Форма входа
Читем онлайн Семь месяцев бесконечности - Виктор Боярский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Все-таки, наверное, экспедиция затянулась, и надо ее завершать поскорее! Иначе чем еще объяснить тот факт, что осмотрительный и скрупулезный профессор расколол наш единственный правильный термометр? Поэтому сегодня утром температура была около минус 30 градусов (минус 33 по уцелевшему американскому), тепло, несмотря на это очень много инея в палатке. Впервые попробовал сушить мешок по методике Джефа, вытащив для этого его из чехла. Эта процедура имеет и оборотную сторону: вытащенный из чехла мешок сразу покрывается испариной, и сушить его надо тщательно и до конца, а не то эта испарина превратится в лед. Когда он в чехле, он и нагревается, и остывает медленно, это во-первых, а во-вторых, в чехле ты его не видишь и поэтому не переживаешь от того, что он влажный. Тем не менее подвесил его под потолок, и тотчас же в палатке стало тесно.
Сегодняшнюю ночь я провел со скумбрией в масле, банку которой я положил с вечера в спальник, чтобы согреть ее. У нас с вечера оставался еще рис, поэтому завтрак был чисто японский: рыба с рисом. Уловив некоторые нервические нотки в постукивании джефовской ложки по дну и стенкам мгновенно опустошенной им миски, я быстро сварил еще и манку.
Выбрался из палатки в половине девятого. Собаки спали в ящиках, и я обратил внимание на одну весьма характерную деталь. В ящике Тьюли одеяльце было сложено аккуратно и как лежало с вечера, так и осталось, а вся она выглядела так по-домашнему уютно, что приятно было посмотреть. Все остальные кобели спали, как и положено уставшим мужчинам, очень беспокойно: некоторые одеяла были просто выброшены на снег, а некоторые, все же использованные, были жутко измяты. Второй день подряд плохо себя чувствовал Хак: у него было расстройство желудка и он ничего не ел. Вот и сейчас я не стал его беспокоить — пусть поспит подольше. Всех же остальных попросил освободить спальные места. Вскоре вышел Джеф, Кейзо и Дахо тоже давно были на ногах, и только в палатке наших руководителей было подозрительно тихо. Мы уже практически собрали палатку, когда появился Этьенн и начал быстро-быстро сматывать антенну. Вслед за ним показался Уилл, увидел, что все уже в сборе, и удивился, однако по своему обыкновению не стал разбираться, почему так произошло — ведь вроде бы договаривались выходить позже, но… Они быстро собрались, и мы выступили в начале десятого.
Во время обеда продолжили разговор о том, как наш любимый Лоран сможет добраться к нам. Мне показалось, что после того памятного полета на Ан-28 на Востоке Этьенн и Уилл не слишком доверяют нашему экипажу. Поэтому Этьенн сказал, что этот экипаж скорее всего не посадит самолет на неподготовленную полосу, подобно «Твин оттеру». Мне стало даже как-то обидно за наших пилотов, и я заявил, что, несмотря на то что «Твин оттер» лучше, чем Ан-28 приспособлен для посадки на неподготовленную снежную поверхность, я уверен, что наши ребята смогут посадить самолет и привезти Лорана со всей его бригадой. Сразу после обеда вышли на великолепный протяженный спуск, первый за все время. Да, соскучились и мы, и собаки по спускам, поэтому мчались вниз с каким-то вдохновенным восторгом и очень сожалели, что спуск скоро кончился, а за ним, естественно, начался подъем. Но все равно чувствовалось, что воздух стал гуще. Восток-1 на 200 метров ниже, чем Комсомольская, а Пионерская на 500 метров ниже Востока-1, так что перед нами был спуск — правда, пологий, — но спуск с Великого Антарктического плато. Прошли за день 45 километров. Вечером состоялся необычный ужин, который начался с супа. Суп этот был оставлен Джефу в наследство от Кейзо и целиком состоял из перца и длинных-предлинных макарон. Перец этот произвел совершенно ошеломляющее действие на наши губы, обожженные солнцем. Макаронина, проползая по губе, оставляла на ней огненную борозду, и в результате мы с Джефом долго смотрели друг на друга, выпучив глаза и отвесив челюсть, пока кто-то не догадался прополоскать раскаленный рот чаем. Переведя дух, мы принялись за жареную картошку с мясом по-джефовски. Лагерь в координатах: 71,71° ю. ш., 96,28° в. д.
10 февраля, суббота, двухсотый день.Минус 36, облачно, слабый ветер. Приготовил восстанавливающий завтрак — обожженные вчера губы давали себя знать.
Вышли в 9.00 и двигались достаточно медленно, так что я без особых усилий сохранял дистанцию между собой и первой упряжкой. Во время обеда возник небольшой спор относительно того, какой день сегодня, если считать от старта: сто девяносто девятый или все-таки двухсотый? У каждого из нас свое летосчисление. Если считать с момента высадки на ледник, то есть с 26 июля, это двухсотый день, а если же с момента выхода, то есть с 27 — сто девяносто девятый. Я предложил считать сегодняшний день все-таки двухсотым и юбилейным, потому что именно на сегодня у нас была запланирована очередная встреча с «Траксантарктикой». На том и порешили. После перерыва стали двигаться побыстрее, и вскоре я заметил на горизонте две знакомые черные точки, до которых было не менее 10 километров. В 5 часов, пройдя 40 километров, мы подошли к лагерю экспедиции «Траксантарктика». У собак уже выработался устойчивый рефлекс: при виде тягачей они резко увеличивали темп. Вот и сейчас последние сотни метров мы мчались наперегонки и финишировали лишь с небольшим отрывом друг от друга. В 7 часов в кают-компании был организован стол, на стене красовался яркий плакат с надписью по-английски: «200 дней и более 5000 километров! Это фантазия?! Нет! Это факт». Под этим плакатом мы и разместились.
Хорошее дружное застолье способствует порой рождению новых идей о жизни, об ее изменении в лучшую сторону, которое именно за столом кажется особенно легко выполнимым. Здесь появляется какая-то особая уверенность в том, что ты можешь влиять самым решительным образом на все происходящие вокруг тебя события. Именно поэтому, как мне кажется, Этьенн уже после ужина, когда мы молча наслаждались кофе, предложил: «Ребята, а почему бы нам не вернуться домой на советском самолете Ил-76? Это будет намного быстрее, и мы успеем на пресс-конференцию в Париж, которая, кстати, намечена на 22 марта. По-моему, «Профессор Зубов», — так назывался теплоход, который должен был доставить нас в Австралию, — не успеет вовремя, и, кроме того, лично мне не улыбается перспектива плыть десять дней до Австралии в плотном окружении журналистов. Как вы думаете?» Я сказал, что можно будет послать соответствующую телеграмму нашему руководству, а это, кроме всего прочего, заставит их немного пошевелиться, и, может быть, они соизволят ответить на нашу радиограмму и уточнят все-таки сроки нашего прихода в Мирный, остающиеся пока неясными. По сведениям, получаемым из американского и французского офисов, мы должны быть в Мирном 3 марта, а по сведениям советского офиса — 1 марта! Тут же сразу была составлена радиограмма, и всеядный эфир проглотил и ее. Когда я в 11 часов возвращался в палатку, солнце уже село за горизонт и огненные краски неба потихоньку тускнели. Джеф мирно спал в темной холодной палатке. Я быстро переоделся и нырнул в мешок.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Семь месяцев бесконечности - Виктор Боярский бесплатно.
Похожие на Семь месяцев бесконечности - Виктор Боярский книги
- Автостопица: путевые заметки - Екатерина Бург - Путешествия и география / Русская классическая проза
- Азбука (путевые заметки) - Андрей Лямин - Путешествия и география
- Волгуша 1999 (путевые заметки) - Алексей Филицин - Путешествия и география
- Путевые заметки неудавшегося эмигранта - Чипсет - Путешествия и география
- Поход, часть 2 (путевые заметки) - Андрей Лямин - Путешествия и география
- Китай: самая другая страна - Антон Кротов - Путешествия и география
- Трудно отпускает Антарктида - Владимир Санин - Путешествия и география
- Семьдесят два градуса ниже нуля - Владимир Санин - Путешествия и география
- Презумпция виновности - Лариса Матрос - Путешествия и география
- Напиши обо мне песню. Ту, что с красивой лирикой - Алена Никифорова - Биографии и Мемуары / Прочие приключения / Путешествия и география
