Форма входа
Читем онлайн Наши зимы и лета, вёсны и осени - Мария Романушко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Ты играешь на ковре, в своем Городе. Рядом – в кресле, закинув ногу на ногу, довольно покачивая носком башмака, – представитель взрослого африканского леса, куда тебе до времени лучше бы не ходить…
– Ну, как ты тут поживал? – торжественно произносит он.
– Хорошо, – говоришь ты.
Так как тебе сказано, что это – твой гость, ты старательно пытаешься увлечь его в свою игру.
– Давай строить башню, – предлагаешь ты.
– Ты строй, строй, Антоша.
– Давай вместе. Ну, давай же!
– Знаешь, Антоша, я от природы ленивый, – говорит "папаборя". – Ты играй, играй. А я почитаю…
Он вынимает из портфеля сборник рефератов и углубляется в него. Но, оторвавшись от чтения, неожиданно спрашивает:
– Антоша, ты кого больше любишь: маму или бабушку?
О, эти сакраментальные вопросы от нечего спросить…
– И маму, и бабушку, – говоришь ты.
– А кого больше?
В ответ – затянувшееся молчание. Вхожу в комнату, чтобы выручить тебя. И чувствую, каким бесцветным стал воздух от присутствия этого человека. И слова, витающие в этом тусклом пространстве, лишены плоти, не слова – а оболочки, словно пустые коконы.
– Ну, кого? – допытывается гость. – Маму или бабушку?
В растерянности ты смотришь на меня.
– Мой сын не умеет отвечать на глупые вопросы, – говорю я, и мой собственный голос кажется мне чужим и деревянным.
– Ну, почему же глупые? – удивляется он.
– Если не о чем спросить, лучше помолчать, – говорю я, с тоской чувствуя закипающее раздражение. Больше всего боюсь сейчас сорваться. Не хватало только сцен!…
Я хочу, чтобы он поскорее ушёл. А он сидит и не уходит, и всё покачивает носком башмака… От этого покачивания у меня всё передергивается внутри. Господи, какой банальный спектакль!
Хочется прижаться к тебе, уткнуться в твой пушистый затылок, вдохнуть твой молочный, цветочный запах, прошептать: "Забери меня скорее в свой волшебный лес!…" Чтобы воздух опять стал сияющим, радужным, а слова – живыми и трепетными, весёлыми, как бабочки…
Беру иглу, нитки и начинаю чинить твои вещички. Они пахнут тобой, и от прикосновения к ним я успокаиваюсь. Поглядываю на тебя. Ты то разрушаешь, то возводишь вновь свою башню…
А гость сидит и болтает: о своей докторской, о том, как отдыхал на Байкале, о каком-то нашумевшем романе, ещё о чем-то…
– Антону пора спать, – говорю я.
– Да, да! Ухожу, ухожу… Очень был рад, Антоша, познакомиться с тобой. Я вижу, тебе с мамой хорошо. Слушайся маму, не шали.
– А я и не шалю, – говоришь ты, удивленно взглянув на него.
– Так не бывает, чтобы мальчик не шалил. Наверное, всё же шалишь. И мама тебя наказывает.
– Нет! – говоришь ты, всё с большим удивлением и неприязнью глядя на гостя. – Не наказывает.
– Но ведь так не бывает!
– Никогда не наказывает!
Я могла бы оборвать этот нелепый разговор, но ведь я дала себе слово не вмешиваться, не мешать тебе – познавать. На этот раз не барабан, а нечто другое. Посложнее – или попроще?… Этот дядя сладко улыбается и задаёт тебе вопросы, повергающие тебя в смущение и беспокойство. Ты чувствуешь, что он хочет уличить тебя в чём-то. Но в чём?
– Так не бывает, – говорит он, – чтобы всё было хорошо.
– Бывает! – ты уже почти кричишь ему, словно глухому. – У нас всё хорошо!
– А если я не поверю тебе?
И тут я не выдерживаю.
– Мой сын всегда говорит правду!
Господи, ну, спектакль – так спектакль, зачем же я должна убеждать кого-то в твоей честности? Да он и не понял ничего…
Чмокнув тебя в макушку, гость уходит.
После его ухода ты ещё долго находился в мрачной задумчивости. А потом сказал: "Мне такого не надо".
* * *– А в мой волшебный лес хочешь? – спрашиваю я тебя. – У меня ведь тоже есть свой сказочный город, целая страна…
– Хочу! А как туда ехать?
– Очень просто…
От волнения и воспоминаний не спала всю ночь…
И вот мы уже идем по Самотеке, жаркой и шумной, как всегда летом, в воскресные дни. И сворачиваем на Цветной…
Сколько же лет я не была здесь?… Приглушенный, заваленный тополиным снегом, бульвар. Снег падает, падает… медленно и долго… Справа и слева – за тополиными занавесами – гудящие вереницы машин и прохожих. А здесь – тихо и пусто. Только мы с тобой.
– Это и есть моя страна, – говорю я тебе, – мой сказочный лес…
Ты идешь рядом со мной вприпрыжку и решительно всё приводит тебя в восторг. "Какие деревья огромные!…" "Какие воробьи толстые!…" "Какие скамейки длинные!…" Ты отпускаешь мою руку, бежишь к скамье и с разбегу валишься на неё, утопая в перине из тополиного пуха. "Ой, ой, щекотно! – хохочешь ты. – Спасите!… А в Цэвиранске тоже такие скамейки, я вспомнил! Ещё длиннее!…"
А я всё вглядываюсь вдаль – за пелену тополиного занавеса – и вздрагиваю, лишь только мелькнет там, вдали, чей-то силуэт… Хотя вглядываться и вздрагивать – нет причины. Вот уже семь лет, как можно спокойно ходить по этому сказочному лесу – и не ждать, и не бояться. И не надеяться…
Ты идешь рядом со мной, весело болтая. Значит – всё сначала? По второму кругу?… Будем обживать эту страну вместе. Только не отпускай мою руку, пожалуйста. Нет, не за тебя боюсь – за себя. Крепче сожми, ещё крепче!
Ступени старого цирка в тополином снегу… Мягко и тихо ступаем по ним, бесшумно и мягко – как во сне. Видишь, купол? Однажды я сидела на нём. На самой макушке цирка, представляешь? И день был – как сегодня, и небо такое же синее…
Входим. Те же билетерши в дверях. Тот же одуряющий, сводящий с ума запах конюшен… Те же желтоватые луны фонарей в фойе… И визги настраивающегося оркестра… И тяжёлые портьеры, впитавшие в себя столько тревожных и сладких запахов… Уткнуться в них лицом – словно окунуться в прошлое – и пропасть…
Манеж тихий и кажется маленьким, пока в зале темно.
Хочешь посидеть на этом бархатном барьере? Посиди. Только туда – не ходи, не переступай его. Да, это манеж волшебный. Он заколдовывает всех, кто лишь однажды ступил на него… Нет, это совсем не страшно, даже весело. Только потом – грустно… Но ведь мы пришли сюда не грустить, правда?
И Первая Скрипка, худенькая женщина с пышной челкой, узнала меня и помахала нам с балкона смычком…
А потом – грохнул оркестр, прямо над нашей головой, и жаркие софиты ослепили нас, и на красном ковре закружились, замелькали: собачки и акробаты, жонглеры и наездники… Ты сидел у меня на коленях, и я смотрела не на манеж – а на тебя: через твою радость я хотела опять почувствовать себя счастливой в этой стране… Я прижимала тебя так крепко, словно держалась за спасательный круг. Помоги мне, не дай пропасть!…
Но совсем уж грустно стало, когда в манеж выбежал клоун. Нет, не наш Клоун – другой. Дежурный хохмач, встреченный дружным хохотом зрителей… Только бы не заплакать, только бы выдержать… Ты тоже не смеялся. То ли тебе передалась моя тоска, или просто устал – от шума, красок и духоты. Как я здесь просиживала дни, месяцы напролет?…
– Хватит, пойдем отсюда, – неожиданно сказал ты.
– Разве тебе не нравится? Смотри, какая смешная обезьянка…
– Не могу больше. Такой большой грохот!… Я здесь уже набылся.
Ты сполз с моих коленей и потянул меня к выходу.
И вот мы опять идем по Цветному бульвару, и прозрачные, легкие занавесы тополиного пуха отделяют нас от машинного гула и мельтешения воскресной толпы на тротуарах, от грохота циркового оркестра, от визга клоуна, от хохота…
Мы идем по Цветному бульвару, и я не знаю, придем ли мы ещё когда-нибудь сюда… Но впервые я так отчетливо понимаю, что никогда мне уже не войти в мой волшебный лес и не быть здесь счастливой…
Ты крепко держишь меня за руку. Ты рассказываешь про высокие деревья, которые растут в городе Горине, про башни, которые выше этих деревьев, и про птиц, которые вьют гнезда на их крышах.
И я ухожу в твой Африканский лес, и уже не оглядываюсь назад…
Глава 9
Почти сказка про Крышу
Лето. Пронзительно кричат стрижи в высоком июньском небе. Мы стоим на площади, запрокинув головы, и смотрим на крышу.
– Это – наша крыша, – говорю я тебе.
– Почему "наша"? – удивляешься ты.
– Я жила там одно долгое лето…
– А я где был?
– Тебя ещё не было.
– А кто там ещё жил?
– Кто там жил?… Там жили голуби, молчаливый колокол, и лев, Лёвушка. И луна там жила, и кошки, и печные трубы, похожие на гномов, и художник в мансарде. Мансарда – это такая комната на крыше, со стеклянным потолком. Из окна мансарды художник выходил на крышу. Побродить, подумать… А ещё там жили девочка по имени Нуш и весёлый задумчивый Гавр.
– Это сказка? – спрашиваешь ты.
– Это почти сказка…
* * *Эта почти сказочная история началась с того, с чего начинаются все сказки. Она началась с "однажды"…
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Наши зимы и лета, вёсны и осени - Мария Романушко бесплатно.
Похожие на Наши зимы и лета, вёсны и осени - Мария Романушко книги
- Карантин - Мария Романушко - Проза
- Если полететь высоко-высоко… - Мария Романушко - Проза
- Остров динозавров - Эдвард Паккард - Проза
- Книга путешествия - Бернард Вербер - Проза
- Каньон разбойников - Рэмси Монтгомери - Проза
- За рулем - Р. Монтгомери - Проза
- Урал грозный - Александр Афанасьевич Золотов - Поэзия / Проза / Публицистика
- Здравствуй, льдинка - Евгений Владимирович Сапожинский - Рассказы / Проза
- Стакан воды (сборник) - Эжен Скриб - Проза
- Папа сожрал меня, мать извела меня - Майкл Мартоун - Проза
