - Олег Кириллович Гусев - Природа и животные / Путешествия и география
- Один на реке - Роман Шкловский - Путешествия и география