чем при жизни.
Вскоре машина привезла нас в обычный микрорайон на окраине города. Обшарпанные от времени пятиэтажки выглядели неопрятно. Внутри двора, образованного четырьмя домами, было серо и уныло. Детская площадка была разломана. От скамеек остались лишь железные рамы и те только из-за того, чтобы были вмурованы в бетон дорожек. Но скоро и это не поможет — дорожки тоже были все в трещинах, вспучившиеся в некоторых местах из-за прорывающихся к поверхности корней деревьев. Вообще все здесь было каким-то мрачным и безнадежным. И я понимаю почему — негатива вокруг было разлито столько, что стоило нам оказаться внутри двора, как я почувствовал легкое покалывание по всему телу, а от поверхности моей кожи пошел легкий парок — запустился процесс очистки. Нет, его было гораздо меньше, чем в том же торговом центре, но он пронизывал все пространство двора, приводя в уныние любого, кто зайдет сюда, и разрушая все, чего коснется. Не хотел бы я здесь жить.
— Здравствуйте, Светослава Жозефовна, — подскочил к двери бородатый мужик, открывая дверь снаружи. — В квартире Военеговых нет. Только если кто-то из их людей. Движения тоже не заметили. При этом местные квартиру будто не замечают и стараются сбежать или уйти от разговора, стоит их начать спрашивать о Военеговых.
— Ясно, спасибо, — кивнула Света одному из наблюдателей ее отца. — А какая..?
— Вон тот подъезд, — правильно понял мужик. — Второй этаж, квартира номер двадцать три.
— Спасибо.
Света уверенно двинулась в указанном направлении. Я тоже поспешил за ней. Кожу уже не кололо. Она чесалась, при том так сильно, что хотелось расцарапать ее до крови. Еле сдерживал себя от этого, но чем ближе мы подходили к нужной квартире, тем сильнее нарастал дискомфорт. Невольно мои мысли свернули на тему «а какого было темным в особняке Дажьевых?» Я посмотрел на Свету. Идет спокойно, лишь носик слегка сморщен, но по ней не скажешь, что так уж ей плохо. Кстати, а не поэтому ли главы оставили своих духов? Ну, или в основном поэтому? Так-то у них уровень развития духовного тела позволяет покинуть тело физическое. Ну, я так думаю. Значит, и проводить очистку они могут без использования духа-защитника. Но при этом никакого голубого тумана нейтральной энергии от них не шло, когда они были в особняке. То есть очистку светлого фона своим негативом они не проводили. Потому что в физическом теле были? А у духа так не получится, вот и оставили? Интересно…
Тут Света заметила мое состояние и остановилась. Мы уже были в подъезде на лестнице между этажами.
— Быстро заскочишь внутрь и осмотришься. Если никого живого там нет — бегом назад. Если есть — тоже назад. Проведем активацию и уже войдем внутрь вместе.
— Понял, — кивнул я и, как и было сказано, бегом направился в квартиру Военеговых.
Проходя сквозь двери, я в последний момент вспомнил, что в тот же особняк Дажьевых духам входа нет — защита поставлена. А если и здесь также? И словно вторя моим мыслям, кожу как кислотой облили.
— А-а-а-а!!!! — не выдержал я и заорал от боли, вываливаясь с другой стороны двери.
Перед глазами встал туман. Тело словно таяло, как масло на сковороде.
— Олег! — донесся испуганный голос Светы как сквозь вату.
Я упал на колени и закрыл голову руками. Как тут что-то искать? Не сдохнуть бы!!
В районе груди зародилось тепло. Оно стало нарастать, волнами проходя по всему телу. Каждая волна смывала боль, даря блаженное тепло. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я смог соображать, то увидел перед глазами белые полоски своей брони, обхватывающей руки. Похоже Света провела активацию гораздо раньше и сквозь стену. Не знал, что такое возможно. Я оглянулся, может она дверь вскрыла? Нет, действительно связывающий нас канал позитивной энергии проходил сквозь запертую дверь квартиры и исчезал с другой стороны. Облегченно выдохнув, я осмотрелся.
Исходящий от меня голубой туман уже начал скапливаться и застилать взор, так что пришлось его по-быстрому втянуть в себя и осторожно двинуться вглубь квартиры. А то мало ли, какие еще сюрпризы меня тут ждут. Как-то вид обшарпанного здания и «убитого» подъезда слишком расслабил нас. Не учли ни я, ни Света, что лезем не в квартиру обычных людей, а к медиумам. Да еще и темным, нашим врагам. Посчитали, что раз здесь все так плохо выглядит, то квартира хозяевами не используется, и защиты не будет. Точнее, даже не подумали о таком варианте. Будет нам урок на будущее.
В квартире, в отличие от подъезда, был сделан дорогой ремонт. Вместо обоев на стенах был декор «под кирпич». На потолке — подвесные люстры с лампочками в виде свечей. На полу — паркет в темных тонах. Мебель прихожей и, как я потом убедился, пройдя вглубь, остальной квартиры сделана на заказ. Пара диванов обтянуты натуральной кожей. На кухне кроме стола со стульями и раковины ничего не было. Видимо хозяева не планировали здесь готовить, а вся еда была «из доставки». При этом квартира выглядела нежилой и холодной. Неуютной. Может это от того, что я чувствовал, как накопители нейтрализуют разлитый вокруг негатив. Вот здесь его было не меньше, чем в торговом центре. Казалось, он налип на все, на что можно, тонкой пленкой затянув предметы. А может дело в том, что ремонт был выполнен в строгом стиле с предпочтением темных тонов. Да еще этот намек на старину…
Мальчика я нашел в спальне. Он лежал на двуспальной кровати, свернувшись калачиком и спал. При этом в энергетическом плане я хорошо видел истекающую из него мерзость, широким потоком разливающуюся по округе. Да и само лицо мальчугана было искажено страхом пополам с мукой. Над кроватью на потолке был начертан символ Махно. Очевидно из-за него малыша мучали кошмары. Я тут же попытался уничтожить поганый символ, пустив в него лезвие света с выдвинувшихся на руке когтей.
— Черт! — прошипел я, увидев, что ничего не вышло.
Тогда к удару я добавил глиф усиления. Сверкнуло, на мгновение ослепив меня. Когда я проморгался, то увидел, что символ разрезан пополам, и перестал светиться тухло-зеленым цветом. Взгляд на мальчика. Негатив все еще шел из него, но уже не так густо. Я осмотрелся и, не заметив никаких дополнительных символов и преград, шагнул к нему, прикоснувшись к голове.
— А-А-А!!!! — жутко закричал мальчуган от боли.
Я вливал в его голову
