Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зулема подошла к Юсуфу, пряча лицо. Она поспешно заговорила с ним, голос ее был сладким и умоляющим. Юсуф уставился на испанку, спокойно поглощающую абрикосы с открытым лицом, как если б его здесь не было. Он был в растерянности. Господин Абул велел ему привести женщину в бани, а не принести ее силой. Если бы калиф велел ему это, Юсуф, не колеблясь, подхватил бы и понес эту упирающуюся особу. Но такого приказа ему не отдавали, а он знал, что женщина эта оказала на его господина магическое действие. Он и сам не знал, почему. С точки зрения Юсуфа она была слишком хрупкой и непокорной, для того чтобы быть привлекательной, несмотря на рыжие кудри и подвижные зеленые глаза. Но в его обязанности не входило подвергать сомнению фантазии и желания калифа.
Зулема предположила, что испанка не хочет выходить из башни при свете дня, потому что напугана и чувствует себя в чужом месте неудобно.
Юсуф изучающе посмотрел на эту любительницу абрикосов.
С его точки зрения, она совсем не выглядела напуганной, но объяснения Зулемы давали ему возможность избежать конфронтации. Он вернется, когда получит от калифа более подробные указания.
Дверь за ним захлопнулась, и Кадига залилась смехом.
— Никогда раньше я не видела Юсуфа в такой растерянности, — сказала она, беря абрикос, — но ты была просто восхитительна, Зулема. — И она снова разразилась смехом.
Улыбка Зулемы была более сдержанной, но у Сариты создалось впечатление, что настроение ее было не менее шутливым.
— Не думаю, что он поверил мне, — сказала Зулема и тоже рассмеялась.
— Но что ты ему сказала? — спросила Сарита, тоже смеясь, даже не зная почему, — уж очень заразительным был их смех.
Зулема рассказала ей.
— Это прозвучало бы более убедительно, если бы ты при этом бросалась косточками с таким видом, словно тебе наплевать на все на свете, — сказала она, а потом вдруг резко посерьезнела, — но что теперь будет?
Сарита пожала плечами.
— Подождем — увидим. Но я думаю, что просто ваш господин Абул придет сюда, как я просила.
Кадига ухмыльнулась, — было в высшей степени странно слышать такую просьбу. Но почему ты отказалась пойти к калифу? Ты ведь провела с ним ночь.
«Да, — подумала Сарита, — но не такую, какую вы можете себе представить». Она поняла, что не сможет ничего объяснить им, и, покачав головой, сказала:
— Я здесь не по своей воле и хочу уйти отсюда, и господин Абул должен позволить мне это.
Абул ждал в Кипарисном дворике около бань.
Завершив, наконец, свои административные дела, он расслаблялся на солнце, внимая плеску фонтанов и предвкушая то, как будет посвящать свою замечательную гостью в банный обряд, удовольствие от которого, как он надеялся, позволит ему сломить ее сопротивление. Он без труда распознал правду в дипломатичном объяснении Юсуфа по поводу того, почему он вернулся с пустыми руками.
Абул нахмурился: если по каждому пустяку она будет устраивать такой шум, это может стать утомительным.
— Желаете ли вы, мой господин, чтобы я принес ее? — Юсуф, похоже, очень хотел, чтобы ему это приказали.
Абул покачал головой. Победа, добытая насильственным путем, не принесет ему удовлетворения. Нет, он примет ее условия.
— Я приду к ней сам.
Он неспеша пошел через дворцовые дворики, отвечая на поклоны придворных. Тут царила вечная суета, вечное движение. В Гранаде было много враждующих мавро-испанских кланов и дороги были наводнены бандитами. Испанцы все больше прижимались к границам Кастилии, а глаза их были устремлены на последнее мавро-испанское королевство в Испании. Абул знал, что для Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской земли теперь объединены в результате их брака, и объединение Испании после почти 800 лет господства мавритан имело первостепенное значение. Он знал, что для того, чтобы удержать свое королевство, ему надо постоянно драться с завоевателями, и не всегда посредством честного боя; внутренне он всегда должен быть готов к альянсу между соперничающими кланами. Он понимал, что его могут свергнуть только в результате такого союза, который может возникнуть из-за вероломства своих, а не из-за вооруженного столкновения с чужими.
Совершая путешествия по городам и весям, Абул воспринимал опасности как должное, извлекая для себя удовольствие из сражений. На них он воспитывался, к ним привык. Но в стенах дворца Альгамбры, в стенах своего дома, он желал спокойствия и гармонии, красоты и симметрии. И для того, чтобы добиться этого, он боролся столь же усердно, сколь и для того, чтобы защитить свое королевство, только методы его борьбы были иными. Мягкость, вежливость, внимательность — таковы были орудия Абула Хассана, орудия, с помощью которых он создавал гармонию внутри стен своего дома. Внезапно до него дошло, что, привезя Сариту сюда, он собственноручно нарушил безмятежность дворцовой жизни. Ее отказ вносил дисгармонию в окружающий его мир. Но, как ни парадоксально, он с радостью воспринял брошенный ею вызов, и решил использовать только чувственные способы для того, чтобы добиться от нее желания окунуться в жизнь Альгамбры и принять все, что у них принято.
Он вошел в башню без стука и тем самым смутил трех, охваченных неудержимым хохотом женщин.
При его появлении Кадига и Зулема вскочили, мгновенно посерьезнев, хотя веселье все еще играло в их глазах.
У Абула возникло безошибочное ощущение, что он помешал им — это не было для него необычным.
Когда он приходил в гарем, то всегда чувствовал, что нарушил какой-то очень частный мирок, но это не волновало его. Эти женщины, привыкшие к господству мужчин, не имели ничего — это было написано у них на роду.
Сарита же так и осталась сидеть на оттоманке, как будто бы вовсе не обратила внимания на его появление. Она взяла еще один абрикос из вазы и медленно надкусила его.
Он восхитился дерзкой чувственности этого жеста.
— Уйдите, — приказал он служанкам. Он тихо закрыл за ними дверь.
— Похоже, ты не рискуешь выйти за пределы этой башни при свете дня, — заметил он, подойдя к ней.
Он прищурился, глядя на пол, усыпанный абрикосовыми косточками.
— Ты, вероятно, очень любишь абрикосы, не так ли?
Сарита уже не была так в этом уверена. Она поглотила огромное их количество и теперь держала в руках абрикос только для эффекта.
— Я хочу сейчас же покинуть это место, — ей казалось, что будет лучше всего, если она сразу перейдет к делу.
Абул поджал губы:
— Тебе идет этот цвет.
Сарита посмотрела на свое платье, сшитое из шелка яблочно-зеленого цвета. Цвет действительно шел ей — зеркало сказало ей об этом столь же красноречиво, как Кадига и Зулема. Он оттенял ее волосы и очень шел к ее глазам. Что бы она не думала о покрое своего наряда, он не мог не льстить ей.
- Коршун и горлица (Орел и голубка) - Джейн Фэйзер - Исторические любовные романы
- Джудит - Джейн Фэйзер - Исторические любовные романы
- Порочные привычки мужа - Джейн Фэйзер - Исторические любовные романы
- Свадебное пари - Джейн Фэйзер - Исторические любовные романы
- Серебряная роза - Джейн Фэйзер - Исторические любовные романы
- Ястреб и голубка - Вирджиния Хенли - Исторические любовные романы
- Белая голубка и каменная баба (Ирина и Марья Годуновы) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Дитя любви - Мэг Александер - Исторические любовные романы
- Сэндитон - Джейн Остин - Исторические любовные романы / Классическая проза
- Милая пленница - Кристина Скай - Исторические любовные романы