Форма входа
Читем онлайн Похитители - Уильям Фолкнер
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Очертания выдавали его (револьвер) не только нам, но и отцу. Впрочем, отец и без того знал о нем. Не мог не знать: наше заведение было слишком невелико, слишком крепко сплетено, слишком прочно спаяно. Поэтому нравственная проблема для отца заключалась в том же самом, что и для Джона Пауэлла, и оба это знали и вели себя как подобает истинным и прирожденным джентльменам: если бы отец вдруг оказался вынужден признать существование револьвера, ему пришлось бы приказать Джону либо оставить револьвер дома, либо самому там остаться. И Джон это знал и, будучи джентльменом, ни за что бы не вынудил отца признать, что револьвер существует. Поэтому жена Джона перешила карман под левую пройму куртки с изнанки, где он оставался невидимым (во всяком случае не бросался в глаза), когда Джон надевал куртку или когда в теплую погоду (как сейчас) она висела на личном гвозде Джона в кладовой, где хранилась сбруя. Так обстояло дело с револьвером, когда Бун, которому платили за то, что он, можно сказать, дал обязательство спать в этот час дома, в постели, и не слоняться по площади, где его подстерегало то, что минуту назад заставило примчаться в конюшню, скачком впрыгнуть в контору и превратить их обоих – и отца и Джона Пауэлла – в лжецов.
Но отец и тут опоздал. Бун провел его, нас всех. Бун тоже знал про гвоздь в кладовой. И оказался догадлив, так догадлив, что не стал возвращаться коридором мимо конторы; когда мы выбежали во двор, Джон, Ластер и Гейб (и три мула и лошадь в придачу) еще стояли и глядели, как раскачивается калитка, через которую только что проскочил Бун с револьвером в руке. Джон и отец смотрели друг на друга секунд десять, и за эти десять секунд рассыпалось в прах все здание entendre-de-noblesse [2], хотя noblesse и oblige [3] пока еще остались.
– Это мой, – сказал Джон.
– Да, – сказал отец. – Он увидел Лудаса на площади.
– Я его поймаю, – сказал Джон. – И отберу револьвер. Только слово скажите.
– Пусть кто-нибудь перехватит Лудаса, – сказал Гейб. Он был низкорослый, но невероятно сильный, сильнее Буна, одна нога у него была чудовищно скрючена – следствие давнишнего несчастного случая в кузне, и он мог схватить лошадь или мула за заднюю ногу и подвернуть ее, зажать под свое кривое колено, и если ему было за что держаться – столб, что попало, – как бы лошадь или мул ни вырывались, они все равно не могли ни освободить зажатую ногу, ни найти такой точки опоры, чтобы лягнуть другой ногой. – Эй, Ластер, беги, перехвати…
– О Лудасе заботиться нечего, – сказал Джон. – Уж кто-кто, а Лудас сейчас в полной безопасности. Как Бун Хогганбек стреляет (он не сказал «мистер Бун» и знал, что отец обратит на это внимание: до сих пор Джон ни разу не опускал «мистера» в присутствии белого, которого считал себе равным, ибо Джон был джентльмен. Но отец тоже понимал толк в noblesse: ведь самым-то непростительным здесь был револьвер, отец это знал), я видел не раз. Только слово скажите, мистер Мори.
– Нет, – сказал отец. – Беги в контору, позвони мистеру Хэмптону. (Да, да – шерифом тогда тоже был один из Хэмптонов). Скажи ему, я просил как можно быстрее схватить мистера Буна.
Отец направился к калитке.
– Ступай с ним, – сказал Гейб Ластеру. – Может, понадобится куда сбегать. И калитку запри.
И вот мы трое устремились по переулку к площади, я – рысцой, чтобы не отстать от них, надеясь не столько нагнать Буна, сколько встрять между Буком, револьвером и Джоном Пауэллом. Потому что, как сказал сам Джон, о Лудасе заботиться было нечего. Мы все знали Бунову меткость и знали, что если Бун целит в Лудаса, значит, Лудас в безопасности. Он (Лудас) тоже был одним из наших кучеров до утра прошлого вторника. Вот что случилось накануне вторника, насколько удалось выяснить из слов Буна, и мистера Бэллота, и Джона Пауэлла, и – меньше всего – самого Лудаса. За неделю или две до того Лудас завел себе новую подружку, дочку (или жену, точно не установлено) арендатора, жившего в шести милях от города. В понедельник вечером, когда Бун явился на ночное дежурство и сменил мистера Бэллота, все упряжки с экипажами и фургонами и все кучера уже вернулись, кроме Лудаса. Мистер Бэллот велел Буну позвонить ему домой, когда Лудас объявится, и ушел. Таковы показания мистера Бэллота. А вот показания Буна, частично подтвержденные Джоном Пауэллом (отец ушел домой еще до этого): едва мистер Бэллот вышел через передние ворота, как Лудас пешком пожаловал через задние. Он сказал Буну, что шина на одном колесе ослабла и пришлось остановиться возле нашего дома и вызвать отца, и тот велел ему завезти фургон в пруд, что на пастбище, чтобы шина снова крепко обхватала разбухший деревянный обод, а мулов покормить на нашей усадьбе и утром прийти за ними. И конечно, Бун поверил ему, а Джон Пауэлд, конечно, нет, так как всякий, кто знаком с нашими порядками, сразу смекнул бы, что фургон фургоном, а мулов отец велел бы отвести на каретный двор и поставить в стойло, где бы их как следует почистили и задали корм. Но Бун сказал, что так ему объяснил Лудас, потому-то он и не стал отрывать мистера Бэдлота от вечерней трапезы ради того, чтобы сообщать ему это, раз отец сам зная, где мулы и фургон, а ведь они его собственность, а не мистера Бэлдота.
А вот как рассказывал это Джон Пауэлл, правда неохотно, он, наверно, и вовсе не стал бы ничего рассказывать, не преврати Бун его (Джона) умолчание об истине в еще более важную этическую проблему, чем даже его (Джона) лояльность по отношению к людям своей расы. Завидев Лудаоа, входящего без мулов в задние ворота конюшни – по удивительному совпадению мистер Бэллот минуту назад вышел через передние ворота, оставив за старшего все того же Буна, – Джон не стал даже задерживаться и слушать, что наплетет Лудас. Он тут же вернулся, прошел по коридору во двор, потом по всему проулку и уже стоял возле фургона, когда снова появился Лудас. В фургоне Джон обнаружил мешок муки, галло-новый бидон с керосином и (по словам Джона) пятицентовый кулек с мятными леденцами. Вот приблизительно как обстояло дело, – приблизительно потому, что если речь шла о лошади или муле в пределах конюшни, слово Джона было законом, было нерушимо и свято, и не только для Буна, но и для мистера Бэллота, и для самого отца, но вне конюшни, на ничейной земле, Джон становился всего-навсего одним из наемных работников на каретном дворе Мори Приста, и оба они с Лудасом это знали. Может, Лудас даже напомнил об этом Джону, но вряд ли, так как Лудасу всего только и требовалось, что сказать что-нибудь вроде: «Если до Мори дойдет, что я позаимствовал на сегодняшнюю ночь фургон и упряжку, то как бы до него тем же часом не дошло, что у тебя там пришито под курткой».
Но, думаю, он этого не сказал, так как они оба и без того это знали, и знали также – если Лудас думает, что Джон донесет отцу про «позаимствованных» (пользуюсь словечком Лудаса) мулов и фургон, то напрасно – отец никогда об этом не услышит, а если Джон думает, что Лудас (или любой другой негр на конюшне и вообще в Джефферсоне) донесет отцу про револьвер, то тоже напрасно – отец и об этом никогда не услышит. Поэтому Лудас скорее всего ничего не сказал, а Джон сказал только: «Ладно. Но смотри мне – чтоб мулы стояли в стойлах за добрый час до прихода мистера Бэллота и чтоб на них ни единой капельки пота не было и ни единой полоски от кнута, чтоб были свеженькие, как будто выспались (ты уже, должно быть, заметил, что Буна они оба исключили из разговора; ни Лудас не сказал: «Мистер Бун знает, что мулы сегодня ночевать здесь не будут, а ведь он до утра главный, пока не придет мистер Бэллот», ни Джон не сказал: «У того, кто мог поверить твоей брехне, которую ты подсунул вместо мулов, до главного нос не дорос. И не мешай ты сюда Буна Хогганбека»), а не то мистер Мори узнает не только про то, что упряжки и фургона ночью на месте не было, но и про то, где они были».
Но Джон этого не сказал. Тем не менее, хотя мулы и стояли в стойлах за добрый час до рассвета, через пятнадцать минут после того, как в шесть часов утра мистер Бэллот пришел в конюшню, он послал за Лудасом и объявил, что тот уволен.
– Мистер Бун знал, что моей упряжки ночью в конюшне не было, – сказал Лудас. – Он сам послал меня купить ему кувшин виски. Я и привез ему виски около четырех утра.
– Никуда я тебя не посылал, – сказал Бун. – Когда он вчера вечером приперся сюда со своей дурацкой небылицей, дескать, мулы в усадьбе мистера Мори стоят, я и слушать-то его не стал. Даже не спросил, где фургон, а уж зачем ему позарез фургон и мулы понадобились – и подавно. Я ему только сказал, мол, на обратном пути пусть проедет мимо Мака Уинбуша и привезет мне галлон виски дядюшки Кэла Букрайта. И денег ему дал – два доллара.
– Я и привез тебе виски, – сказал Лудас. – Уж не знаю, куда ты его девал.
– Ты мне полкувшина пойла привез, щелока с красным перцем, – сказал Бун. – Не знаю, как мистер Мори посмотрит на то, что ты где-то всю ночь мулов продержал, но уж Кэлвин Букрайт всыплет тебе, когда я дам ему попробовать виски и скажу, что ты болтаешь, будто это он такую отраву гонит.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Похитители - Уильям Фолкнер бесплатно.
Похожие на Похитители - Уильям Фолкнер книги
- Собрание сочинений. Т. 22. Истина - Эмиль Золя - Классическая проза
- Собрание сочинений в 9 тт. Том 9 - Уильям Фолкнер - Классическая проза
- Собрание сочинений в 9 тт. Том 10 (дополнительный) - Уильям Фолкнер - Классическая проза
- Собрание сочинений в 9 тт. Том 3 - Уильям Фолкнер - Классическая проза
- Собрание сочинений в 9 тт. Том 5 - Уильям Фолкнер - Классическая проза
- Сто один - Шолом Алейхем - Классическая проза
- Приключение Гекльберри Финна (пер. Ильина) - Марк Твен - Классическая проза
- Городской мальчик - Герман Вук - Классическая проза
- Ученик брадобрея - Уильям Сароян - Классическая проза
- Путешествие с Чарли в поисках Америки - Джон Стейнбек - Классическая проза
