Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В мечтах ее поддерживала только бабушка со стороны отца — единственная постоянная величина во времена юности. У бабушки в Кирквуде, в долине реки Сандей, она спасалась от летней жары в рождественские каникулы.[3] Бабушка Хетти всю жизнь учила детей музыке; она была энергичной и дисциплинированной. Ее чистенький домик окружал красивый, ухоженный сад. В доме, в гостиной, стояло пианино. В бабушкином доме и пахло по-особенному: апельсиновым и абрикосовым вареньем, сдобными сухариками, бараньим жарким. А еще в ее доме постоянно слышался ее голос: бабушка пела или говорила. По вечерам из окон доносились сладкие звуки пианино. Бабушка играла, и ее было слышно и на просторной веранде, и в огромном саду, и в апельсиновой роще по соседству. Музыка заполняла всю округу до труднопроходимых кряжей Алло и переливчатого горизонта.
Сначала Алекса просто сидела рядом с бабушкой и слушала. Позже, выучив наизусть слова и многие мелодии, она принялась тихонько подпевать.
Бабушка Хетти играла сонаты Шуберта и Бетховена, но больше всего любила исполнять сочинения братьев Гершвин. Время от времени она прекращала петь и рассказывала внучке о двух знаменитых братьях. Их звали Айра и Джордж. О, каким волшебством казались Алексе «Пульс Риальто» и «Лебединая река», «Леди, будьте добры» и «О, Кей!». Бабушка рассказывала Алексе, что Джордж Гершвин сочинил последнюю песню под влиянием большой любви к женщине-композитору Кей Свифт. Впрочем, любовь всей жизни не помешала ему завести интрижку с красавицей актрисой Полетт Годар.
Алексе исполнилось пятнадцать лет. И вот в один особенно изматывающий, душный вечер бабушка Хетти вдруг убрала руки с клавиш и приказала внучке:
— А ну, встань-ка!
Девочка кротко заняла место рядом с пианино.
— А теперь… пой!
Она впервые запела в полный голос «О тебе пою». Старушка закрыла глаза, и лишь слабая улыбка выдавала ее восхищение. Когда в душном вечернем воздухе растаяла последняя нота, Хетти Бринк долго смотрела на внучку, а потом произнесла:
— Милая, у тебя сильный голос и красивый тембр. Ты станешь настоящей звездой! — Она достала из большой стопки с пластинками альбом Эллы Фицджеральд «Сборник песен братьев Гершвин».
Так мечта понемногу начала превращаться в явь. Начались уроки у бабушки Хетти.
На родителей Алексы внезапно открывшийся в дочери талант не произвел особого впечатления. Певица? Не такое будущее они хотели для своей единственной дочери. Они мечтали, чтобы она поступила в университет и стала учительницей или получила какую-нибудь другую нужную профессию.
— Какой мужчина захочет жениться на певице? — язвительно спрашивала мать.
Когда Алекса перешла в выпускной класс, начались конфликты с родителями. Они подолгу спорили и ругались. Отец к тому времени стал управляющим бельвильским филиалом банка. При поддержке бабушки Алекса привела последний довод:
— Это моя жизнь. Моя!
За неделю до выпускных экзаменов она пошла на прослушивание в группу Дейва Бурмейстера.
В тот день она едва не опозорилась из-за страха сцены. Страх пришел не впервые. Она очень боялась, когда выступала на айстедводе — конкурсе молодых певцов и поэтов — и когда время от времени пела с разными маленькими самодеятельными группами на свадьбах или в местных молодежных клубах. Страх сцены регулярно охватывал ее дня за четыре до выступления. Сердце дико колотилось, ладони потели, и Алексой овладевало непреодолимое убеждение в том, что она провалится. Дорогу от гримерки до микрофона она преодолевала, что называется, «на зубах».
Но стоило ей начать петь, судорога отпускала, а страх уходил, как будто его никогда и не было.
Во время первого концерта (они выступали в одном йоханнесбургском клубе) бабушка была рядом. Она держала внучку за руку и подбадривала:
— Алекса, пение — то, для чего ты родилась на свет. Иди на сцену и задай им всем жару!
И она задала жару. О ней написали во всех газетах. Через два месяца бабушка Хетти тихо умерла во сне; на тумбочке рядом с ее постелью нашли вырезку из «Стар» с восторженным отзывом: «От молодой певицы Александры Бринк невозможно оторвать взгляд. Сначала замечаешь, какая она красавица, какое у нее платье… Но стоит ей начать петь, и забываешь обо всем… У нее потрясающе низкий, чувственный голос, богатый диапазон. Несмотря на возраст, она — состоявшаяся певица. В ее репертуаре Гершвин и Нат Кинг Коул, Ма Рейни, Бесси Смит и Бобби Дарин. Аранжировки Дейва Бурмейстера идеально соответствуют ее стилю и характеру».
Олли Сэндс из Финикса, штат Аризона, рассказал инспектору Вуси Ндабени всю правду. На восьмой день их Большого африканского приключения он без памяти влюбился в Рейчел Андерсон. Это произошло в Занзибаре. Точнее, в ресторане, где он объедался дарами моря.
— Тебе, наверное, очень вкусно, — заметила Рейчел.
Олли вскинул голову. Она стояла напротив, через стол от него, длинноногая, в коротких шортах, на фоне изумрудно-зеленого моря. Темно-каштановая коса переброшена через плечо, на голове бейсболка. Сначала Олли немного смутился: в самом деле, он так увлекся едой, что забыл обо всем на свете.
— У тебя не занято? Можно мне тоже попробовать? — спросила Рейчел, придвигая себе стул.
Олли не поверил своему счастью.
В самый первый вечер все туристы из их группы перезнакомились между собой. Вечер знакомства прошел на свежем воздухе; они сидели в круг на табуретках и любовались африканскими звездами. Он сразу обратил внимание на двух подруг, но их имена не запомнил. Хорошенькие, спортивного типа, образованные девушки вроде Эрин и Рейчел, как правило, не обращали на него внимания. Когда в Занзибаре Рейчел подсела к нему за стол и принялась с аппетитом уплетать дары моря, он отчаянно пытался вспомнить, как же ее зовут. Ему даже стало страшно. Потому что она сама с ним заговорила. Спросила, откуда он и какие у него планы на будущее. Она с интересом выслушала его, рассказала, что сама хочет стать врачом и хотела бы когда-нибудь помогать людям здесь, в Африке.
И он, Олли, тогда без памяти влюбился в нее, хотя так и не вспомнил, как ее зовут.
Страх сцены все сильнее давил на Алексу Бринк. Смерть бабушки стала для нее тяжелым ударом, как будто перевернулся весь мир. Чтобы сдерживать страх, она научилась курить.
Несмотря на хвалебные статьи и восторженный прием маленькой, но верной группы почитателей в Йоханнесбурге, Дурбане и Кейптауне, страх не ослабевал и каждый вечер хватал ее за горло. Алекса слышала его подленький голосок: однажды с нее сорвут маску, кто-нибудь из зрителей поймет, что на самом деле она никакая не звезда, никакая не певица, и громко, на весь зал, обзовет ее самозванкой и обманщицей. Алекса поняла, что не в состоянии справиться сама. Однажды перед выступлением она в слезах вбежала в гримерку к Дейву Бурмейстеру и призналась ему, что боится. С того дня она словно вошла в порочный круг. Тогда Бурмейстер отнесся к ней по-отечески. Он терпеливо утешал ее, объяснял: страх сцены свойствен многим великим исполнителям. Сначала его мягкий, тихий голос успокаивал ее и помогал добраться до микрофона. Но каждый вечер Бурмейстеру требовалось затрачивать все больше усилий, чтобы утешить ее. И все равно она подходила к микрофону на ватных ногах, оцепенев от ужаса.
Однажды Бурмейстер, которому надоело ее утешать, придвинул ей стакан бренди с кока-колой и велел:
— Ради бога, выпей, и все дела!
Оливер Сэндс всеми силами старался не показать Рейчел, что она ему нравится. Он инстинктивно понимал, что не должен признаваться в своей пламенной страсти. Лучше держаться на расстоянии. Во время переездов он не старался сесть с ней рядом, по вечерам не ставил палатку так, чтобы лучше видеть ее. Он ждал волшебных минут, когда она — обычно с Эрин — вдруг заговаривала с ним или просила сфотографировать их на ее видеокамеру возле какой-нибудь достопримечательности. Однажды Рейчел увидела в его руках книгу и спросила, что он читает. Они поговорили о литературе. Вечерами у костра она иногда подсаживалась к нему и, как всегда весело, спрашивала:
— Ну как, Олли, хороший был сегодня день?
Днем и ночью он постоянно ощущал ее присутствие рядом, он каждую секунду знал, где она, что делает, с кем разговаривает. Вскоре он понял, что Рейчел держится дружелюбно со всеми туристами в группе. Вспомнив, сколько раз она беседовала с ним, Олли понял, что она все же выделяет его. Она чаще обращалась к нему, они разговаривали… Рейчел не вешалась, как другие девицы, на самоуверенных красавцев проводников. К проводникам она относилась так же, как и к остальным мужчинам из группы: дружелюбно, вежливо. И все-таки она предпочитала есть рядом с Олли, разговаривать с ним и поверять ему свои маленькие тайны.
- Иллюзия - Максим Шаттам - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- 505. Новелла - Димитрио Коса - Короткие любовные романы / Триллер / Ужасы и Мистика
- Пять абсолютных незнакомцев - Натали Д. Ричардс - Детектив / Триллер
- Тринадцать - Стив Кавана - Детектив / Триллер
- Almost blue - Карло Лукарелли - Триллер
- Лазутчики - Дэвид Моррелл - Триллер
- Последний вечер в Монреале - Эмили Сент-Джон Мандел - Русская классическая проза / Триллер
- Где же ты, Амиго? - Юрий Павлович Васянин - Прочие приключения / Русская классическая проза / Триллер
- Стеклянный ангел - Зухра Сидикова - Триллер
- Тёмная сторона (СИ) - Розанова Юля - Триллер