Форма входа
Читем онлайн Вторая древнейшая. Беседы о журналистике - Валерий Аграновский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Второе признание: что-то еще продолжает «жевать» мое сердце, тревожить воспаленное воображение, трогать память. Сделаю еще одну паузу, чтобы вместе с вами подумать и найти достойную причину происходящего вокруг Чубайса.
Вспоминаю далекую юность, 1948 год, родной Московский юридический институт, мой второй курс. Весьма колоритный лектор читает нам «судебную психиатрию». От него-то мы впервые узнали то, что сегодня знают все кинематографисты: эффект двадцать пятого кадра.
Итак, по словам лектора, группа молодых американских психологов решила поставить «царский эксперимент». Обычно кинолента движется со коростью двадцать четыре кадра в секунду, из-за чего, собственно, и возникает движущаяся живая картинка. Для эксперимента психологи выбрали самую смешную по тем временам комедию Чарли Чаплина «Огни большого города» и, никому ничего не сказав, тайно вклеили после каждого двадцать четвертого кадра кадрик с изображением черного креста. В зале погас свет, началась картина. Двадцать пятый с крестом человеческий глаз не мог увидеть, но в зале не было ни одного смешка, а после демонстрации фильма публика разошлась в подавленном состоянии, так и не поняв причины. Отгадка была проста: черный крест попал каждому в подсознание.
Помню, тогда же мы обсудили услышанное и решили со своими птичьими мозгами: не так ли устроена вся человеческая жизнь? Люди долго и счастливо живут или преждевременно умирают не потому, что наделены достатком и покоем, бедностью и болезнями, а потому, что работает принцип двадцать пятого кадра. Не зафиксированное глазом и сознанием чье-то мимолетное ощущение доброй руки, хамский жест, чистый взгляд, злобный оскал, мягкое слово, великодушие незнакомца — все это транзитом, через подсознание, отражается на наших нервах, чувствах, переживаниях, настроении. Мы вдруг бессознательно начинаем ощущать животный страх, творческое вдохновение, тоску, жажду жизни, озлобление, спасительную мысль, даже озарение. Откуда поэту приходят прекрасные строки, как совершаются благородные и низменные поступки? Что или кто стоит за нашими спинами, направляя человеческую жизнь: Господь Бог или совершенно реальная материалистическая сила? Кто знает? Из-за этого человеческая жизнь становится либо «растительной», либо наполняется содержанием.
Вспомнив лектора и наши юношеские рассуждения, я тут же обнаружил в «писательской» истории Анатолия Чубайса «черный крестик», севший в мое подсознание. Логика моих размышлений выглядела теперь так: истинная беда страны связана вовсе не с «писательской эпопеей» чиновников высшего ранга, а в том, что вместо одной команды придет другая, а вместо нее третья, а потом и четвертая, а толку от перемены мест не будет никогда. Почему? — вопрос, на который мы попытаемся ответить. Несомненно то, что может быть хуже, одни потянут экономику страны вперед, другие влево, третьи вправо, четвертые назад, в «светлое будущее», да еще во главе с непонятным правительством «народного доверия». Дуть, разумеется, каждый станет в свою дуду. Вот так они будут драть живое тело России на куски. Спрашивается: может ли кто-то членораздельно объяснить, что с нами сейчас происходит и будет происходить?
Двадцать четыре кадра путаной и трагической «фильмы», посвященной нашей действительности, мы все видели собственными глазами и, как могли, участвовали в событиях. Однако двадцать пятый кадр, попавший в подсознание, не только давит на нашу психику, портит настроение и вызывает паническую тревогу. Вместо традиционного вопроса: «Кто виноват и что делать?» — рождается еще один, истинно российский вопрос: «Куда идем?» Какова, наконец, будет долгосрочная экономическая и политическая концепция нашего правительства? На днях промелькнуло сообщение о совещании «четверки», которая решила разработать и даже принять трехступенчатую стратегию экономико-политического развития России. Если капиталистического, то какого типа — либерального, тоталитарного, консервативного, монархического или какого-либо нового, «российского розлива». Ответ на этот капитальный вопрос куда важнее возни с гонорарами «писателей».
Древние греки сформулировали, по сути дела, и нашу общественную ситуацию: «Для корабля, который не знает, в какой порт он идет, никакие ветры не будут попутными».
Куда же, наконец, мы идем? Вы — знаете? Они — знают?
Вот к чему нас привел «черный крест» из каждого двадцать пятого кадра нашего родного «кино».
А нам в ответ: Чубайс, Чубайс…
Примечание. Этот материал был опубликован «Вечерней Москвой» в декабре 1997 года. Надеюсь, читатель помнит, еще не было чехарды со сменой правительства, ни финансового обвала 17 августа 1998 года. И как не было в ту пору, так и сегодня нет экономической и политической стратегии у государства.
У журналиста есть возможность видеть и анализировать варианты текущих событий. Но вот быть оракулом журналисту не стоит: он не связан с магией и не фокусник, это уже иная профессия. С другой стороны, если вдруг наш брат газетчик предсказывает ход развития событий, ему дано только одно право и преимущество: раньше читателя огорчаться, когда случается им предвиденное, когда на дворе — беда. Но радоваться грешно. В лексиконе журналиста я не одобряю слова: «Я видел!», «Я предупреждал!», «Я криком кричал!» Лучше тогда уж такому умнику промолчать или уходить в политику, где есть трибуна и соответствующая аудитория, способная оценить «нострадамуса». Воздух в журналистике от этого, право, чище станет.
Гусячая жизнь
Расскажу историю, а потом вы меня спросите: зачем, собственно, и я вам отвечу.
Итак, много лет назад (тридцать с хвостиком) я впервые в жизни попал на Дальний Восток. Там я оказался на птицефабрике, причем специализированной: по откормке гусей. Ладно. Представьте: два больших загона, стоящих визави (один пустой, другой с гусями), высокий забор, через который даже чемпион мира среди кузнечиков не перепрыгнет (куда там гусям). Узкие калитки для входа-выхода связывает асфальтированная дорожка и даже не тропинка, а длинный пятнадцатиметровый движущийся транспортер. Хочешь из Парижа в Рим (который, кстати, гуси и спасли), вставай и отправляйся без билета. В пути покормят, а потом дадут отдохнуть в пустом загоне, а затем пригласят в обратную дорогу с бесплатным ужином. Коммунизм.
Только один контролер-кормилец посередине транспортера: мужичок безразмерного возраста и всегда поддатый (мне сказали, что и дома, и на работе). Одет он в старый занюханный ватник (дело было жарким летом), а на голове шапка-ушанка, причем одно ухо опущено, другое торчит, как часовой, точно вверх, а мягкий козырек смотрит в вечность. Рядом с мужичком стоит большая бадья, заполненная подогретым обедом: кстати, чем гусей потчуют, я не знаю, не пробовал, но пригляделся, принюхался и понял — судя по внешнему виду и запаху, гусячий деликатес зовется «баландой», от бадьи идет шланг в руку кормильца, а под правой его ногой — педаль. Диспозиция ясна?
Затем вижу: «треух» раскрывает обе калитки, а сам становится на свой командный пост — со шлангом наперевес. Гуси, до того толпившиеся нетерпеливо, начинают, как солдаты, элитной воинской части, дисциплинированно и строго соблюдая интервал в три метра, вставать на транспортер. Зрелище впечатляющее: гуси один за другим, с достоинством медленно приближаются к главнокомандующему. И тот вдруг берет подъехавшего левой рукой за горло, сжимает его, гусиный рот открывается сам собою, шланг в глотку, правой ногой на педаль, и порция «там». Следующий! Пережив невиданное унижение при всей честной компании, гусь секунду-две смотрит на «главкома» недоуменно: как же вы, господин «треух», так меня опозорили, небось, опять перебрали? Однако, быстро успокоившись, гусь вздрагивает и мгновенно преображается: из взъерошенного и униженного, но все же получившего свое «законное» довольствие, возвращает временно утраченные качества: важность и значительность. Среди гусей никакого волнения я не заметил: по очереди «отоварившись», они доезжают до второго загона, спрыгивают с транспортера и входят туда, чуть переваливаясь на ходу — без тени обиды.
Пообедали.
Теперь, пока гуси будут ждать приглашения на ужин, я готов вернуться к обозначенному нами вопросу. Отвечаю: в последнее время я обнаружил, что наши весьма уважаемые чиновники всех рангов, вплоть до вице-премьеров, придя на высокие должности молодыми людьми (до тридцати-сорока лет), поджарыми и с горящими глазами, очень быстро, за какие-то месяцы, буквально на наших глазах начинают «мордеть». В их глазах появляется надменность, вид снисходительный и державный, подтверждаемый вторым подбородком. Что за мистика! И (самое главное) ничто им не помогает: ни изнурительная круглосуточная работа, и занятия теннисом, плаванием, даже борьбой, ни переживания за практически брошенные семьи — «мордеют»! Чем их кормят? Исключительно красной и черной икрой, одним салом или какой-то специально приготовленной «баландой» высшего качества? Может, малоподвижность виновата, ведь и работа сидячая, и возят их из дома на работу и обратно, как гусей на том же транспортере, но под названием «мерседес»? Может, их персональный «треух» откроет когда-нибудь тайну «мордения»?
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вторая древнейшая. Беседы о журналистике - Валерий Аграновский бесплатно.
Похожие на Вторая древнейшая. Беседы о журналистике - Валерий Аграновский книги
- Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст - Нил Маккей - Публицистика / Триллер
- Печать тайны - Анатолий Ким - Публицистика
- 1937 год без вранья. «Сталинские репрессии» спасли СССР! - Андрей Буровский - Публицистика
- Ползком - Федор Крюков - Публицистика
- Время Бояна - Лидия Сычёва - Публицистика
- Дневник писателя - Борис Зайцев - Публицистика
- В этой сказке… Сборник статей - Александр Александрович Шевцов - Культурология / Публицистика / Языкознание
- Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири - Коллектив авторов -- История - История / Политика / Публицистика
- Путешествие в Россию - Йозеф Рот - Публицистика
- Дорога к людям - Евгений Генрихович Кригер - Биографии и Мемуары / Публицистика
