Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы уже застали в комнате толстого англичанина. Со связанными руками и ногами он сидел на диване; перед ним стоял столик, а на столе - собрание предметов, столь необычных в этой глуши, что я удивленно протирал глаза. Воистину эти предметы перенесли меня туда, куда я тщетно порывался сегодня ночью. Мне показалось, что я в маленьких коробочных комнатках Туниса, а не в Тозере, у Башира. На столике перед англичанином стоял прибор, какой употребляют образованные люди, когда едят. Там была тарелка, нож, вилка и салфетка. Там был еще судок с гранеными хрустальными графинчиками. В одном из них был уксус, в другом - прованское масло, в третьем - соль, в четвертом - перец. Это напомнило мне ужины, когда я сам приготовлял салат для моих прекрасных приятельниц из Casino Municipal.
Не во сне ли это было? Откуда эти вещи в доме варвара, в оазисе? Почему стоят они перед англичанином? Башир, заметивший мое удивление, наслаждался им, но ничего не объяснил. Стражи пихнули меня и Амину на диван, и комната оцепенела в безмолвии. Я молчал; с языка моего не слетали жгучие вопросы. Молчал и Башир, упоенный моим любопытством. Молчал англичанин, почему - не знаю, но глаза его были холодны как лед, которым в Тунисе я охлаждал вино для моих прекрасных подруг. В комнате реяла тишина неизвестности и ужаса. Наконец заговорил Башир.
- Ну, как твой аппетит? - спросил он у англичанина.
Англичанин не ответил ни звука.
- Можешь ты еще немножко потерпеть?
Англичанин был нем как скала.
- Это ни к чему. Смерти некуда торопиться. Она может и подождать. Но когда проголодаешься, подай мне знак.
Ни один мускул не дрогнул на лице англичанина, но взгляд, которым он подарил Башира, у всякого другого заморозил бы в жилах кровь.
Башир обратился ко мне:
- Как вижу, ты сгораешь любопытством, о король поэтов и сводников. Ты видишь стол, накрытый по обычаю неверных собак, когда они едят. Ты видишь нож, вилку, уксус и масло. Но ты не видишь ничего съедобного. Во всяком случае, ты знаешь, что жирная свинья на диване голодна, потому что дважды по двадцать четыре часа не ела. Не правда ли, ты сгораешь любопытством? Ты не прочь узнать в чем дело, прежде чем умереть?
Он выждал немного, чтоб дать мне почувствовать горький привкус последних слов. Затем он хлопнул в ладоши. Я напряженно ждал, что будет дальше. Напряжение мое разрешилось совсем иначе, чем я ожидал.
Дверь, в которую ввели меня и Амину, раскрылась вновь. На пороге показались двое вооруженных. Они конвоировали кого-то, на первый взгляд показавшегося мне негром. Ближе я рассмотрел, кто он на самом деле. То был белый человек, европеец. Лишь много позже моего сообразил это англичанин, и, до сих пор безгласный, он оживился и заговорил. Он взревел как бешеный бык. Вот что он сказал:
- Лавертисс! Вы пришли меня освободить? Торопитесь, пока не поздно. Минута дорога! Знаете, что предлагает мне на ужин этот язычник? Собственную мою голову в уксусе и прованском масле!
2
Никогда я еще не видел образованного человека таким перепачканным, как только что вошедший европеец, говоривший по-французски. Он пристально вглядывался в комнату, в меня, в Башира и в Амину. Наконец взгляд его обратился на толстого англичанина и стоявший перед ним прибор. Он встряхнулся, словно не верил, что бодрствует и видит все это наяву. Наконец он сказал:
- Он собирается угостить вас на ужин вашей собственной головой? Интересно, как он справится с этой задачей?
Толстый англичанин сказал:
- Он предполагает, что я начну с ушей и носа. Это облегчает задачу. Во всяком случае, он строго ограничил этим блюдом мое меню. Какой у вас странный вид, Лавертисс. Откуда вы?
Француз почистил грязную одежду.
- Я из колодца.
- Из колодца? Какая нелегкая занесла вас в колодец?
- Спросите кого-нибудь другого. Я ничего не знаю. Знаю только, что я из колодца.
- Но скажите мне, умоляю, что вы делали в колодце?
- Сказал уж вам, что не знаю. Знаю только, что сегодня утром я очнулся в колодце, по горло в воде. Немного позже меня обнаружили там эти два вооруженных господина. Они извлекли меня и привели к этому вот господину (он указал на Башира). Он взглянул на меня и арестовал. Но что здесь делаете вы и давно ли вы уже здесь? Вы исчезли позавчера после обеда. Куда вы пошли?
- Если б я знал! Я очнулся в этой комнате, как вы в своем колодце. Но, прошу вас, не говорите про обед. Это щекочет аппетит, а если я проголодаюсь...
Он взглянул на уксус, прованское масло, на вилку и ножик и содрогнулся.
- Вы пришли, конечно, освободить меня от язычника, - закричал он. Профессор с вами?
Француз мрачно покачал головой и движением руки указал на вооруженных слуг Башира.
- Когда б я пришел вас выручить, я не нуждался бы в этих провожатых. Где профессор, не знаю, если он не в гостинице. Во всяком случае, найти меня здесь ему будет так же трудно, как нам обоим было трудно найти вас. Сделайте милость, скажите, что это за дом? Кто этот бородач, которого вы называете язычником? Кто красивая женщина с покрывалом? И кто этот толстый субъект, у которого трясутся поджилки?
Последнее невежливое замечание относилось ко мне, Ибрагиму, сыну Салиха. Правда, я до известной степени дрожал, но скорей негодуя на судьбу двух образованных европейцев, чем из страха за свою собственную участь.
В это мгновение разговор европейцев прервал Башир.
3
Башир неспроста позволил им так долго разговаривать. Он думал, что они проговорятся. Дело в том, что они говорили по-французски, а язык этот он знал в совершенстве. Но слова их проливали слишком мало света на тайну, и беседа развивалась чересчур медленно. Башир взмахнул веером. Европейцы взглянули на него выжидательно. Он обратился к французу:
- Кто ты?
- Француз. Меня зовут Лавертисс, если тебе интересно знать.
- Ты друг этого человека?
-Да
- Как ты сюда попал?
Француз указал на двух вооруженных:
- Эти два господина, угрожая несколько старомодным оружием, заставили меня сюда войти.
Башир нетерпеливо взмахнул веером:
- Тебя нашли в моем колодце? Что ты там делал?
Француз покосился на свой костюм:
- Не знаю. Во всяком случае, я не осквернил воды.
- Ты не знаешь? Что за ребяческий лепет! Отвечай. Что ты там делал?
- Я уже ответил: я не знаю. Башир переменил тему:
- Давно ли ты дружен с этим человеком?
- Да.
- Значит, ты давно знаком с большим мошенником?
- Прошу прощения! Мой друг мистер Грэхэм - почтенный английский гражданин.
- Ба! Но позавчера ночью он вломился в мой дом, на женскую половину.
- Широкая была дверь, если в нее прошло его брюхо.
- Когда я пожелал от него услышать, откуда он и как сюда попал, он насказал мне тысячу лживых вещей и утомил меня многословием. Не помню его слов... Они не стоят быть записанными даже на песке пустыни. Он говорил о каких-то наглых проделках в городе по имени Рим; как они были обокрадены дерзкими людьми из другого города, по имени Неаполь, и как потом кади этого города арестовал их за дерзкие проделки, но был весьма разочарован, не найдя у них в кармане денег. В конце он рассказал, что предложил кади обокрасть самих воров и отдать кади все деньги, если тот обещает ему покровительство. Но какое это имеет отношение к тому, что он ворвался ночью на женскую половину моего дома? Прошу тебя, скажи мне, какая тут связь?
Француз взглянул на толстого англичанина и метнул хитрый, лисий взгляд на Башира. Одно мне было ясно. Этим взглядом он оценил положение и в одно мгновение сообразил то, для чего толстому англичанину понадобились десятки часов. Он оценил любопытство Башира и его жестокость. Он сообразил, как можно сыграть на первом его качестве. Снова я подумал, что у этих двух образованных европейцев должны быть друзья, что они их ищут и рано или поздно найдут. В самом деле, разве они не говорили о третьем лице, называя его профессором? Да, все эти мысли промелькнули в полминуты. На вопрос Башира француз ответил:
- Ты спрашиваешь, какая связь у повести моего друга с тем, что ты нашел его в своей спальне? (Француз поклонился Амине.) Я отвечаю: связь эта существует. Ты не понял моего друга. Тебя ввели в заблуждение некоторые неблагоприятные для него внешние обстоятельства: поздний час и тому подобное. Это более чем несправедливо.
Башир грубо его прервал:
- Ты, я вижу, умнее своего друга, но все-таки ты меня морочишь. Скажи мне все-таки, что привело его на женскую половину, а тебя в мой колодец? Скажи мне это, но коротко, и говори правду, иначе пятки твои пожалеют об этом раньше, чем остальная часть твоей особы!
4
Француз начал рассказывать. Речь его была пересыпана любезностями в той же степени, как речь англичанина грубостями. Она благоухала льстивыми оборотами, как жареная баранина розовым маслом. Он рассказывал, как они с англичанином и третьим другом, которого называли профессором, исполнили желание неаполитанских сыщиков. Они получили то, что называют "свободой передвижения", а полиция получила инструкцию не препятствовать их попыткам отобрать деньги у неаполитанских карманщиков.
- Записки бойца Армии теней - Александр Агафонов-Глянцев - Проза
- Рассказы о Бааль-Шем-Тове - Шмуэль-Йосеф Агнон - Проза
- Пятая колонна. Рассказы - Эрнест Миллер Хемингуэй - Проза
- Исповедь неполноценного человека - Осаму Дадзай - Проза
- Teekond Õhtu-Euroopasse - Eduard Bornhöhe - Проза
- Подземелья Ватикана. Фальшивомонетчики (сборник) - Андре Жид - Проза
- Тень иллюзиониста - Рубен Абелья - Проза
- Море исчезающих времен - Габриэль Гарсия Маркес - Проза
- Ришелье, или Заговор - Эдвард Бульвер-Литтон - Проза
- День проклятий и день надежд - Назир Сафаров - Проза