Рейтинговые книги
Читем онлайн Повести и рассказы - Генри Джеймс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 187 188 189 190 191 192 193 194 195 ... 212

Морган развеселился.

— Покажите ему телеграмму, а потом оставайтесь, а денег не отдавайте!

Пембертон вполне уже вошел в эту игру; он ответил, что ради Моргана способен и на такое; но мальчик сделался вдруг серьезным и, для того чтобы убедить своего учителя, что в действительности он так не думает, не только принялся торопить его идти в консульство (он ведь должен был ехать в тот же вечер, так он телеграфировал своему другу), но настоял на том, что сам пойдет туда вместе с ним. Они пробирались по извилистым спускам, переходили каналы по горбатым мостам, а потом, пересекая Пьяццу, увидали там, как мистер Морин и Юлик вошли в ювелирный магазин. Консул оказался человеком сговорчивым (как потом утверждал Пембертон, тут не столько помогла телеграмма, сколько внушительный вид Моргана), и на обратном пути они завернули в собор святого Марка, чтобы минут десять побыть вдвоем в тишине. Потом они вернулись к прерванной игре и принялись снова вышучивать друг друга. И когда миссис Морин, которой он сообщил о своем решении, пришла в ярость и, понимая, что ей теперь уже не удастся занять у него денег, принялась очень несуразно и вульгарно обвинять его в том, что он удирает от них, чтобы «ничего им не дать», Пембертон воспринял это как часть все той же игры. Вместе с тем он не мог не воздать должного мистеру Морину и Юлику, ибо, вернувшись домой и узнав ужасную новость, они оба отнеслись к ней так, как подобало людям светским.

Глава 8

Когда Пембертон начал обучать состоятельного подростка, которому предстояло поступать в Балиольский колледж,[252] он не мог решить, действительно ли новый ученик его недоумок, или это только кажется ему оттого, что он так долго общался со своим маленьким другом, жившим такой напряженной внутренней жизнью. Вести от Моргана он получал раз пять или шесть: мальчик писал ему прелестные задорные письма, в которых переплетались разные языки; заканчивались они обычно забавными постскриптумами на семейном волапюке, со всяческими квадратиками, кружками, зигзагами, с уморительными рисунками, — письма, получив которые, он не мог решить, что ему делать: ему хотелось показать каждое письмо своему новому ученику, чтобы попытаться, пусть даже безуспешно, его этим приободрить, и вместе с тем ему казалось, что в них есть что-то такое, чего нельзя профанировать и что должно остаться тайной между ними двоими. Состоятельный подросток прошел с ним необходимый курс и провалился на экзаменах. Но неудача эта, казалось, только укрепила предположение, что от него на первых порах и не следовало ожидать особого блеска. И родители в великодушии своем старались обращать как можно меньше внимания на этот провал, словно он касался не их сына, а самого Пембертона, обижать которого им не хотелось, и, полагая, что следует предпринять новую попытку, попросили молодого репетитора продлить занятия с их чадом еще на год.

Теперь молодой репетитор имел уже возможность ссудить миссис Морин необходимые ей шестьдесят франков, и он послал их ей переводом по почте. В ответ на этот широкий жест он получил от нее отчаянную, наспех накарябанную записку: «Умоляю, приезжайте скорее, Морган опасно болен». Это был для них период отлива, они снова жили в Париже — сколько Пембертон ни видел их угнетенными, сломленными он их не видел ни разу, — и поэтому ему легко было дать им о себе знать. Он написал мальчику, прося подтвердить встревожившее его сообщение, однако ответа не получил. Тогда он незамедлительно оставил состоятельного подростка, переехал через Ла-Манш и явился в маленькую гостиницу возле Елисейских полей, по адресу, который ему дала миссис Морин. В душе он был глубоко раздражен и этой женщиной, и всем их семейством: элементарно порядочными быть они не могли, но зато могли жить в гостиницах, в обитых бархатом entresols,[253] среди курящихся ароматов, в самом дорогом из всех городов Европы. Когда он покидал их в Венеции, он не мог отделаться от предчувствия, что что-то неминуемо должно случиться; однако единственным, что случилось, было то, что им удалось уехать оттуда.

— Что с ним? Где он? — спросил он миссис Морин; но, прежде чем та успела что-то сказать, ответом на этот вопрос стали объятия двух рук, далеко высунувшихся из коротенькой курточки, и в руках этих было достаточно силы, чтобы обнять его порывисто и крепко.

— Тяжело болен! Что-то не вижу! — вскричал Пембертон. И потом, повернувшись к Моргану: — Какого же дьявола ты не потрудился меня успокоить? Как ты мог не ответить на мое письмо?

Миссис Морин заверила его, что в то время, когда она писала ему, мальчик был действительно болен. Вместе с тем Пембертон тотчас же узнал от него самого, что тот не оставлял ни одного его письма без ответа. Из этого можно было заключить, что последнее письмо Пембертона было перехвачено и утаено. Миссис Морин приготовилась уже выслушать обращенный к ней упрек и, как Пембертон мог угадать по выражению ее лица, приготовилась еще и ко многому другому. Прежде всего она приготовилась убедить его, что ею руководило чувство долга, что она так рада, что он наконец приехал, что бы там ни говорили, и что он напрасно старается сделать вид, что не чувствует всеми порами своего существа, что в такое время ему надлежит быть возле Моргана. Он отнял у них мальчика и сейчас не вправе его покидать. Он взял на себя огромную ответственность; теперь он должен хотя бы не отступать от того, что сам сделал.

— Отнял его у вас? — негодующе воскликнул Пембертон.

— Согласитесь… согласитесь ради всего святого, я только этого и хочу. Мне больше не выдержать такого, всех этих сцен. Это предатели!

Слова эти вырвались у Моргана, который выпустил его вдруг из своих объятий; и это было так странно, что Пембертон сразу же кинулся к нему. И тут он увидел, что мальчик был вынужден сесть; дыхание его стало прерывистым, и он сделался бледен как полотно.

— И вы еще после этого говорите, что он не болен, милое наше дитя? — закричала его мать, опускаясь перед сыном на колени и сложив руки, но не прикасаясь к нему, как будто перед нею был какой-нибудь позолоченный божок. — Это пройдет… подожди минуту; только не говори больше таких страшных вещей!

— Ничего, все пройдет, — пролепетал Морган. С трудом переводя дух и положив обе руки на край дивана, он продолжал глядеть на Пембертона со странной улыбкой.

— И вы еще смеете говорить, что я поступила как предательница, что я вас обманула! — вскричала миссис Морин, вскочив с места и с яростью глядя на Пембертона.

— Да это же не он говорит, это я! — пытался возразить мальчик; ему как будто стало легче, но вместе с тем ему пришлось откинуться к стене; сидевший рядом Пембертон взял его за руку и склонился над ним.

— Дорогое мое дитя, каждый из нас делает то, что может; есть столько всяких вещей, с которыми приходится считаться, — назидательно сказала миссис Морин. — Его место здесь и только здесь. Вот видишь, ты и сам думаешь, что это так.

— Увезите меня отсюда… увезите, — продолжал Морган, и бледное лицо его озарилось улыбкой.

— Но куда же я тебя возьму и как… да, как, мальчик мой? — пробормотал было молодой человек, вспоминая, как недовольны были лондонцы тем, что, отлучившись по своим делам, он бросил их и даже не обещал, что скоро вернется; как справедливы были их нарекания, ведь он поставил их перед необходимостью искать нового репетитора для сына. Думал он и о том, как трудно ему теперь будет найти другую работу, коль скоро на этой он сплоховал и ученик его провалился.

— Мы все уладим. Вы уже не один раз говорили об этом, — сказал Морган, — только бы уехать, все остальное приложится.

— Говорите сколько хотите, только не думайте, что вам удастся это сделать, — заявила Пембертону его хозяйка. — Мистер Морин ни за что не согласится, это было бы так рискованно. — И, обращаясь к Моргану, добавила: — Это лишило бы нас спокойствия и было бы для всех нас ударом. Видишь, он вернулся, и у нас все будет опять по-старому. Ты будешь жить как прежде и заниматься, и никто не будет стеснять твоей свободы, и все мы будем жить так же счастливо, как жили. Ты вырастешь, наберешься сил, и мы больше не станем затевать такие глупые опыты, не правда ли? Слишком-уж все это нелепо. Место мистера Пембертона здесь. У каждого из нас есть свое место. У тебя свое, у отца твоего — свое, у меня — тоже, n'est ce pas, cheri?[254] Мы не станем вспоминать о нашем безрассудстве, и все у нас пойдет хорошо.

Она продолжала говорить и плавно расхаживать по маленькой, увешанной драпировками душной salon,[255] в то время как Пембертон сидел рядом с мальчиком, лицо которого постепенно розовело; она нагромождала разные путаные доводы, давая ему понять, что в семье у них должны произойти перемены, что другие дети могут от них уехать (Как знать? У Полы есть свои соображения) и что легко себе представить, как опустеет тогда родительское гнездо и как старикам будет не хватать их птенчика. Морган только посмотрел на Пембертона, который крепко держал его, не давая ему сдвинуться с места: учитель его отлично знал, как мальчику всегда бывало неприятно, когда его называли птенчиком. Морган признался, что действительно день или два чувствовал себя плохо, но стал снова возмущаться бесстыдным поступком матери, сыгравшей на его болезни, чтобы сорвать с места несчастного Пембертона. Несчастному Пембертону все это показалось смешным: помимо того, что комична была сама миссис Морин, пустившая в ход столь глубокомысленные доводы, чтобы доказать свою правоту (можно было подумать, что она вытрясает их из своих раздувшихся юбок, совершенно захлестнувших собою легкие золоченые кресла), столь мало был этот больной мальчик готов к каким бы то ни было переменам.

1 ... 187 188 189 190 191 192 193 194 195 ... 212
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Повести и рассказы - Генри Джеймс бесплатно.
Похожие на Повести и рассказы - Генри Джеймс книги

Оставить комментарий