Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Доминиканец потянулся к шпаге, и альгуасилы тут же выставили вперед алебарды.[14]
— Только попробуй!
Бруно попятился, хватанул ртом воздуха, и перед глазами полыхнуло. Он снова видел скроенные из человеческой плоти часы, но теперь в них были сразу две ведущие шестерни, и из-за этого часы дергались и тряслись.
— Спокойнее, сеньоры! — прозвенело сзади. — Спокойнее! Не доводите до греха.
Бруно тряхнул головой и обернулся. Это был настоятель бенедиктинского монастыря — сгорбленный седой старичок. Но вот сзади настоятеля стояли два десятка вооруженных и довольно решительно настроенных монахов.
— Бруно пойдет со мной, — положил ему руку на плечо настоятель.
Едва Австриец вышел из Сарагосы, устранить его стало попросту невозможно. На дороге его окружали только самые преданные офицеры, а назначенный для сбора лагерь неподалеку от Мадрида был оцеплен тройным караулом. Так что Томазо оставалось только сидеть в придорожной гостинице да подсчитывать стекающиеся к цветастой мавританской палатке Австрийца отряды.
Он смотрел на орущих богохульные песни солдат и думал, что вряд ли во всей этой армий есть хотя бы один человек, знающий, из-за чего, собственно, началась эта война.
Да, формальным поводом оставалась выпущенное королевой-матерью в обход кортеса «облегченное» мараведи.
«Боже, как же долго Папа сопротивлялся выпуску этой монеты! — вспомнил Томазо. — И ведь как чуял старик!»
Даже после совещания в Латеранском дворце римская курия сомневалась, а надо ли так рисковать. Но, увы, после того, как союзный флот протестантской Голландии и англиканской Британии в решающей битве начисто разгромил флоты Кастилии и Арагона, выбора у Папы не оставалось. Католикам нужен был флот, а для постройки новых кораблей нужны деньги, точнее, золото.
— Вы должны понимать, — сказал тогда Папа, — что стоит королеве-матери нарушить соглашение и выпустить эту облегченную монету, как дон Хуан Хосе Австрийский немедленно заявит свои права на престол.
Австриец — сводный брат юного Бурбона — вполне мог претендовать на трон. Этому не мешало даже то, что дон Хуан Хосе был зачат покойным королем помимо церковного брака.
Томазо досадливо чертыхнулся — так оно и случилось. Юный Бурбон со своей матушкой был вынужден бежать, а дон Хуан Хосе Австрийский собирал вокруг себя огромное войско, составленное из примыкающих к нему каждый день отрядов разъяренных грандов. И он определенно собирался пойти на Мадрид…
Комиссару Трибунала смерть как не хотелось идти в только что покинутый им ради карьеры в Инквизиции монастырь. Но медлить не стоило, а потому он оставил доминиканцев у ворот и теперь уже не как рядовой монах, а как лицо значительное, безо всяких формальностей прошел к настоятелю. Но застопорилось все и сразу.
— Я не отдам тебе Бруно, — категорически отказал падре Эухенио. — Даже не проси.
Комиссар Трибунала бросил взгляд на замершего у стены подмастерья и успокаивающе выставил вперед ладони.
— Я не собираюсь его судить. Бруно мне нужен как свидетель.
— Я знаю, что такое Инквизиция, — ненавидяще выдохнул старик. — Сегодня он свидетель, а завтра — главный обвиняемый…
— Вы пытаетесь игнорировать папскую буллу? — прищурился брат Агостино. — Или вы забыли, что я уже не состою в вашем подчинении?
И тут настоятель взорвался:
— Да не в тебе дело, недоносок! Просто я не желаю, чтобы вы устроили в Арагоне второй Неаполь!
— Но…
— Пошел вон, ублюдок!
В лицо Комиссару Трибунала бросилась кровь.
— Вы забываетесь, падре Эухенио…
— Ты хочешь, чтобы я тебя арестовал и доставил к епископу?!
Брат Агостино поджал губы. Епископат Арагона находился в оппозиции к Святому Трибуналу, и угроза была не пустой.
— Придет время, и вы об этом пожалеете, — процедил Комиссар Трибунала и повернулся, чтобы уйти.
— Господь всех рассудит, — бросил вдогонку старик. — Не сомневайся.
Падре Эухенио выпроводил инквизитора вон, подал знак замершему у стены Бруно и стремительно потащил его за собой.
— Здесь у нас ткачи, — обвел мастерские хозяйским жестом настоятель. — А здесь красильщики… Там дальше — типография и монетный двор, за ними — управление и склады…
Мальчишка лишь таращил глаза. Откуда ему было знать, что за невысоким забором скрывается целый город.
— А вот здесь мы планируем разместить часовые мастерские. Ну как, нравится?
Бруно растерянно моргнул, и падре Эухенио улыбнулся. Помещение, которое монастырь выделил под часовое дело, едва ли не превосходило площадью все мастерские всех городских часовщиков. Но оставалась проблема: у настоятеля так и не было мастеров. Ни один цех своих людей добром не отпускал. Так что даже этот подмастерье стал бы настоящей находкой.
— Я приглашаю тебя к себе главным часовщиком, — перешел он к сути дела. — Помощников подберешь сам, деньги на уголь и железо дам. Берешься?
Бруно опустил глаза.
«Боится», — решил настоятель.
— Не бойся, — засмеялся он. — Церковь своих людей защищать умеет.
В городе самовольная организация мастерской была бы наказана мгновенно и достаточно жестоко. Но за этими стенами мастер подчинялся только одному своду законов — уставу монастыря.
— Заказами я обеспечу, — заверил падре Эухенио, — Милан, Тулуза, Неаполь… Мы строим храмы по всей Европе, и всем нужны куранты.
— Но и наш цех работает для всей Европы, — осторожно возразил подмастерье.
Настоятель улыбнулся:
— Ваш цех не получит и сотой доли заказов Церкви. И потом, неужели ты думаешь, ваши конституции фуэрос продержатся вечно?
Мальчишка кивнул, и падре Эухенио недобро засмеялся.
— Тебя-то в любом случае ничего хорошего не ждет. Инквизиция никогда никого не отпускает, а значит, все имущество Олафа будет конфисковано. Все — понимаешь?! Мастерские! Дом! Все! И кому ты будешь нужен?
— Я не могу… — тихо проговорил Бруно.
Бруно попросил у настоятеля немного времени на размышление и первым делом обошел будущие часовые мастерские — сам. Он понимал, что если примет предложение настоятеля, то всю жизнь будет работать фактически за еду. Хотя, с другой стороны, возможности, которые предлагал монастырь, превосходили все, о чем только было можно мечтать. Но у Бруно оставался Олаф, и, как говорили монахи, было еще одно место, где за мастера могли заступиться, — Сарагоса.
А той же ночью ему было видение. Сделанная из превосходного дуба рама города изгибалась и трещала, разрываемая в разные стороны, а за шестерни вели борьбу одновременно три привода. И в тот самый миг, когда, казалось, все развалится, появилась «Сарагоса».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Большая книга ужасов – 55 (сборник) - Эдуард Веркин - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов 2015 (сборник) - Елена Усачева - Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Вендиго, демон леса - Эдуард Веркин - Ужасы и Мистика
- Пустой дом - Эрнст Гофман - Ужасы и Мистика
- КлаТбище домашних жЫвотных - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Темная луна - Лори Хэндленд - Ужасы и Мистика
- Ты - Светлана Уласевич - Ужасы и Мистика
- Агни Парфене - Светлана Полякова - Ужасы и Мистика