люди уже не бежали вперед сломя голову. Все они уставились куда-то мне за спину, кто с удивлением, кто со страхом, смотря в одну точку. Я тоже оглянулся прямо из положения лежа.
— Чего? — вырвался сам собой у меня вопрос.
Мои ноги касались… моего же тела! Которое валялось на обочине тротуара, как кукла сломанное в пояснице пополам. При таких травмах не выживают. Далее стоял черный джип с сильной вмятиной на бампере. Он стоял на проезжей части, перегородив полосу на треть, отчего уже начала образовываться пробка. Пусть дорога и четырехполосная да и далеко не центральная, но сейчас час пик.
Тут перед глазами мелькнуло, и прямо из меня стал выходить человек! Только спустя пару секунд я понял, что вышел он не из меня, а прошел меня насквозь, сойдя с тротуара, чтобы подойти поближе к моему телу.
— Да что это за херня творится? — не веря в происходящее, прошептал я.
Я умер? Серьезно? Да это гребаный розыгрыш! Этого не может быть! Да мне к сестренке на день рождения надо! Я ей обещал, черт возьми!!
Люди все пребывали. Подъехала машина полиции и скорая помощь.
— Да идите вы нахрен, — сплюнул я и двинулся прочь от этого безумия.
Вот еще! Стоять возле тела, так похожего на мое, да чувствовать, как сквозь меня проходят люди… которые меня, сука, не видят! Как это возможно-то?! Сделав пять шагов, мне показалось, что я начал проваливаться под землю. Остановившись, я посмотрел вниз и с ужасом увидел наполовину утонувшие в асфальте ноги. Еще шаг вперед и я сразу ухнул вниз по пояс! Кроме этого появилось чувство, что меня начало засасывать вниз, как в болото. Накатил ужас. Я тут же развернулся и попробовал выбраться обратно. Руки тоже проваливались в асфальт, но все же где-то на глубине двадцати сантиметров нащупали какую-то опору. Опершись на нее, я принялся ползти назад к своему телу. Вскоре я смог вырваться из той засасывающей трясины, что грозила меня утянуть под землю, но оказался вновь там же, где меня сбила машина.
— Грузите труп, — равнодушно скомандовал майор полиции медикам.
Для него моя смерть — рутина. Черт. Неужели я и правда умер? Верить не хотелось, но как не верить тому, что видишь? Я под ЛСД? Каким другим наркотиком? Так я никогда их не употреблял. Да и сейчас, когда бы успел закинуться? Нет. Как это ни больно и обидно, но похоже я реально умер. Причем даже не заметил этого.
Мое тело погрузили на каталку, накрыли простыней и закатили в газель скорой помощи. На всякий случай я залез туда тоже. А то мало ли? Вдруг я снова провалюсь вниз, если окажусь далеко от него? Что будет потом? Проверять не хотелось. Да и вообще оставалась какая-то дикая детская надежда, что все это сон. А если не сон, то все можно исправить, пока я рядом. Ритка, сестренка. Что она подумает?
Оказавшись возле здания морга, медики быстро, выдавая большую сноровку, выкатили мое тело из машины. Выйдя следом, я огляделся. Обычное двухэтажное серое здание с широкими распашными дверями, куда сейчас и покатили мое тело. Медики двигались быстро и чтобы случайно не отстать, мне пришлось забить на осмотр стен коридора и мелькающих по сторонам дверей.
Остановились мы около грузового лифта. Короткая поездка на нем на цокольный этаж, снова коридор, уже не столь длинный, как наверху, и каталка заехала в большое помещение с низким потолком. Почти все пространство было заставлено металлическими столами, как раз под размер тела человека. На один из таких столов и сгрузили мое тело. Я молча встал рядом с ним.
— Вот, сбит лендкрузером, — передал медицинский листок, что заполнял всю дорогу, врач скорой помощи встретившей нас медсестричке.
Совсем молоденькая, она куталась в толстый свитер с горлом, едва заметно дрожа то ли от холода, то ли от обстановки. Лично я ничего не чувствовал. Вообще никак температуру вокруг не ощущал. Только смотря на нее это понял.
— Вы тоже умерли? — раздавшийся позади голос заставил меня вздрогнуть и резко обернуться.
Передо мной стоял мальчик лет десяти. Черноволосый, худющий как смерть. Глаза у него были голодные, из одежды — какие-то тряпки. Что-то зацепило меня в его внешности, но мозг словно отказывался верить в увиденное.
— Ты кто?
— Меня Мышью зовут. Звали, — отозвался малец и шмыгнул носом. — Дядя, так вы тоже умерли, да?
— Наверное, — растерялся я от этого простого вопроса.
— А как?
— Машина сбила. А ты чего здесь делаешь? — спохватился я. — И как меня видишь?
— Так я тоже… — провел он рукой по «моему» столу.
Ладонь пацана прошла его насквозь. Вот сейчас я понял, что меня цепляло — пацан просвечивал насквозь! Да и выглядел как-то тускло, если отвести взгляд, то боковым зрением его уже и не увидишь. Я огляделся и в паре метров от нас увидел лежащее на столе тельце, накрытое простынкой. С моего места оно казалось еще меньше, чем выглядел пацан.
— А ты как умер?
— Отравился, — вздохнул Мышь. — Йогурт просроченный оказался.
— Разве от этого умирают? Почему тебя в больницу сразу не отвезли? Ведь не мгновенно же ты умер?
— Три дня маялся, — признался пацан и непроизвольно дотронулся живота. Лицо его скривилось от воспоминаний о жуткой боли.
— Так почему не помогли-то?
— А кто? Я бродяжка, — пожал тот плечами.
И вроде бы равнодушно он это сказал, но сколько затаенной тоски было в этих двух словах! Захотелось погладить его, как-то ободрить. Никогда не мог пройти мимо ребенка, если видел, что ему нужна помощь, и сейчас тоже не удержался. Шагнул к нему, отчего Мышь сжался в страхе, но не отступил. Аккуратно взял его за руку, боясь, что и он для меня окажется неосязаем. Но нет, моя ладонь коснулась холодного тонкого плечика. Уже не сомневаясь, я притянул его к себе и обнял, стараясь согреть. Тот замер сначала, а затем всхлипнул. Спустя минуту пацан откровенно ревел, выплескивая накопившийся страх.
— Успокоился? — когда плач затих, спросил я.
Вроде я только обнимал и успокаивал его, а чувство было, словно вагон разгрузил.
— Да, спасибо, — на меня посмотрели яркие сияющие синим светом глаза. — Мне стало гораздо легче.
— Ну и хорошо, — кивнул я и вдруг плюхнулся на пол.
Ноги почему-то
