Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что долго хадиль?
— Не близко посылали! — отвечала девушка. — Вот деньги за чепчик.
Мадам приняла деньги и, считая их, протяжно спросила:
— Гу-ля-ла, а?
— Каролинхен! — нежно пропищал супруг, любуясь оконченным чепчиком.
— Ах, сбиваешь! — сердито крикнула мадам и продолжала считать: — раз рубль, два рубль…
— Королинхен! хорош ли так? понравится ли их превосходительству?
Господин Беш тоже нечисто говорил по-русски.
Каролинхен с нахмуренными бровями осмотрела чепчик, сосчитала банты, которых оказалось с десяток, и повелительно сказала:
— Мало бант!
— Легче будет.
— Мало бант! — резко повторила супруга.
Вдруг раздался пронзительный звон колокольчика. Хозяйка, оправившись, кинулась в стеклянные двери с зеленой тафтой, а супруг вытаращил Сонные глаза на «красавицу», которая проворно шила. К ней подсела девушка, уже известная нам, казавшаяся без шляпки гораздо красивее: густые белокурые волосы делали личико ее еще свежее.
— А что? — тихо шепнула она своей соседке: — рябая не бегала под ворота?
— Нет, она кроила, а мадам сердилась.
— Пусть сердится! А меня сегодня какой-то господин провожал; так пристал ко мне!
— Вчерашний?
— Нет; должно быть, богатый: конфет мне купил.
— Ах, не увидели бы!.. где они?
— Нет, я их не взяла.
Лицо мадам Беш показалось в дверях; она кликнула белокурую девушку.
Как только белокурая девушка, приглаживая волосы, скрылась, господин Беш поставил своего болвана, подошел к «красавице» и с словом: «держите» грациозно надел ей на руки моточек шелку. Затем с невыразимо сладкой улыбкой он все подвигался к ней и, наконец, подвинулся так, что девушка невольно отшатнулась; шелк спутался.
— Ах, какой неосторожна! — сердито воскликнул господин Беш.
— Хорошенько ее, Эдуард Карлыч! — злобно проговорила рябая швея.
Господин Беш медленно возвратился на прежнее место к столику и поманил девушку; но, видя, что она не движется, он крикнул: «Подить суда!»
«Красавица» повиновалась, но страшно покраснела: подруги ее перешептывались и двусмысленно улыбались; а рябая швея прошипела вслед ей: «Мотайте! мотайте! вот я мадаме скажу!..»
«Красавица» стояла перед господином Бешем; господин Беш мотал шелк и поминутно распутывал узлы, причем так близко наклонялся губами к рукам девушки, что она чуть не плакала и пятилась прочь; но господин Беш поминутно притягивал ее к себе…
Насмешки подруг становились все громче. Бедная девушка, красная, с заплаканными глазами, стояла ни жива, ни мертва…
Дверь с тафтяной занавеской скрипнула: вошла мадам Беш. Господин Беш стремительно схватил и поставил на колени картонного болвана, будто эмблему своей невинности; а может быть, он надеялся найти в нем защиту против гнева супруги. С мотком в руках «красавица» осталась на прежнем месте.
Окинув испытующим взором сначала господина Беша — с ног до головы, — потом «красавицу», мадам Беш резко скомандовала: «На место!» Девушка с радостью повиновалась. Рябая швея строго погрозила ей пальцем.
Каролинхен горячо заговорила по-немецки, и тоже нечисто. Супруг, потупив голову, слушал молча и собирал рюш. Ссору покончила вошедшая белокурая девушка, которая сказала: «Вот задаток оставили» и подала гневной супруге красненькую. Потом она села на прежнее место и осторожно шепнула своей взволнованной соседке:
— Что, видно, опять к тебе приставали?
— Тише: рябая слушает! — отвечала «красавица», нагнувшись, и будто поднимая лоскуток.
Они замолчали; но лицо белокурой девушки выражало сильное волнение: видно было, что мучит ее желание сообщить подруге важную тайну. Наконец, улучив минуту, она шепнула соседке: «Знаешь ли, кто был?.. он!»
— Ах, а мадам?
— Ничего; она скоро ушла, а мне приказала хорошенько понять, какого ему чепчика хочется.
— Ножницы! — неожиданно крикнула рябая швея и тем положила конец разговору.
Мрачный господин целые дни проводил на тротуаре; каждый раз, когда белокурая девушка выходила со двора, они встречались, как знакомые. Если с ней был узел, он нес за нее, и всю дорогу они горячо толковали.
Случалось, она выходила к воротам, — мрачный господин непременно торчал тут; они менялись короткими словами, и девушка поспешно убегала.
Раз, в воскресенье, она шла с ним под руку, у Большого театра. Он уговорил ее войти в кондитерскую и самым отчаянным голосом приказал подать шоколаду, кофе, мороженого, конфет, пирожков — всего…
— Осчастливьте: скушайте! — говорил он девушке.
— Уж довольно; благодарю; мне ничего не хочется.
— Пить вам не угодно ли? Эй, оршаду! лимонаду! — кричал он в дверь. — Живее, живее!
— Не надо, не надо! право, я ничего не хочу.
— Отчего же вы ничего не желаете? Осчастливьте: скушайте! А вашу приятельницу не пустили сегодня?
— Да Эдуард Карлыч ушел со двора, а уж мадам тогда ее не пускает… А все рябая ей наговаривает. Он прежде за ней ухаживал, а теперь все к нам пристает; так вот ей и досадно…
Девушка остановилась, услыхав в соседней комнате звон колокольчика и мужской голос, требующий рижского бальзама.
— Ах, кто-то пришел! — прошептала она с испугом, доказывавшим, что она в первый раз в кондитерской.
— Не беспокойтесь: никто сюда не войдет.
— Я боюсь, чтоб рябая не пришла! у ней тут близко родные живут. Ах, как она нам надоела: каждый день у меня ссора то с мадамой, то с Эдуардом Карлычем; а все она…
— Вот видите, — с упреком заметил мрачный господин, — а вы не согласны!
— Как можно? я бедная! у меня ничего нет, никого родных нет… как можно!
Девушка заплакала.
Мрачный господин прошелся по комнате, принял перед зеркалом трагическую мину и произнес глухим голосом:
— Я говорил вам, что я с благородным намерением: я прошу вашей руки!!!
— Я бедная! — рыдая, возразила девушка.
— Зато я богат… Что золото, когда тут любовь… любовь! — повторил громогласно высокий господин. — А я вас люблю, обожаю, боготворю-с. Мне ничего не надо, кроме вашей руки, царица души моей!
— Не могу же я оставить одну свою сестру…
— Какую сестру?
— Так я подругу свою называю. Ее, бедную, там заедят!
— Она может переехать к вам…
— Ах, в самом деле! — живо воскликнула девушка; лицо ее прояснилось,
- Опыт о хлыщах - Иван Панаев - Русская классическая проза
- Кошелек - Иван Панаев - Русская классическая проза
- Глиняный дом в уездном саду - Андрей Платонов - Русская классическая проза
- Три страны света - Николай Некрасов - Русская классическая проза
- Дроби. Непридуманная история - Наташа Доманская - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Девять жизней Роуз Наполитано - Донна Фрейтас - Русская классическая проза
- Сперматозоиды - Мара Винтер - Контркультура / Эротика, Секс / Русская классическая проза
- Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра - Историческая проза / Русская классическая проза
- Редкая обыкновенность - Александр Сергеевич Глухов - Русская классическая проза
- Мы отрываемся от земли - Марианна Борисовна Ионова - Русская классическая проза