На протяжении двух поколений Сатаровы упорно обустраивали свою жизнь в Кортубине. Первый Пров, пока еще был молод, здоров и устанавливал рекорды, работая лопатой вместо экскаватора – силушка имелась, и жадность до жизни, крестьянское упорство – обвыкался к суровому быту на строительстве. Сперва приходилось ночевать даже в шалашах до глубокой осени. Сырую одежду сушили на костре, там же варили еду. Можно рассказывать ужасы про брезентовые поселки. Укрытое длинное внутреннее пространство, в нем трехъярусные нары как полки в вагоне. Каждая палатка набита до отказа – люди на нарах лежат, сидят, с верхних нар болтаются чьи-то ноги и благоухают непередаваемо. Нары не только для спанья, но и для складирования личного скарба – мешков, чемоданов, узлов – нары могли обрушиться, и тогда сломать руки, ноги, пробить голову. Посреди жилья дымится плита с чайниками, кастрюлями, сковородами, консервными банками – в них что-то варилось, шипело, дымило. Курить не запрещалось – смолили вовсю. Летом жара, духота, вонь, зимой страшный холод, и чтобы уснуть, приходилось навздевывать на себя всю одежду, тряпье. Канализация, водоснабжение, тротуары – из области фантастики. А реальная жизнь – вот она: грязь, скученность, скандалы, пьянство, никакого шанса уединиться и отдохнуть. Так жили строители коммунизма – что, язык поворачивается съязвить?

Коммунистический поселок планировался в красивом месте – посреди березовой рощи, на возвышении от промплощадки. Поскольку название было связано с коммунизмом, то здесь должно быть все самое лучшее. По первости так и сделали – возвели коттеджи из саманного кирпича для комбинатовского начальства, и посторонних туда не пускали – нечего шляться, беспокоить важных людей. Но стройка разрасталась, пришлое население росло, а брезентовые поселки пользовались ужасной славой, туда соглашались идти от полной безысходности. Кто имел хоть малейшую возможность разжиться досками (дефицитнейший товар) и другими подручными материалами – листами, гвоздями, проволокой и др., строили себе землянки. Когда Пров Сатаров задумал жениться на дочери своего товарища по бригаде Александра Пивых Наталье, он сначала приготовил землянку, чтобы семья обреталась пусть в тесноте, но обособленно. Другие тоже строились, и вскоре коттеджные домики обросли самочинным жильем. Березовая роща сгинула быстро. Со временем владельцы землянок стали возводить дома – скромно и просто, но все-таки стены и крыша над землей, вокруг участки ограждали заборами. Сложившуюся частную застройку называли Коммунистическим поселком – в просторечии Коммуздяки. Теперь это престижная и дорогая зона в Кортубине – здесь расположены особняки городской верхушки – семей Сатаровых, Тубаевых, Пивых, Щаповых. Бабушка Максима Елгокова до сих пор живет в Коммуздяках. Генрих Сатаров после смерти отца не приезжает, но фамильный дом сохранил. То есть Сатаровы заслуженно вступили в рабочую аристократию Кортубина. Затем потомки забрались вверх по административной лестнице.

В городах и поселках в российской глубинке (а Кортубин являлся именно глубинкой – не по своим географическим размерам и не по масштабам производства, а по сути своей – по духу, настроению, вековечной морали) – в глубинке люди поколениями живут бок о бок, тяжело работают и исполняют правила такого сурового общежительства. Да, сам Кортубин возник с нуля, но люди туда не с Марса свалились. Основную долю строителей комбината и будущих городских жителей составили крестьяне, к ним прибавился еще и спецконтингент, согнанный принудительно. Выскажу крамольную мысль – чем, собственно, отличалась жизнь работяг с разных сторон колючей проволоки? В лагере быстрее возвели саманные бараки, капитальное здание администрации, приспособили отдельное помещение под медчасть, а строители продолжали ютиться в землянках и палатках. В пятидесятые годы – еще до запуска комбината – ИТЛ№9 тихо, без шума и пыли, закрыли. Лагерное начальство (преемники Г. Решова, то есть) уже к тому времени куда-то подевалось, а местные власти, чтобы побыстрее даже следов не осталось, не то что разрешили, но демонстративно закрыли глаза, когда народ стал прибирать брошенное лагерное имущество. Охранные вышки разметали первым делом, моментально растащили деревянные бараки, хорошее дерево приспособили для своих домов в Коммуздяках, кирпичные постройки использовались под общие нужды – еще долго там размещались городская инфекционная больница, отделение ДОСААФ, юношеский технический клуб, гаражи местного автохозяйства. Был лагерь – и не оказалось его, но люди не запамятовали, а как же? Власть себя обелила – Хрущев выступил с докладом перед ХХ съездом. Дела-то пересмотрены, заключенные амнистированы, освобождены из-за колючей проволоки, но многим некуда было ехать – вернее, не было уверенности, что где-то там их ждут, уцелели семьи и родственные связи, и жизнь облегчится. Поэтому бывшие зэки остались в Кортубине – привыкли к работе и условиям. Комбинат вырастал, за ним тянулся город; оформился в архитектурном плане Ленинский район, в нем возвели не только помпезные сталинки по главной улице Социалистической, но и другое жилье – попроще, что вполне возможно обосноваться и жить. Для одиноких койки в общагах, а для семейных комнаты в коммуналках. Кто остался, сумел утихомирить боль и обиду в душе, тот не прогадал. В числе амнистированных очутился и прежний соратник Аристарха Кортубина Анютин, сидел он не в ИТЛ№9, а гораздо севернее, и вернулся дряхлый, больной, с изношенным сердцем. Возвратился фактически доживать, ему предоставили комнату, определили пенсию, но приехала сестра – та самая Анюта – и забрала страдальца к себе; умер Анютин вдали от города Кортубина и кортубинского комбината. Грустная история, и таких – масса. Приезжала в областной центр другая девочка – хорошая девочка Лида, будто бы дочка видного деятеля Г. Решова – разумеется, не к отцу, а к другой родне, но так и уехала, не задержавшись. Но многие остались. В пятидесятые годы Кортубинская стройка ускорилась – она, вообще, получилась очень растянутой – первая домна выдала чугун, затем дожидались мартеновские печи, прокатный стан и др. Численность населения увеличивалась, поднимались и хорошели Ленинский и Южный городские районы. Целые кварталы знаменитых хрущевок, для новоселов – счастье первого собственного жилья. Вот когда Никита Сергеевич оправдался и обелился, а не когда доклады читал; и то верно, языком молоть – не работать. А Кортубин работал и в хвост, и в гриву!! Старик Порываев в недавнем разговоре явно сгущал краски про зловещего Гранита Решова, про лагерь да про лагерные страдания – возможно, не нарочно, а просто в некоей ажитации, в приливе искренней обиды за своего предка Макария Порываева – ну, простим ему это.

Тот же Порываев А.Г. – вздорный и скандальный старик! – какие претензии он мог предъявить? кому? Ну, ничего не подозревавшему Максиму, который в данный момент ехал в своем Форде Фокусе и дергал одним глазом –

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 174

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем бесплатно.

Похожие на Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем книги

Ночь на хуторе близ Диканьки - Андрей Белянин - Русское фэнтези
По ту сторону Алой Реки - Василий Криптонов - Русское фэнтези
К светлому прошлому - Кейси - Русское фэнтези
Хроники Центрального Континента. Книга 3. Стражи Пылающей Ямы - Андрей Акимов - Русское фэнтези
Под эфером любви - Ай ле Ранна - Русское фэнтези
Сказки капитана Эгры. Первое плаванье - Оксана Демченко - Русское фэнтези
Сказка про хитрого царя и простого Ивана - Екатерина Константиновна Гликен - Мифы. Легенды. Эпос / Русское фэнтези / Фэнтези
Сказки оборотной стороны. серия рассказов - Александра Треффер - Русское фэнтези
Царь-Ворон. Сказки - Сергей Пузырёв - Русское фэнтези
Судьба, которую изменил случай. Или ещё одна история про попаданку - Станислава Углева - Боевая фантастика / Героическая фантастика / Русское фэнтези

Оставить комментарий