Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неужели он и вправду сделал столь нелепую вещь? Вряд ли. Генрих закрыл глаза. Смутные воспоминания присутствовали в его памяти, но это было до того, как в его комнату явилась Дженова, подобно сирене, и, вымотав, бросила в постели, где он остался лежать обессиленный и изнуренный, словно моряк, потерпевший кораблекрушение. Воспоминание вызвало на его губах улыбку. Мальчик, приняв ее за поощрение, снова потянул Генриха за руку.
– Лорд Генрих, – повторил он настойчиво, – идемте! Вы обещали!
С глубоким вздохом Генрих открыл глаза. Он был уверен, что не обещал, просто сделал вид, а мальчик поверил. И теперь не успокоится, пока не добьется своего. Генри нехотя поднялся и стал одеваться.
Было совсем рано. Никто из обитателей замка не попался им навстречу, пока они спускались в большой зал. Воздух во внутреннем дворе обжигал стужей. Бледные щечки мальчика разрумянились от холода, а у Генриха заслезились глаза.
Повстречавшийся им на пути кузнец, ведший под уздцы лошадь, уважительно кивнул Генриху и перевел взгляд на Рафа. Его старое морщинистое лицо приняло выражение слепой преданности. Две служанки с охапками белья в руках, хихикая, присели перед Генрихом в реверансе и приветливо поворковали с Рафом. Генрих невольно улыбнулся. Раф явно ходил в Ганлингорне в любимчиках, хороший признак для будущего хозяина имения. Со страдальческим вздохом Генрих позволил потащить себя в затхлое помещение конюшни.
Пока они следовали мимо лошадей в стойлах, Раф называл кличку каждой и рассказывая Генриху, кто и как часто использует то или иное животное. Подобная осведомленность маленького мальчика поражала, но Генрих не позволил себе восхититься. Он тоже в детстве не вылезал из конюшен, но не мог припомнить, чтобы вытаскивал гостей на рассвете из постели.
– А вот и мой пони! – объявил Раф горделиво, подойдя к стойлу в дальнем конце помещения.
Генрих округлил глаза. Пони был весьма почтенного возраста. Выглядел довольно смирным, но даже, отдаленно не напоминал пони, на которых катались дети богатых и могущественных родителей. Генрих не сомневался: будь Мортред жив, непременно нашел бы для своего сына и наследника нечто более приличное.
Возможно, Дженова боялась, что менее покорное животное нанесет вред ее хворому отпрыску.
Генри заметил, что Раф наблюдает за ним, и хотел сменить разочарованное выражение лица на более спокойное, но не успел.
– Вам он не понравился, – произнес Раф, и его нижняя губа дрогнула.
Большие зеленые глаза наполнились слезами. Генри запаниковал. «Только не плачь, – подумал он. – Бога ради, не плачь!»
– Нет, нет. Ничего подобного! Это отличное животное, Преданное, милое и… и… спокойное, готов поспорить.
Мальчик недоверчиво посмотрел на Генри.
– Он очень спокойный, – согласился Раф. – Это хорошо?
– Когда как. Он медлителен? – осторожно поинтересовался Генрих.
– Мама говорит, что в медлительности нет ничего плохого, что даже лорду нужно немного подрасти, прежде чем пересесть на резвую лошадь, – сообщил мальчик, но, бросив взгляд на жеребца Генриха, погрустнел.
Генрих вспомнил себя. Будучи ребенком, он тоже смотрел с тоской на боевого коня, принадлежавшего высокородному родственнику, у которого он в то время жил. Он бы многое отдал тогда, если бы ему разрешили покататься на том скакуне. Он каждый день слонялся по конюшне, мечтая о несбыточном. Это стало навязчивой идеей. И вот в один прекрасный день он оказался наедине с конем. Слишком велико было искушение.
Ослепленный на мгновение юношеским безрассудством, он вскарабкался на ограду стойла и спрыгнул вниз в попытке оседлать исполинское животное тощими ногами. Боевой конь, слишком своенравный и сильный для ребенка, проломил дверь стойла и вынес припавшего к его гриве Генриха во внутренний двор. После неистовой скачки по двору он сбросил седока на особо зловонную навозную кучу. Униженного и жалкого Генриха лорд наказал, выпоров как сидорову козу.
Странно, он давно об этом не вспоминал. Конечно, приятным это воспоминание не назовешь, но и ужасным тоже. Генрих подумал о том, что когда-то сам был маленьким, как Раф, считал себя непобедимым и мечтал поскорее вырасти. Будь хозяин замка человеком добрым, а конюхи более внимательными, возможно, Генриху позволили бы покататься на жеребце, усадив позади опытного наездника. Тогда, вероятно, Генрих удовлетворил бы свою страсть и не стал бы пытаться оседлать коня самостоятельно.
Происшествие могло закончиться для него не поркой, а гибелью.
Генрих прищурился, наблюдая, как мальчик смотрит на его коня. Насколько велик риск, что его история может повториться с сыном Дженовы? Может, стоит сейчас сделать для Рафа то, что не сумел сделать для Генриха лорд из его детства?
– Хочешь покататься на моей лошади? – спросил Генрих и тут же спохватился.
Мальчик просиял, и путь к отступлению был отрезан.
– О да, – прошептал Раф. – А можно? И вправду можно?
Если Генрих и собирался отказаться от своих слов, то выражение глаз Рафа его остановило. Как мог он сказать «нет», когда ребенок испытал такую радость и благодарность? И конечно же, Дженова не стала бы возражать. Если ему не изменяла память, Дженова в юности была такой же необузданной, как и Генри, бесстрашно скакала на лошадях отца, заставляя беднягу хвататься за сердце. Но Дженова была любимицей в семье, и ей многое прощалось. С Генрихом дела обстояли иначе.
– Тогда пошли, – сказал он Рафу.
Лошадь потянулась к хозяину и обнюхала бархатистым носом его ладонь в поисках лакомства.
– Как его зовут? – тихо полюбопытствовал Раф, с восторгом глядя на лошадиную морду.
Генрих улыбнулся мальчику.
– Я зову его Агнец.
– Агнец? – повторил мальчик. – Это звучит не очень-то устрашающе, лорд Генрих. Я думал, что лошадь вроде этой должна именоваться как-то более… – Он вдруг замолчал и стрельнул в Генриха глазами, словно осознал, что проявляет невоспитанность. – Почему вы зовете его Агнцем? – спросил он быстро.
– Потому что он бывает кротким, когда хочет. Но в остальное время больше похож на волка в овечьей шкуре.
Раф обдумал услышанное.
– А сейчас, как вы думаете, он будет кротким?
– Я об этом позабочусь.
Раф доверчиво кивнул. При мысли, что его видят в таком свете, Генриху стало как-то не по себе. Ему не хотелось становиться для кого-либо ангелом-хранителем и еще менее – приглядывать за сыном Дженовы. Он не подходил для этой роли и не имел желания нести ответственность. Однако он только что это сделал в ситуации с жеребцом. Напялил на себя одежку дядюшки-опекуна Рафа, если не ангела. Нет, только не ангела…
- Ошибка Лорда Эшвуда - Тесса Дэр - Исторические любовные романы
- Возлюбленный горец - Сара Беннет - Исторические любовные романы
- Игра в обольщение - Дженнифер Эшли - Исторические любовные романы
- Брак по расчету. Златокудрая Эльза - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Скандал и грех - Тамара Леджен - Исторические любовные романы
- Леди Возмездие - Сара Игл - Исторические любовные романы
- Женское сердце - Поль Бурже - Исторические любовные романы
- Грех и чувствительность - Сюзанна Энок - Исторические любовные романы
- Роковой поцелуй - Блэйн Андерсен - Исторические любовные романы
- Вечная принцесса - Филиппа Грегори - Исторические любовные романы