Форма входа
Читем онлайн Николай II - Сергей Фирсов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Православные маргиналы непременно связывали (и связывают поныне) «святость» Распутина и праведность царской семьи. Одним из первых по времени проявлений такого отношения к сибирскому страннику можно считать его «прославление» так называемыми истинными христианами Катакомбной Русской православной церкви. На своем «Освященном соборе епископов» 11 (24) февраля 1991 года они приняли несколько постановлений о причислении к лику святых. Среди новых святых значился и «мученик Григорий, наставник Царской Семьи Романовых». «Истинные христиане» заявляли, что он встал на пути разрушения царской власти и был убит в результате заговора масонской ложи, прославив Русскую церковь в апокалиптическое последнее время.
Логика «канонизаторов» проста и понятна: рядом с царской семьей не мог находиться «хлыст и развратник», ибо и Николай II, и Александра Федоровна почитали «отца Григория» как своего «Друга» вплоть до собственной кончины. Этой логики придерживался и упоминавшийся выше Щедрин (Н. Козлов), в начале 1990-х годов много потрудившийся на ниве популяризации самых экстравагантных идей о царе, Распутине и их убийстве. На протяжении ряда лет Козлов распространял «Опричный листок», в котором и нашли отражение его церковно-политические взгляды. Разумеется, Козлов — воинствующий юдофоб, для которого смерть царя и гибель монархии есть результат «жидовских козней». Все его убогое богословие и зиждется на этом основании. «До той поры будут блуждать русские люди во мраке жидовского наваждения в поисках Святой Руси, — поучал читателей Н. Козлов, — пока не воздадут должное почитание памяти русского Царя, умученного от жидов со всей Его Семьей, и царского Друга и человека Божия Григория, посланного Богом для спасения России от греха богоотступничества и клятвопреступления, хотя бы для этого пришлось поднять все те же клеветы и поношения, которые понесли ради Христа и России Царственные Мученики и их Друг. И тогда болезнь, которую наваждают жиды на Россию, „обратится на главу их“».
Итак, канонизация царя и его «Друга», по Козлову, — необходимое условие для духовного возрождения страны. Как говорили древние — sapienti sat! От придуманной однажды схемы Козлов более не отступал, говоря о святости последнего самодержца непременно в контексте его «ритуального» убийства. Козлов договаривается до того, что заявляет как о тайне — о сакральном имени «того еврея из колена Данова, который приказом об убийстве Царской Семьи таинственно взял на себя скипетродержание Царства Русского». Следовательно, заявляет Козлов, с тех пор Россия находится под властью врагов православной веры. С такой властью нельзя общаться, правды от нее быть не может, доверять ее заявлениям нельзя. Если власть говорит о екатеринбургских останках как об останках убитых в доме Ипатьева, она лжет. Мощи святых не принимают из вражеских рук. Останки обретут верные почитатели и духовные наследники царя-мученика, и обретение это проявится «в грозных знамениях и силе отмщающей Божественной благодати».
Н. Козлов, конечно, не является и никогда не являлся выразителем мнения церковной общественности современной России, но его взгляды в «разбавленном», так сказать, виде в 1990-е годы имели широкое распространение в православной и околоправославной среде. Случайностью назвать это невозможно: знание и понимание запутанного прошлого требует больших усилий воли и дисциплины ума, чем принятие «на веру» утверждений о «врагах», сознательно разрушающих все доброе и честное. 1990-е годы показали, что советскому человеку, выросшему в плену коммунистических мифов, было легче поменять «знаки» (с «минуса» на «плюс» или наоборот), чем признаться в принципиальной абсурдности дихотомического отношения к истории. Поэтому, думается, христианское восприятие прошлого часто оказывалось окрашено в политические цвета самых экзотических оттенков. Богословская некомпетентность большинства «новых православных» приводила (а зачастую и приводит) их к оценке последнего самодержца не только как «воплощения русской государственности» и символа национальной идентичности, но и как религиозного лидера Российской империи.
Неслучайно призывы к канонизации царя, наряду с другими жертвами большевизма, в 1990-е годы возбуждали страсти как «слева», так и «справа». Писавший об этом западный славист Доминик Ливен замечал, что важным пунктом здесь являлся факт еврейского происхождения основных участников подготовки убийства царской семьи — Юровского, Голощекина и Свердлова. «Обвинение в том, что именно евреи уничтожили носителя и символ русской национальности и государственности — мощное оружие в арсенале антисемитов», — подчеркивал Д. Ливен[132]. Антисемитов не смущает, что Юровский был крещен, а большинство непосредственных убийц Романовых были русскими. К чему обращать внимание на это? Ведь «ритуал» многое объясняет и заставляет смотреть на екатеринбургское злодеяние как на религиозное преступление. Впрочем, и здесь не все оказывается гладко. Сторонники «еврейского следа», вопреки логике и здравому смыслу, вслед за епископом Нектарием пытаются утверждать, что грех цареубийства — наследственный для русского народа (вплоть до соборного покаяния в совершенном преступлении).
Одним из современных апологетов данной идеи является филолог Т. Л. Миронова, указывающая на то, что многие документы, касавшиеся жизни царской семьи и их «Друга», искажены и претенциозны, что подозрения в фальсификации могут быть сняты с тех источников (касающихся последнего самодержца и его близких), «которые опубликованы были при жизни их авторов и под их неусыпным контролем». Подобное заявление можно назвать «новым словом» в источниковедческой науке, ибо следование предложенному принципу изначально резко сужает круг материалов, которые следует считать «истинными». К счастью, призыв «новатора» не находит поддержки в среде серьезных исследователей, занимающихся изучением истории предреволюционной России и ее последнего самодержца.
Но вернемся к идеям госпожи Мироновой. Для нее очевидно, что отречение от царя — помазанника Божьего было отречением «от самого Господа и Христа Его». Тезис иллюстрируется примером «греха Богоубийства», лежащего «печатью богоотверженности» на всем еврейском народе! Наследный грех предков у русских, таким образом, переходит от поколения к поколению. Избыть его возможно, лишь утвердившись в святости христианского подвига Николая II и начав молиться ему, восклицая: «Святый Царю Николае, искупителю грехов наших, великомучине, моли Бога о нас!» Искать логику в приведенных выше фразах — дело неблагодарное, тем более что Т. Л. Миронова ничтоже сумняшеся пишет и о ритуальном характере екатеринбургской трагедии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Николай II - Сергей Фирсов бесплатно.
Похожие на Николай II - Сергей Фирсов книги
- Адмирал Советского Союза - Николай Кузнецов - Биографии и Мемуары
- Жизнь Ленина - Луис Фишер - Биографии и Мемуары
- Воспоминания. Министр иностранных дел о международных заговорах и политических интригах накануне свержения монархии в России, 1905–1916 - Александр Петрович Извольский - Биографии и Мемуары / История
- Николай Гумилев глазами сына - Орест Высотский - Биографии и Мемуары
- Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье - Биографии и Мемуары
- Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - Николай Зенькович - Биографии и Мемуары
- Двести встреч со Сталиным - Павел Александрович Журавлев - Биографии и Мемуары / История / Политика
- Путешествие в революцию. Россия в огне Гражданской войны. 1917-1918 - Альберт Рис Вильямс - Биографии и Мемуары
- Фидель Кастро - Максим Макарычев - Биографии и Мемуары
- Мой театр. По страницам дневника. Книга I - Николай Максимович Цискаридзе - Биографии и Мемуары / Театр
