Там мы тотчас же забаррикадировались в ожидании дальнейших нападений, но ночь прошла спокойно. Раненых перевязали, убитых уложили на столы, а утром их увезли близкие, явившиеся за ними.

Ясно стало, что против винтовок нужна винтовка и, кроме того, нужна тактика уличного боя, нужна хорошо обученная боевая дружина, обученная и стрельбе с приемами передвижения и приемами боя, и с этой минуты я все внимание перенес на организацию такой дружины в Миусском парке.

Революционными связями были добыты средства – тысяча рублей, на них купили 40 винтовок-винчестеров, коротких, чтобы можно было носить их под пальто. К ложу каждой винтовки прибит был ремень, в который продевалась рука, после чего уже надевалось пальто. Винтовка оказывалась под мышкой, и дружинник по внешнему виду ничем не отличался от обыкновенного прохожего. Кроме того, были приобретены два „маузера“ для руководителей – меня и т. Щепетильникова. На патроны денег не хватало, и пришлось обратиться к ассоциации инженеров, которая в складчину раскошелилась всего на 100 целковых на вооруженное восстание, каждый же „революционный“ банкет обходился им в несколько сот рублей.

В людском материале, разумеется, недостатка не было, и боевая дружина в 48 человек была быстро сорганизована. Дружина была разбита на 3 шашки по 16 человек. Нормальный строй был: 3 шашки, друг за другом по 4 ряда. Из этого строя по беззвучному сигналу дружина переходила мгновенно в любой строй: развернутый направо, налево, вперед, назад, в каре, по двум сторонам улицы и, главным образом, в рассыпной с использованием естественных прикрытий. Командовать дружиной приучался каждый дружинник, и во время упражнений командование велось по очереди всеми, по дню каждый. Цель была та, чтобы в случае гибели вождей дружина продолжала оставаться боеспособной. Начальники наши стояли в общих рядах, так что ничем не отличались от остальных дружинников. Для упражнения в строю мы отвели бывший цейхгауз во дворе и там целыми часами ежедневно вели строевые упражнения, пока не добивались полной отчеканенности движений.

Кроме различных видов строя, мы упражнялись немало также и в невидимых передвижениях по городу. Покидая Миусский парк, мы условливались, где сойтись, и, выходя поодиночке, шли туда, каждый своей дорогой.

Придя на условленную площадь, мы циркулировали по ней, [пока] все не успевали добраться, и затем по условленному сигналу, как по мановению волшебного жезла, сразу вырастала вокруг начальника боевая дружина в 48 человек в полной боевой готовности. Однако между появлением первого дружинника в условленном месте и приходом последнего проходило не более пяти минут.

Пока у нас в распоряжении были только револьверы в небольшом количестве, упражнения в стрельбе мы вели в мастерских Миусского парка, но когда мы вооружились винтовками, то пришлось подумать о стрельбище. Такое мы нашли в Сокольниках, в глухом месте рощи, где были сложены поленницы дров.

Мы брали трамвайный вагон, ставили на нем вывеску „служебный“, засаживались в нем все 48 человек и через несколько минут были уже у Сокольничьего круга. Вагон ставился на запасный путь, а сами мы направлялись на наше стрельбище гуськом друг за другом, ступая, как волки, вслед друг другу, чтобы на снегу оставался след только одиночный, а не от толпы людей. Придя на место, мы также, не топча снега, развертывались в шеренгу против поленницы дров. Стреляли по очереди, всякий со своего места, все в одну точку поленницы, начиная с очень близкого расстояния и постепенно увеличивая и увеличивая изо дня в день, причем предварительно в мастерских парка мы вели упорные упражнения в прицеле без патронов, в спуске курка и вообще во всех тонкостях, обеспечивающих точное попадание. Каждый выброшенный из винтовки патрон тщательно подбирался, это делалось для того, чтобы не оставалось следа и использовать патрон в дальнейшем: ввиду ограниченности их мы перезаряжали и вновь пускали в дело. По окончании стрельбы точка, куда ложились пули, замазывалась грязью и снегом, дружина свертывалась и по старому следу гуськом возвращалась к вагону, который уносил нас обратно.

Результаты стрельбы получались блестящие: каждый дружинник бил очень метко, можно сказать, без промаха, и уверенность в их меткости была настолько велика, что руководящий стрельбой стоял в нескольких шагах от цели и концом палки указывал ту точку, куда попадала последняя пуля.

Когда миусская дружина была сорганизована и обучена, партия начала употреблять ее для охраны митингов. Нас извещали заранее, и к назначенному часу мы появлялись»[610].

В условиях роста революционных настроений в обществе власть пошла на уступки, в стране начались либеральные преобразования. 6 августа Николай II издал манифест о созыве к началу 1906 г. Государственной думы с совещательными полномочиями. Объявленная университетская автономия, по мнению Трепова и Рачковского, должна была примирить интеллигенцию и правительство, однако этого не произошло. 9 октября премьер-министр С. Ю. Витте представил императору доклад о положении в стране и предложил два варианта разрешения политического кризиса: ввести в России военное положение или даровать народу конституцию. Император колебался, но сторонники либеральных реформ в его окружении победили: 17 октября был опубликован манифест «Об усовершенствовании государственного порядка». В нем, в частности, объявлялось: «На обязанность правительства возлагаем мы выполнение непреклонной нашей воли:

1) Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собрания и союзов.

2) Не устанавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь же к участию в Думе в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив засим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку; и

3) установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей»[611]. Авторы манифеста считали, что свобода политических партий, выборы в Государственную думу и объявленная 21 октября амнистия для политических заключенных будут способствовать согласию и примирению в обществе. Власть, хотя и с запозданием, сделала первый шаг навстречу оппозиции. Многие представители правящего класса искренне полагали, что «теперь начнется новая жизнь». Но лидеры оппозиции восприняли эти действия как слабость; они полагали, что наступил исключительно благоприятный момент для свержения самодержавия, поскольку в правоохранительных органах столицы царила растерянность, близкая к панике. Герасимов вспоминал: «Большинство сходилось на том, что Охранное отделение теперь будет устранено. И многие просили меня оказать им протекцию, – кто для поступления в железнодорожное жандармское управление, кто – в пограничную стражу. <… > Я обещал… но – отшучивался: „Успокойтесь, господа. Без нас не обойдутся. Полиция имеется даже во Французской Республике. Кто хочет, может уйти, – а нам работа найдется…“ Утром, когда я шел на службу, наткнулся на маленький летучий митинг. Какой-то оратор, уцепившись за фонарь, говорил о том, что не благодарить царя, не служить молебны нужно – а прогнать царя прочь… Положение было еще хуже, чем я думал»[612].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 183 184 185 186 187 188 189 190 191 ... 442

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Спецслужбы России за 1000 лет - Сергей Чуркин бесплатно.

Похожие на Спецслужбы России за 1000 лет - Сергей Чуркин книги

Что было и что не было - Сергей Рафальский - Биографии и Мемуары
Преподобный Никон Радонежский - Иван Чуркин - Биографии и Мемуары
1000 ночных вылетов - Константин Михаленко - Биографии и Мемуары
Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!» - Евгений Джугашвили - Биографии и Мемуары
Оружие победы - Василий Грабин - Биографии и Мемуары
От солдата до генерала: воспоминания о войне - Академия исторических наук - Биографии и Мемуары
Конец старинной музыки. История музыки, написанная исполнителем-аутентистом для XXI века - Брюс Хейнс - Биографии и Мемуары
Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI - Александр Иванович Журавлев - Биографии и Мемуары
Рядом со Сталиным - Иван Бенедиктов - Биографии и Мемуары
Элита тусуется по Фрейду - Сергей Угольников - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий