Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он думал об одинокой измученной девочке по имени Новинья, о том, как она изменится за двадцать два года, которые пройдут на планете за время его путешествия, гадал, кем она будет, когда они встретятся. Потому что он любил ее, как только можно любить человека, в котором видишь самого себя в минуту самого большого горя.
6
Ольяду
Судя по всему, свинксы сталкиваются с представителями других племен только во время войны. Когда они рассказывают друг другу истории (обычно в дождливую погоду), это чаще всего повествования о сражениях и героях. И завершается рассказ смертью и для героя, и для труса. Если верить этим историям, свинксы не рассчитывают уцелеть на войне. И они никогда не выказывали даже намека на интерес к самкам врага, не говорили ни об убийстве самок, ни об изнасиловании, ни о рабстве – традиционное обращение людей с женами погибших солдат явно несвойственно свинксам.
Значит ли это, что между племенами вовсе нет генетических контактов? Отнюдь. Возможно, генетический обмен производят самки. Какой-нибудь традиционный праздник, обмен услугами. В обществе свинксов самцы полностью подчинены самкам, и поэтому обмен может легко происходить без ведома самцов, или они настолько стыдятся его, что избегают говорить о нем с нами.
Зато они очень любят рассказывать о сражениях. Типичное описание, взятое из записей моей дочери Кванды (2:21, прошлого года, записано во время дождя).
Свинкс (говорит на звездном): «Он убил троих моих братьев и не был даже ранен. Никогда раньше я не видел такого сильного и бесстрашного воина. Его руки были по локоть в крови, а расщепленная дубинка измазана мозгами моих братьев. Он знал, что достоин чести, пусть даже его слабое племя проиграло бой. Dei honra! Eu lhe dei! („Я воздал честь! Я воздал ему честь!“)».
(Слушатели прищелкивают языками и кричат.)
Свинкс: «Я дал ему подножку и повалил на землю. Он отчаянно сопротивлялся, пока я не показал ему траву, зажатую в моей руке. Тогда он открыл рот и запел странную, незнакомую песню дальней страны. Нунка сера мадейра на мано да генте! („Никогда не будет он палкой в наших руках!“)».
(Тут рассказ прервался, и свинксы хором запели песню на языке жен. Я еще никогда не слышала такую длинную. Замечу, что это вполне типичный оборот: свинкс ведет рассказ на звездном, а в кульминационный момент переходит на португальский. Немного подумав, мы поняли, что ведем себя так же: в минуты эмоционального напряжения говорим на родном языке.)
Это описание сражения вовсе не кажется странным, но мы слышали десятки историй, и все, все они кончаются смертью главного героя. По всей видимости, свинксы не любят мелодраму.
Либердад Фигуэйра де Медичи. Доклад о межплеменных отношениях аборигенов Лузитании. «Культурный обмен». 1964:12:40Во время межзвездного перелета заняться особенно нечем. Курс проложен, корабль вышел на точку перехода и стартовал. Остается только подсчитать, насколько близка скорость корабля к скорости света. Корабельный компьютер вычислял точную скорость, а затем устанавливал, сколько дней субъективного времени пройдет, прежде чем корабль сможет переключиться на достойную досветовую скорость. «Как хронометр, – подумал Эндер, – вернее, секундомер. Один щелчок, потом второй – и скачки окончены».
Личность Джейн не помещалась в корабельный компьютер, а потому Эндер провел восемь дней путешествия почти в полном одиночестве. Корабельный мозг оказался достаточно умным, чтобы помочь Эндеру изучить португальский на базе испанского. Эндер понял, что сможет говорить, а вот с пониманием возникли сложности: слишком много непроизносимых согласных.
Но нельзя же все время разговаривать по-португальски с примитивным компьютером. После двух-трех часов занятий Эндер начинал звереть. Раньше Вэл всегда была рядом. Они могли и не разговаривать друг с другом – Вэл и Эндер так давно знакомы, что почти не нуждались в словах. Но когда Валентины не было, Эндер не мог справиться с собственными мыслями. Они переставали принимать завершенную форму, потому что некому было их высказать.
И от Королевы Улья помощи тоже ждать не приходилось. Ее мысли сиюминутны, привязаны не к синапсам, а к филотам, и релятивистские эффекты скорости света не сказываются на них. За каждую минуту времени Эндера Королева успевала прожить шестнадцать часов – разница слишком велика, чтобы сохранилась хоть какая-то возможность общения. Если бы Королева не пряталась в коконе, то распоряжалась бы тысячами подданных, жукеры выполняли бы свою работу, транслируя свои чувства и знания в огромный резервуар ее памяти. Но сейчас у Королевы была только память, и, проведя восемь дней в заключении, Эндер начал понимать ее страстное желание освободиться.
К концу восьмого дня Эндер уже довольно прилично говорил по-португальски. Ему уже не требовалось переводить в уме фразу сначала на испанский, а уж потом на бразильский диалект. И еще он мечтал о человеческом обществе и был готов даже обсуждать вопросы религии с кальвинистом, лишь бы получить в собеседники кого-нибудь поумнее проклятого компьютера.
Корабль совершил переход. В какую-то неопределенную минуту скорость корабля относительно остальной Вселенной изменилась. Вернее, теория гласила, что все происходит как раз наоборот: изменяется скорость движения Вселенной, тогда как корабль пребывает в состоянии покоя. Проверить теорию было невозможно, ибо не существовало точки отсчета, с которой ученые могли бы наблюдать феномен. Наука располагала только догадками, и никто толком не понимал, как работает филотический эффект. Ансибль открыли по чистой случайности, а с ним и принцип одновременности, и переход. Принцип неясен, но работает.
В иллюминаторах корабля снова появились звезды. Переход завершен, и пассажиры корабля могут видеть внешние источники света. Когда-нибудь ученые узнают, почему для перехода нужно так мало энергии. Эндер не сомневался, что где-то далеко за эту кажущуюся легкость платят страшную цену. Ему приснилось однажды, что каждый раз, когда корабль совершает переход, в небе гаснет звезда. Джейн уверяла его, что это не так, но он-то знал, что бо́льшая часть звезд не видна человеку, исчезни завтра хоть триллион – мы не заметим разницы. Еще тысячи лет будем смотреть на фотоны, посланные уже мертвой звездой. К тому времени, как мы поймем, что Галактика гибнет, будет уже поздно что-либо предпринимать.
– Развлекаешься параноидальными фантазиями? – спросила Джейн.
– Ты же не можешь читать мысли.
– Ты начинаешь беспокоиться о судьбе Вселенной под конец каждого перелета. Верный признак того, что тебя укачало.
– Ты сообщила властям Лузитании, что я прибыл? Таможне…
– Это очень маленькая колония. Никакой таможни, никаких документов. Здесь почти никто не бывает. Есть челнок-автомат, он доставит нас на здешний смешной карликовый космопорт.
– И никаких иммиграционных барьеров?
– Ты – Голос. Они не могут захлопнуть дверь перед твоим носом. Да и всей иммиграционной власти тут – госпожа губернатор, она же мэр. Видишь ли, границы колонии совпадают с границами города. Ее имя Фария Лима Мария до Боске, прозвище – Босквинья, она шлет тебе привет и желает, чтобы ты поскорее убрался отсюда, потому что у нее и так достаточно хлопот, не хватало только пророка-агностика.
– Так и сказала?
– Ну, не совсем. Так выразился епископ Перегрино, и она согласилась. Но у нее такая работа. Если бы ты заявил ей, что католики – суеверные дураки и идолопоклонники, госпожа мэр ответила бы тебе тяжелым вздохом и спросила, сможешь ли ты держать это мнение при себе.
– Что-то ты крутишь, – сказал Эндер. – Ну, где твои неприятные новости?
– Новинья отменила приглашение. Через пять дней после твоего отлета.
Согласно Межзвездному Кодексу, приглашение нельзя официально отменить, если вызванный священник уже отправился в путь. Тем не менее это резко меняло ситуацию – Новинья не ждет его, боится его прихода. Он надеялся, что она встретит его как друга. А она, пожалуй, отнесется к нему еще враждебнее, чем местная католическая верхушка.
– Все, чтобы облегчить мне работу, – вздохнул он.
– Дела обстоят не так уж плохо, Эндрю. Видишь ли, в последующие годы еще несколько человек пожелали вызвать Говорящего от Имени Мертвых, и они приглашения не отменяли.
– Кто?
– Знаешь, невероятное совпадение. Дочь Новиньи Эла и ее же сын Миро.
– Они не могли знать Пипо. Почему они хотят, чтобы я Говорил о нем?
– Да нет, Пипо тут ни при чем. Эла вызвала Голос шесть недель назад. Она хочет, чтобы ты говорил о ее отце, Маркосе Рибейре, по прозвищу Маркано, отбросившем копыта в баре. Не от алкоголя – он был болен. Умер от какого-то внутреннего разложения.
– Ты начинаешь беспокоить меня, Джейн. Глубина твоего сопереживания просто…
– Сопереживание и прочие эмоции – твоя епархия. Зато я умею отыскивать полезную информацию.
- Дети разума. Тень Эндера - Орсон Кард - Научная Фантастика
- Дети Разума - Орсон Кард - Научная Фантастика
- Игра Эндера - Орсон Скотт Кард - Научная Фантастика
- Тень Гегемона - Орсон Кард - Научная Фантастика
- Собор (сборник) - Яцек Дукай - Научная Фантастика
- Наблюдатель - Роберт Ланца - Научная Фантастика / Разная фантастика
- Пески Марса. Земной свет - Артур Чарльз Кларк - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Научная Фантастика / Разная фантастика
- «Если», 2005 № 12 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Тебе нравится, что ты видишь? - Тед Чан - Научная Фантастика
- Ад - это отсутствие бога - Тед Чан - Научная Фантастика